сказать: иди домой! Так говорят только детям и прислуге.
Дудаков. Ольга! Ты вздорная женщина!
Ольга Алексеевна. Да? Как тебе не стыдно, Кирилл! Ты обещал мне быть сдержанным.
Дудаков (идет прочь от нее). Не говори! Это… это глупо! Это бабство!
Ольга Алексеевна (следуя за ним). Глупо, Кирилл? Я — баба? (Со слезами.) Так, благодарю!
(Они скрываются в лесу. Несколько секунд сцена пуста. Темнеет. Из комнат на террасу выходят Басов и Шалимов.)
Шалимов (Басову). Мой друг, надо быть немножко философом! Смешно горячиться из-за пустяка…
Басов. Ведь досадно! Мальчишка! Молокосос! Ты уж не сердись! а?
Шалимов. Такие выходки, как выходка этого… куплетиста из неудачных… ежедневно встречаются в уличных газетах. Но, мой друг, кого же они трогают?
(Сходят с террасы и стоят у сосны, быстро подходит Суслов.)
Суслов. Сергей Васильевич! Я воротился… я понимаю, что должен извиниться перед тобой (Шалимову) и перед вами. Я не сдержался… Но меня давно возмущала она… Она и подобные ей — органически противны мне… Я ненавижу ее лицо, ее манеру говорить.
Басов. Понимаю, батя, очень хорошо понимаю! Человек должен быть мягок, деликатен.
Шалимов (сухо). Но вы хватили через край вашей характеристикой… да-с…
Басов (торопливо). Э, полно! Я подпишусь подо всем, что он сказал, ей-богу! А эту барыню я бы, откровенно говоря… так бы…
Суслов. Все женщины — актрисы, вот в чем дело! Русские женщины по преимуществу драматические актрисы… всё героинь хотят играть…
Басов. Н-да-а, женщины… трудно с ними жить!
(Варвара Михайловна и Марья Львовна выходят на террасу.)
Шалимов. Мы сами создаем эти трудности. Нам нужно сказать себе, что женщины — это всё еще низшая раса.
Басов (как бы говоря чужими словами). Конечно… да, друг ты мой. Женщины ближе нас к зверю. Чтобы подчинить женщину своей воле — нужно применять к ней мягкий, но сильный и красивый в своей силе, непременно красивый, деспотизм.
(В лесу, на правой стороне, раздается выстрел. На него не обращают внимания.)
Суслов. Просто нужно, чтобы она чаще была беременной, тогда она вся в ваших руках.
Варвара Михайловна (негромко, сильно). Какая гадость!..
Марья Львовна. Боже мой, это разложение какое-то! Точно трупы загнили… Идите, Варя, отсюда!
(Суслов тихо идет прочь и сухо кашляет.)
Басов (торопливо бросаясь к жене). Это ты, Петр, того… Это уж ты перехватил… пересолил!
Варвара Михайловна (Шалимову). Вы! Вы!
Шалимов (снимая шляпу, пожимает плечами). Что же я?
Марья Львовна. Идемте скорее, Варя!.. Идемте прочь. (Увлекает Варвару Михайловну за собой. Басов растерянно смотрит вслед им.)
Басов. Черт возьми!.. Подслушали… ах ты!
Шалимов (усмехаясь). Ну, брат… плохой ты товарищ.
Басов (огорченный, тревожно). Угораздило его… черта!.. Этакое желчное чудовище!.. Разве такие вещи говорят так неосторожно? Ф-фу!
Шалимов (сухо). Завтра я уеду. Здесь свежо и сыровато… иду в комнаты.
Басов (уныло). А там сестра ревет! Это факт!..
(Уходят. Тихо. Пустобайка и Кропилкин выходят из-за дачи Басова, оба тепло одетые, с трещотками и свистками. С дачи Суслова доносятся аккорды рояля. Потом Юлия Филипповна и Замыслов поют дуэт: «Уже утомившийся день».)
Пустобайка. Ну, ты пойди на тот участок, а я обойду этот, покажемся, а потом в кухню, к Степаниде чай пить!
Кропилкин. Рано мы вышли… никто еще не спит.
Пустобайка. Для видимости надо походить. Ну, иди…
Кропилкин (идет налево). Пошел… Эх, господи!
Пустобайка. Сору-то сколько… черти! Вроде гуляющих, эти дачники… появятся, насорят на земле — и нет их… А ты после ихнего житья разбирай, подметай.
(Громко, с досадой стучит трещоткой и свистит. Кропилкин отвечает свистом. Пустобайка уходит. Калерия выходит и садится под соснами, печальная, задумчивая. Прислушивается к пению, покачивая головой, тихо подпевает. С правой стороны в лесу раздается голос Пустобайки.)
Пустобайка (громко, тревожно). Кто такой? Чего? Ах ты, сделай милость!
(Калерия пугливо прислушивается.)
Пустобайка (ведет под руки Рюмина). К Басову, что ли?
Калерия. Сергей! Сергей!..
Рюмин. Доктора… прошу вас!
Калерия. Павел Сергеевич! Вы? Что с вами? Что с ним?
Пустобайка. Я иду, а он — ползет встречу… по земле… говорит ранен…
Калерия. Вы ранены? Сергей, к Марье Львовне! Скорее доктора…
Басов (выбегая). Что ты? Что это?
Рюмин. Простите меня.
Калерия. Кто вас ранил?
Пустобайка (ворчит). Кому здесь ранить человека? Не иначе — сам себя. Пистолет — вот он… (Вынимает из пазухи револьвер и спокойно, внимательно рассматривает его.)
Басов. Это вы? А я думал — Замыслов… я думал, Петр его… (Быстро убегает и кричит.) Марья Львовна!
Шалимов (в пледе). Что… это кто? Что случилось?
Рюмин. Мне стыдно… стыдно мне!
Шалимов. Может быть, это не опасно?
Рюмин. Уведите меня отсюда… Я не хочу, чтобы она видела… уведите меня! Прошу вас!
Калерия (Шалимову). Да идите же… зовите…
(Шалимов идет к даче Суслова. Шум бегущих людей, отрывочные возгласы. Являются: Марья Львовна, Варвара Михайловна, Соня, Влас.)
Марья Львовна. Вы? эх!.. Соня, помогай! Снимай пиджак… спокойно, не волнуйся…
Варвара Михайловна. Павел Сергеевич…
Рюмин. Простите меня! Я должен был сразу… но когда у человека сердце маленькое и сильно бьется, — в него трудно попасть пулей.
Варвара Михайловна. Зачем? Зачем вы?..
Калерия (Рюмину, истерически кричит). Это жестоко! (Спохватившись.) Что я говорю! Простите!
Влас (Калерии). Уйдите, вам вредно… уйдите, голубчик! (Идет к соснам. Бегут: Суслов, Двоеточие в одном жилете и пальто, накинутом сверху, без шляпы; потом Замыслов и
Юлия Филипповна, Дудаков, растрепанный, раздраженный, Ольга Алексеевна, робкая, растерянная.)
Марья Львовна. Ага! Вот где!.. Ну, кажется, это пустяки!
Рюмин. Идут сюда… Варвара Михайловна, дайте мне вашу руку.
Варвара Михайловна. Зачем все это?
Влас (сквозь зубы). Черт тебя возьми… с твоею любовью!
Калерия (громко шепчет). Не смейте так! Не добивайте умирающих.
Марья Львовна (Варваре Михайловне). Вы уйдите-ка, уйдите! А вы, сударь, не волнуйтесь, рана пустяковая… А вот доктор.
Дудаков. Н-ну, что? Рана?.. Ну, плечо?.. И кто же это стреляет себя в плечо? Надо в левый бок… в череп… если это серьезно.
Марья Львовна. Кирилл Акимович, что вы говорите?
Дудаков. А… да! Извините! Ну… перевязали? Что же?.. Несите его…
Басов. Несите к нам… к нам, Варя?
Рюмин. Не нужно… Я могу идти.
Дудаков. Можете? И превосходно.
Рюмин (идет шатаясь, Басов и Суслов держат его). Да… вот, жил неудачно и умереть не сумел… жалкий человек!
(Его уводят в комнаты. Дудаков провожает.)
Юлия Филипповна. Он прав…
Замыслов (уныло). Какой печальный водевиль!
Пустобайка (Двоеточию). Это я привел господина.
Двоеточие. Ага… хорошо!
Пустобайка. Мне бы за беспокойство на водку надо получить с кого-нибудь.
Двоеточие (укоризненно). Какой ты, брат, несуразный! (Дает ему денег.)
Пустобайка. Спасибо.
Калерия (Варваре Михайловне). Он умирает? Это должна была сделать я; так, Варя?..
Варвара Михайловна. Молчи… не надо! (Истерически.) Какие все мы противные… О! Почему?
Шалимов (Марье Львовне). Что… очень опасная рана?
Марья Львовна. Нет…
Шалимов. Гм… неприятный случай!.. Варвара Михайловна, позвольте…
Варвара Михайловна (вздрогнув). Что такое?
Шалимов. Назад тому несколько минут вы слышали слова…
(Выходят Басов, Суслов и Дудаков.)
Басов. Ну, положили мы его.
Варвара Михайловна. Оставьте! Я не верю… не хочу объяснения! Я ненавижу всех вас неиссякаемой ненавистью. Вы — жалкие люди, несчастные уроды!
Влас. Подожди, сестра, — это я скажу… я знаю: вы — ряженые! Пока я жив, я буду всегда срывать с вас лохмотья, которыми вы прикрываете вашу ложь… вашу пошлость… нищету ваших чувств и разврат мысли!
(Шалимов, пожимая плечами, отходит в сторону.)
Марья Львовна. Перестаньте! Это бесполезно!
Варвара Михайловна. Нет. Пусть эта люди слушают. Я дорого заплатила за мое право говорить с ними откровенно! Они изуродовали душу мою, они отравили мне всю жизнь! Разве такой я была? Я не верю… я ни во что не верю! У меня нет сил… мне нечем жить! Разве такой я была!
Юлия Филипповна (с тоской). Это и я скажу! Это и я могу сказать!
Ольга Алексеевна (мужу). Смотри на Варвару, на лицо ее… видишь, какая она злая!..
(Дудаков отстраняет жену рукой.)
Басов. Варя, полно! Разве нельзя все это иначе? Ну, что такое? Ну, глуп этот Рюмин. .. стоит ли из-за него…
Варвара Михайловна. Поди прочь, Сергей.
Басов. Друг мой…
Варвара Михайловна. Я никогда не была твоим другом… и ты моим… никогда! Мы были только мужем и женой. Теперь мы чужие. Я ухожу!
Басов. Куда? Ну, как не стыдно, Варя! При людях, на улице!
(В глубине сцены неподвижно стоит Суслов.)
Варвара Михайловна. Здесь нет людей…
Марья Львовна. Уйдемте, Варя…
Юлия Филипповна. Ах, не мешайте ей! Пусть она скажет.
Двоеточие (горестно). Э-эх, господа! душу вы мне расстроили… эх, господа!
Калерия (Марье Львовне). Послушайте, что же это такое? Что это?
Марья Львовна. Успокойтесь! Помогите мне увести ее.
Варвара Михайловна. Да, я уйду! Дальше отсюда, где вокруг тебя все гниет и разлагается… Дальше от бездельников. Я хочу жить! Я буду жить… и что-то делать… против вас! Против вас! (Смотрит на всех и кричит с отчаянием.) О, будьте вы прокляты!
Влас. Иди, сестра. Не надо, будет! (Ведет ее под руку прочь.)
Басов (Шалимову). Да помоги же мне прекратить все это!
Шалимов (спокойно, с усмешкой). Дай ей холодной воды… Чего же больше?
Юлия Филипповна (подходит к Варваре Михайловне). Ах, если бы и я могла уйти!
Басов. Варя! Ну, куда ты? Марья Львовна, это нехорошо. Вы — врач, вы должны успокоить.
Марья Львовна. Отстаньте от меня!
Двоеточие (Басову). Эх, вы, злодей невинный! (Идет вслед за Варварой Михайловной и Власом в лес направо.)
Калерия (рыдая). А я! А мне — куда же?
Соня (подходит к ней). Идите к нам… идите. (Уводит Калерию.)
Юлия Филипповна (спокойно и как-то зловеще). Ну, Петр Иванович!.. Идем… продолжать нашу жизнь…
(Суслов молча оскалил зубы и идет.)
Басов. Что же это такое? С ума, что ли, все сошли? Этот Рюмин! Вот болван, а? Это всё его дурацкие нервы!.. Яков, что ты молчишь? Что ты смеешься? Ты думаешь, это несерьезно? Так неожиданно! Бум — и все полетело к черту! Что же теперь делать?
Шалимов. Мой друг, успокойся! Все это только риторика на почве истерии… поверь мне! (Берет Басова под руку и ведет его на дачу. Дудаков, заложив руки за спину, выходит из комнат и медленно идет направо; там его молча ждет жена, неподвижно стоя под деревьями.)
Басов. Ах… черт побери!
Шалимов (с усмешкой). Успокойся… видишь — вон Сусловы пошли продолжать свою жизнь… пойдем и мы спокойно продолжать нашу…
Ольга Алексеевна. Кирилл… он умрет?
Дудаков (угрюмо). Нет… Идем… Никто не умрет…
(Идут в лес.)
Шалимов. Все это, мой друг, так незначительно… и люди и события… Налей мне вина!.. Все это так ничтожно, мой друг: (Пьет. В лесу тихо и протяжно свистят сторожа.)
1904 г.
