– заодно! Будь вы прокляты! Вы оба…
С а т и н. Н-ну, игра!.. Держись, Василий! Утопят они тебя!..
К р и в о й З о б. Понять невозможно!.. Ах ты… дела!
П е п е л. Наталья! Неужто ты… вправду? Неужто веришь, что я… с ней…
С а т и н. Ей-богу, Наташа, ты… сообрази!
В а с и л и с а (в проулке). Убили мужа моего… ваше благородие… Васька Пепел, вор… он убил… господин пристав! Я – видела… все видели…
Н а т а ш а (мечется почти в беспамятстве). Люди добрые… сестра моя и Васька убили! Полиция – слушай… Вот эта, сестра моя, научила… уговорила… своего любовника… вот он, проклятый! – они убили! Берите их… судите… Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!..
Акт четвертый
Обстановка первого акта. Но комнаты Пепла – нет, переборки сломаны. И на месте, где сидел Клещ, – нет наковальни. В углу, где была комната Пепла, лежит Татарин, возится и стонет изредка. За столом сидит Клещ; он чинит гармонию, порою пробуя лады. На другом конце стола – Сатин, Барон и Настя. Пред ними бутылка водки, три бутылки пива, большой ломоть черного хлеба. На печи возится и кашляет Актер. Ночь. Сцена освещена лампой, стоящей посреди стола. На дворе – ветер.
К л е щ. Д-да… он во время суматохи этой и пропал…
Б а р о н. Исчез от полиции… яко дым от лица огня…
С а т и н. Тако исчезают грешники от лица праведных!
Н а с т я. Хороший был старичок!.. А вы… не люди… вы – ржавчина!
Б а р о н (пьет). За ваше здоровье, леди!
С а т и н. Любопытный старикан… да! Вот Настёнка – влюбилась в него…
Н а с т я. И влюбилась… и полюбила! Верно! Он – все видел… все понимал…
С а т и н (смеясь). И вообще… для многих был… как мякиш для беззубых…
Б а р о н (смеясь). Как пластырь для нарывов…
К л е щ. Он… жалостливый был… У вас вот… жалости нет…
С а т и н. Какая польза тебе, если я тебя пожалею?…
К л е щ. Ты – можешь… не то, что пожалеть можешь… ты умеешь не обижать…
Т а т а р и н (садится на нарах и качает свою больную руку, как ребенка). Старик хорош был… закон душе имел! Кто закон душа имеет – хорош! Кто закон терял – пропал!..
Б а р о н. Какой закон, князь?
Т а т а р и н. Такой… Разный… Знаешь какой…
Б а р о н. Дальше!
Т а т а р и н. Не обижай человека – вот закон!
С а т и н. Это называется «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных»…
Б а р о н. И еще – «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями»…
Т а т а р и н. Коран называет… ваш Коран должна быть закон… Душа – должен быть Коран… да!
К л е щ (пробуя гармонию). Шипит, дьявол!.. А князь верно говорит… надо жить – по закону… по Евангелию…
С а т и н. Живи…
Б а р о н. Попробуй…
Т а т а р и н. Магомет дал Коран, сказал: «Вот – закон! Делай, как написано тут!» Потом придет время – Коран будет мало… время даст свой закон, новый… Всякое время дает свой закон…
С а т и н. Ну да… пришло время и дало «Уложение о наказаниях»… Крепкий закон… не скоро износишь!
Н а с т я (ударяет стаканом по столу). И чего… зачем я живу здесь… с вами? Уйду… пойду куда-нибудь… на край света!
Б а р о н. Без башмаков, леди?
Н а с т я. Голая! На четвереньках поползу!
Б а р о н. Это будет картинно, леди… если на четвереньках…
Н а с т я. Да, и поползу! Только бы мне не видеть твоей рожи… Ах, опротивело мне все! Вся жизнь… все люди!..
С а т и н. Пойдешь – так захвати с собой Актера… Он туда же собирается… ему известно стало, что всего в полуверсте от края света стоит лечебница для органонов…
А к т е р (высовываясь с печи). Орга-ни-змо-в, дурак!
С а т и н. Для органонов, отравленных алкоголем…
А к т е р. Да! Он – уйдет! Он уйдет… увидите!
Б а р о н. Кто – он, сэр?
А к т е р. Я!
Б а р о н. Merci, служитель богини… как ее? Богиня драм, трагедии… как ее звали?
А к т е р. Муза, болван! Не богиня, а – муза!
С а т и н. Лахеза… Гера… Афродита… Атропа… черт их разберет! Это все старик… навинтил Актера… понимаешь, Барон?
Б а р о н. Старик – глуп…
А к т е р. Невежды! Дикари! Мель-по-ме-на! Люди без сердца! Вы увидите – он уйдет! «Обжирайтесь, мрачные умы»… стихотворение Беранжера… да! Он – найдет себе место… где нет… нет…
Б а р о н. Ничего нет, сэр?
А к т е р. Да! Ничего! «Яма эта… будет мне могилой… умираю, немощный и хилый!» Зачем вы живете? Зачем?
Б а р о н. Ты! Кин, или гений и беспутство! Не ори!
А к т е р. Врешь! Буду орать!
Н а с т я (поднимая голову со стола, взмахивает руками). Кричи! Пусть слушают!
С а т и н. Оставь их. Барон! К черту!.. Пускай кричат… разбивают себе головы… пускай! Смысл тут есть!.. Не мешай человеку, как говорил старик… Да, это он, старая дрожжа, проквасил нам сожителей…
К л е щ. Поманил их куда-то… а сам – дорогу не сказал…
Н а с т я. Врешь! Ты сам – шарлатан!
Б а р о н. Цыц, леди!
К л е щ. Правды он… не любил, старик-то… Очень против правды восставал… так и надо! Верно – какая тут правда? И без нее – дышать нечем… Вон князь… руку-то раздавил на работе… отпилить напрочь руку-то придется, слышь… вот те и правда!
С а т и н (ударяя кулаком по столу). Молчать! Вы – все – скоты! Дубье… молчать о старике! (Спокойнее.) Ты, Барон, – всех хуже!.. Ты – ничего не понимаешь… и – врешь! Старик – не шарлатан! Что такое – правда? Человек – вот правда! Он это понимал… вы – нет! Вы – тупы, как кирпичи… Я – понимаю старика… да! Он врал… но – это из жалости к вам, черт вас возьми! Есть много людей, которые лгут из жалости к ближнему… я – знаю! я – читал! Красиво, вдохновенно, возбуждающе лгут!.. Есть ложь утешительная, ложь примиряющая… Ложь оправдывает ту тяжесть, которая раздавила руку рабочего… и обвиняет умирающих с голода… Я – знаю ложь! Кто слаб душой… и кто живет чужими соками – тем ложь нужна… одних она поддерживает, другие – прикрываются ею… А кто – сам себе хозяин… кто независим и не жрет чужого – зачем тому ложь? Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека!
Б а р о н. Браво! Прекрасно сказано! Я – согласен! Ты говоришь… как порядочный человек!
С а т и н. Почему же иногда шулеру не говорить хорошо, если порядочные люди… говорят, как шулера? Да… я много позабыл, но – еще кое-что знаю! Старик? Он – умница!.. Он… подействовал на меня, как кислота на старую и грязную монету… Выпьем, за его здоровье! Наливай…
Настя наливает стакан пива и дает Сатину.
С а т и н. (Усмехаясь.) Старик живет из себя… он на все смотрит своими глазами. Однажды я спросил его: «Дед! зачем живут люди?…» (Стараясь говорить голосом Луки и подражая его манерам.) «А – для лучшего люди-то живут, милачок! Вот, скажем, живут столяры и всё – хлам-народ… И вот от них рождается столяр… такой столяр, какого подобного и не видала земля, – всех превысил, и нет ему во столярах равного. Всему он столярному делу свой облик дает… и сразу дело на двадцать лет вперед двигает… Так же и все другие… слесаря, там… сапожники и прочие рабочие люди… и все крестьяне… и даже господа – для лучшего живут! Всяк думает, что для себя проживает, ан выходит, что для лучшего! По сту лет… а может, и больше – для лучшего человека живут!»
Настя упорно смотрит в лицо Сатина. Клещ перестает работать над гармонией и тоже слушает. Барон, низко наклонив голову, тихо бьет пальцами по столу. Актер, высунувшись с печи, хочет осторожно слезть на нары.
С а т и н. «Все, милачок, все, как есть, для лучшего живут! Потому-то всякого человека и уважать надо… неизвестно ведь нам, кто он такой, зачем родился и чего сделать может… может, он родился-то на счастье нам… для большой нам пользы?… Особливо же деток надо уважать… ребятишек! Ребятишкам – простор надобен! Деткам-то жить не мешайте… Деток уважьте!» (Смеется тихо.)
Б а р о н (задумчиво). Мм-да… для лучшего? Это… напоминает наше семейство… Старая фамилия… времен Екатерины дворяне… вояки!.. выходцы из Франции… Служили, поднимались всё выше… При Николае Первом дед мой, Густав Дебиль… занимал высокий пост… Богатство… сотни крепостных… лошади… повара…
Н а с т я. Врешь! Не было этого!
Б а р о н (вскакивая). Что-о? Н-ну… дальше?!
Н а с т я. Не было этого!
Б а р о н (кричит). Дом в Москве! Дом в Петербурге! Кареты… кареты с гербами!
Клещ берет гармонию, встает и отходит в сторону, откуда наблюдает за сценой.
Н а с т я. Не было!
Б а р о н. Цыц! Я говорю… десятки лакеев!..
Н а с т я (с наслаждением). Н-не было!
Б а р о н. Убью!
Н а с т я (приготовляясь бежать). Не было карет!
С а т и н. Брось, Настёнка! Не зли его…
Б а р о н. Подожди… ты, дрянь! Дед мой…
Н а с т я. Не было деда! Ничего не было!
Сатин хохочет.
Б а р о н (усталый от гнева, садится на скамью). Сатин, скажи ей… шлюхе… Ты – тоже смеешься? Ты… тоже – не веришь? (Кричит с отчаяньем, ударяя кулаками по столу.) Было, черт вас возьми!
Н а с т я (торжествуя). А-а, взвыл? Понял, каково человеку, когда ему не верят?
К л е щ (возвращаясь к столу). Я думал – драка будет…
Т а т а р и н. А-ах, глупы люди! Очень плохо!
Б
