Мой муж не полюбит дурную женщину.
П о т е х и н. О, чёрт возьми! Вы сумасшедшая, что ли?
Е л е н а. Если вы позволите себе продолжать в этом тоне…
П о т е х и н. Нет… я молчу! Но — объясните же мне! Я человек… я вас люблю, я имею право просить…
Е л е н а. Я говорила уже вам: работа мужа важнее и ценнее моего счастья женщины, моей любви и жизни моей. Не улыбайтесь. Вы сами высоко ставили его… ещё не так давно… когда — извините, я скажу прямо, — когда вы не увлекались мною и вообще были более цельным человеком.
П о т е х и н. Это я разбился о ваше каменное сердце…
Е л е н а. Ох… какие жестокие фразы! Вот что — на эту тему я говорю в последний раз с вами… я просила бы вас понять меня! Я теряю Константина… может быть… но я знаю себе цену, чувствую себя человеком, нужным ему… нужным просто, как человек! (Тепло и убедительно.) Я люблю весь строй его дум и чувств… его живую душу люблю… когда он говорит о презрении к страданиям, о силе человека и красоте жизни, я — любуюсь им и готова молиться: господи, благослови путь мужа радости и победы! Я знаю жизнь больше, чем вы, и горя видела больше… но я научилась презирать горе, понимаю его ничтожность…
П о т е х и н. Слова… его слова! Не верю… чужие слова!
Е л е н а. Его слова — не чужие мне… Я знаю, как привычно горе и любимо нами, — да, любимо, потому что делает нас значительнее в своих глазах… (С тревогой.) И когда мне кажется, что к нему подходит, его хочет коснуться горе, — я боюсь! Он — хрупкий… он неустойчив…
П о т е х и н (возмущённо). Всё это — фантазии! Выдумали вы человека и стали рабыней его. Вы создали идола, хозяина вашей души… Вам просто скучно с ним, он глупее вас… вы создаёте для себя, для развлечения — роль жертвы!
Е л е н а (снисходительно). Я повторяю вам ваши слова о нём — три года тому назад вы сказали: «Когда я вижу, слушаю его — я молодею, всему верю, жизнь кажется мне лёгкой и простой». Вы говорили это?
П о т е х и н. Ошибался… как вы теперь…
Е л е н а. А однажды вы предупреждали меня: «Дорогой друг, старайтесь как можно меньше стеснять его свободу, он до могилы останется юношей!» Вот ваш совет… совет друга и честного человека. Где этот человек?
П о т е х и н. Вы его смертельно ранили и теперь добиваете.
Е л е н а (усмехаясь). Откуда у вас такие слова? (Задумчиво.) Мало мы понимаем друг друга. Сейчас, говоря с вами, я, мне кажется, говорю женщинам… может быть, хочу немножко оправдать себя перед ними… хочу сказать им, что в моём поведении я не чувствую ничего, унижающего человека… хотя это трудно для женщины… Что ж? Да — трудно! И ещё мне хочется сказать, как надо беречь и любить хорошего, честного мужчину…
П о т е х и н (бешено). Который смеётся над вами!..
Е л е н а. Нет. Этого он не сделает никогда.
П о т е х и н. Он сделал!
Е л е н а. Физическая измена… это не насмешка ещё… Это можно объяснить десятком причин… И можно изменить, не теряя уважения.
П о т е х и н. Слушайте… вы не человек! Вы мозг… отвлечённая мысль… без плоти, без сердца…
Е л е н а. Вам следует сказать ещё, что во мне нет зверя… красивого, благородного зверя… и прочее, что принято говорить для того, чтобы опьянённая словами женщина давала вам больше страсти… (Выпрямляется и говорит с большой силой, тихо.) А представьте… что всё есть во мне — и зверь, и страсть…
П о т е х и н. Не дразните меня… за что же? И зачем мы ломаете себя?
Е л е н а. Разве я не ясно сказала?
П о т е х и н. Что ваши слова! Всё это поза, роль!
Е л е н а. Думайте как вам угодно. Пусть я рисуюсь, я играю… (Точно пьянея.) Проиграю я — выиграет жизнь через его радость.
П о т е х и н. Будь он проклят… и вся эта дурацкая жизнь!
Е л е н а. Ужасно режут ухо эти ваши странные тирады и проклятия!.. Где вы их берёте? Давайте кончим, мне пора идти…
П о т е х и н. Всё это — ужасно! В этом нет женщины!
Е л е н а. Вот видите! Давайте же кончим, я вас прошу. Всё сказано. Вы больше не будете говорить со мной о муже моём и о вашей любви… не будете, да? (Улыбаясь.) Разве я годна для романа? Такая рассудочная…
П о т е х и н. Ну… а если б… я хочу понять вас! Если б ваш ребёнок не умер?
Е л е н а. Я думала бы так же. Дети без меня ведь только мешали бы ему… он, конечно, отдал бы их мне…
П о т е х и н. Нет! Не верю я вам! Вы хотели скрыть ваше унижение, ваше отчаяние, и — ничего вы не скрыли… Вам — трудно!
Е л е н а. Разве я говорила, что легко?
Т а и с ь я (прислуга Медведевых, бежит и ещё издали зовёт). Доктор… скореечка, батюшка!..
П о т е х и н (отталкивая кресло). О, чёрт… Что там?
Т а и с ь я. Вдруг плохо сделалось… кровь горлом…
Е л е н а (устало). Идите же!..
(Потехин молча уходит.)
Т а и с ь я (идя за ним). Шляпочку-то забыли надеть…
(Елена опускается в кресло и точно спряталась за спинку другого. Саша идёт по террасе с газетами и письмами в руках, видит Елену, испуганно остановилась.)
С а ш а. Вы не ушли? Вам нехорошо?
Е л е н а (не вставая). Это почта? Мне — ничего?
С а ш а. Только доктору. (Положила почту на подоконник. Робко.) Может быть, вы пойдёте к себе?
Е л е н а. Нет. Здесь хорошо.
С а ш а. Елена Николаевна… я боюсь! Что же с вами будет?
Е л е н а. Не беспокойтесь, Саша, ничего… Устала… не хватает сил у меня… Господи — помоги! Не хватает сил…
С а ш а (прислушалась). Ой… идут… идёт она…
Е л е н а (привстала и снова бессильно опустилась в кресло, точно в обмороке). Уйдите, Саша… прошу вас… я приду…
(Слышен негромкий, обиженный голос Ольги. Она и Мастаков идут с правой стороны.)
О л ь г а. И это говорит мужчина… влюблённый мужчина! Стыдитесь!
М а с т а к о в. Но — как же так… сразу?
О л ь г а. А чего ждать? Пусть все знают, что ты меня любишь… Разве я не имею права гордиться этим?
М а с т а к о в. При чём тут все? Странно! (Он растерян, в нём есть что-то слегка комическое. Жестикулирует нервно, растрёпан и неловок. Ольга — возбуждена, в голосе её звучат досада и тревога.)
О л ь г а. Я не люблю тайн!
М а с т а к о в. Дай мне подумать!
О л ь г а. О чём?
М а с т а к о в. Я, право, не знаю… не представляю… как это я скажу ей!
О л ь г а (возмущена). Послушайте — что же это такое? Вы говорили, что любите меня? Это была шутка? Да?
М а с т а к о в (уныло). Какая же шутка, когда вот… Я совершенно не думал, что это так сложно всё… Что ж? Я пойду… скажу ей! Скажу в двух словах, а там уж… Вы, если можно, не уходите… я скоро вернусь…
О л ь г а. Хорошо… я буду в роще.
(Мастаков, решительным жестом поправив шляпу, идёт на террасу. Елена встала встречу ему. Она спокойна.)
М а с т а к о в (остановился, снял шляпу и, размахивая ею, не глядя в лицо жены, говорит). Вот, Лена… я пришёл сказать… хотя — совершенно не подготовлен… и — вообще… ты, пожалуйста, не сердись… пойми…
Е л е н а (подходя к ступеням террасы, зовёт Ольгу). Послушайте…
(Ольга остановилась.)
М а с т а к о в (испуган). Она — не виновата, честное слово!
Е л е н а (сдержанно). Ты — перестань! Оставь нас… Предложи Ольге Владимировне сказать мне всё, что она находит нужным, а сам — уйди…
О л ь г а (медленно подвигается к террасе. Смущена, но храбрится. Смотрит на Елену удивлённо и подозрительно). О чём же говорить? Вы, кажется, поняли… значит, всё ясно…
М а с т а к о в. Видишь ли, Лена… это случилось неожиданно… (Он умоляюще складывает руки и просит.) Не надо обижать друг друга, а? И не надо драм! Вы обе такие…
(Не договорив, он махнул рукой и ушёл в комнаты. Елена на верхней ступени террасы, Ольга на земле, держится за перила. Молчание.)
О л ь г а (улыбаясь). Ну-с… вы молчите? Могу идти?
Е л е н а (мягко). Зачем торжествующие улыбки? Мы обе — женщины, не забудьте это. Сегодня я стою перед вами в смешном положении… уверены ли вы, что завтра, через неделю…
О л ь г а. Не пугайте… это излишне! Понятно, что вы злитесь, презираете меня…
Е л е н а. Я? Нет! Почему бы?
О л ь г а. О, я знаю, вам известно, что это не первый мой роман…
Е л е н а (удивлена, не поняла). Зачем говорить об этом?
О л ь г а (воодушевляясь). Вы должны знать, что на меня смотрели более жёстко, с большим торжеством, чем я на вас. Беру маленький реванш! Не скрою — мне приятно, что вас, такую умницу, оценили дешевле меня. (На секунду задумалась, странно улыбаясь.) Видите, какова жизнь? Не думайте, что я чувствую себя виноватой перед вами… Право, неясно понимаю — зачем я говорю всё это… Вы меня, кажется, задели немного…
Е л е н а (быстро). Я не хотела этого! Чем же?
О л ь г а (пытливо). О, я не в дурном смысле… Мы обе женщины сказали вы… Это вышло у вас… очень уместно… я едва не сказала ловко! Мне
