д о с ь я (вслушивается, смеётся). Ах вы, мои милые, ах, весёлые…
П ё т р. Ломаными линиями, чтобы не попала пуля.
Л ю б о в ь (негромко). Вот так же бежал отец, когда в него стреляли…
В е р а. Что?
Л ю б о в ь. Наверное, так же…
П ё т р (строго). Зачем ты это сказала?
Л ю б о в ь. Просто так…
В е р а. Что такое она сказала?
П ё т р. Ничего… Продолжай!
П ё т р (задумчиво). Хороший голос и такая простая речь…
В е р а. Брюнет, с острой бородкой, — мечтательные глаза… Я думаю он пишет стихи…
Л ю б о в ь. А твой револьвер, Пётр?
П ё т р (хмурясь). Не буду я таскать его с собой… Я не люблю таких вещей…
В е р а. Он — трусишка!
Я к о в. Вот что, дети, давайте скроем от мамы этот случай, чтобы не волновать её…
В е р а (разочарованно). Да? Я бы хотела рассказать и ей!
Я к о в. Потом, после — хорошо?
В е р а. Да…
П ё т р (задумчиво). Мы с ним долго гуляли… Мне хотелось пригласить его к нам…
В е р а. Вот хорошо, Петька!
Л ю б о в ь. Ты думаешь, он пришёл бы?
П ё т р. А почему нет?
Н а д е ж д а (входит). Зачем это все набились сюда? Они тебе мешают, дядя?
Я к о в. Нисколько! Ведь каждый день перед обедом все сходятся ко мне…
Н а д е ж д а. Знаете, этот мерзавец, который стрелял в папу, заболел.
(Все смотрят на неё, становится тихо.)
Н а д е ж д а. Муж говорит, что он не притворяется.
П ё т р (беспокойно). Почему его так долго не судят?
Н а д е ж д а. Он всё ещё не сознаётся…
П ё т р. Мне кажется, что он где-то близко…
В е р а. Что такое?
Л ю б о в ь. Где же?
П ё т р. Тут… за дверьми…
П ё т р. Стоит и ждёт, чтобы его простили…
Н а д е ж д а. Не глуп, однако…
С о ф ь я (входит. Тревожно). Кто ждёт прощения?
Н а д е ж д а. А этот, который стрелял в отца…
С о ф ь я (оглядывая всех). Кто это знает?
Я к о в (успокаивая). Это Пётр сказал, Соня! Ему кажется, что этот человек где-то около нас и ждёт, чтобы мы ему простили.
С о ф ь я (странным тоном). Революционеры считают себя правыми…
Л ю б о в ь. Как все властолюбцы…
(Пётр незаметно уходит. Вере скучно, она стоит сзади кресла няньки, прикрепляя ей на голову бумажные цветы с абажура лампы. Любовь смотрит на всех из угла неподвижным взглядом. Надежда всё время охорашивается, тихонько напевая.)
Л ю б о в ь (серьёзно, Вере). Цветы ей не идут.
В е р а. Разве?
С о ф ь я. А где Александр? И Павел Дмитриевич?
Н а д е ж д а. Муж только что пришёл, переодевается. Это он сказал, что убийца заболел…
С о ф ь я (тревожно). Заболел? Чем?
Н а д е ж д а. Сходит с ума, кажется. (С иронией.) Тебе его жалко, мама?
С о ф ь я. Я не сказала этого…
Л ю б о в ь (усмехаясь). Потому что боишься?
Н а д е ж д а. Эта мама становится какой-то чудачкой!
В е р а. Не обижайте её, а то она не купит мне новые коньки.
Л ю б о в ь (матери). Скажи, ведь тебе его жалко?
С о ф ь я. Мне надоело всё это злое. Тюрьмы, суды, казни — противны.
Я к о в (вздыхая). С каждым днём их всё больше…
Н а д е ж д а. Это необходимо, чтобы люди могли жить спокойно.
Л ю б о в ь. Даже индусы перестают верить, что покой есть счастье…
С о ф ь я (неожиданно для всех). Террористы заявили, что он не участвовал в покушении.
(Все смотрят на неё. Любовь стоит, закрыв глаза книгой, и через неё смотрит на всех подстерегающими глазами.)
Н а д е ж д а (не сразу). Разве можно верить революционерам? Как это наивно, мама!
(Виновато улыбнувшись, Софья садится на стул и как бы вдруг стареет, мякнет, опускает голову.)
А л е к с а н д р (в столовой, кричит). Послушайте, эй! Почта была?
Н а д е ж д а. На этажерке в гостиной лежит письмо тебе… Вера, иди причешись, ты ужасно растрёпана.
В е р а. Ой, мне не хочется!
Н а д е ж д а. Ну, не кривляйся. (Ведёт её за собой.) Ты становишься небрежной; имей в виду, что мужчины терпеть этого не могут…
В е р а. Господи! Опять мужчины! Маленькую меня пугали чертями, выросла — пугают мужчинами…
Я к о в (тихо). Что с тобой, Соня?
С о ф ь я (вздрогнув). А? Я задумалась…
А л е к с а н д р. Обед скоро?
С о ф ь я Да… сейчас…
А л е к с а н д р (идёт, насвистывая). Маленький митинг? По вопросу о финансах, или — внутренняя политика, а?
Л ю б о в ь. Как это остроумно!
А л е к с а н д р. Как ты горбата!
С о ф ь я (укоряя). Александр!
А л е к с а н д р (не глядя на мать). Mon cher oncle (мой дорогой дядюшка — Ред.), как здоровье ваших ножек?
Л ю б о в ь (уходя в дверь за ширмой). Выгони его, мама!
А л е к с а н д р (прищуриваясь). Э? Что я слышал? Оскорбила и спряталась, точно жидёнок-революционер.
С о ф ь я (просит). В самом деле, Александр, иди в столовую.
А л е к с а н д р. Да, maman? Вы — командуете?
С о ф ь я (печально). На тебя неприятно смотреть…
А л е к с а н д р. Нет, что я слышу? Вы, maman, кажется, наконец, хотите заняться моим воспитанием?
Я к о в. Довольно, Александр! Как ты можешь?
А л е к с а н д р. Bien… (Хорошо… (франц.) — Ред.) Я имею маленькое дело к тебе, дядя.
С о ф ь я. Он не даст денег.
А л е к с а н д р. Вы это знаете наверное?
С о ф ь я. Я просила его не давать.
А л е к с а н д р. Да, дядя? Она просила?
Я к о в. Конечно, если она говорит.
А л е к с а н д р (злится). Вот рыцарский ответ! «Конечно, если она говорит!» Я это запомню. Но — что же вы, дядя? Как вы отнеслись к её просьбе?
Я к о в (смущённо). Я? Я дал слово, что исполню её просьбу.
А л е к с а н д р. Весьма похвально!
Я к о в (мягко). Ты извини меня, Саша, но такая жизнь, как твоя… эти ночные кутежи…
А л е к с а н д р. Кто же устраивает кутежи днём?
С о ф ь я. Ты посмотри, какое у тебя лицо. И ты уже лысеешь…
А л е к с а н д р. Лицо энергичного человека, а лысина придаёт ему солидность. Я бледен, потому что утомлён ежедневными поисками куска хлеба… Мои родители произвели меня на свет, но не позаботились обеспечить средствами для приличной жизни…
С о ф ь я (тихо). Я прошу тебя перестать…
А л е к с а н д р. Почтенный папаша много брал взяток в городе, но мало в клубе за карточным столом…
Я к о в (тоскливо). Какой цинизм, Саша…
С о ф ь я (спокойно и убито). Ты понимаешь, что говоришь?
А л е к с а н д р. Вполне. И вот, благодаря неудачной игре отца, я оказался в полном проигрыше.
Я к о в. Ужасно, Александр, ужасно! Будь милосерден, уйди. За что ты мучаешь мать?
А л е к с а н д р. Cher oncle, двадцать пять рублей, и — я уйду!
Я к о в. Возьми, пожалуйста… на столе под прессом. Но — я спрашиваю — неужели тебе не жалко мать?
А л е к с а н д р (искренно). А кто пожалеет распутного молодого человека — кандидата в помощники полицейского пристава? Мне предстоит бить морды человеческие, брать взятки понемногу и — получить в живот пулю революционера… Как вам нравится эта блестящая карьера? (Насильственно смеясь, уходит.)
Я к о в (не сразу). Как он похож на своего отца!
С о ф ь я. Я не знаю, как надо говорить с ним, что сказать ему! Зачем ты дал ему денег? Он снова будет пить всю ночь.
Я к о в. Но что же делать? Надо же было, чтобы он ушёл!
С о ф ь я. Мы тебя ограбим, Яков… Зачем ты с нами?
Я к о в. Оставь, дорогая Соня. Я хочу быть полезен тебе и сумею, ты увидишь! Вот приедет Иван…
С о ф ь я. Твоих денег ненадолго хватит…
Я к о в. Но разве только деньги, Соня…
С о ф ь я. Нам ничего не нужно, кроме денег…
Ф е д о с ь я. Сонюшка, Андрюша-то Рязанов — жив ли?
С о ф ь я (громко). Умер, няня. Я тебе говорила.
Ф е д о с ь я (качая головой). Да, да… Застрелили его… да…
С о ф ь я (равнодушно). Это Бородулина застрелили…
Ф е д о с ь я. Да, помню, помню… Андрюша-то… тоже мой выкормок… Много их…
С о ф ь я (взглянув на старуху). Ты знаешь, что Рязанов сёк крестьян в её деревне… может быть, родственников своей няньки.
Я к о в. Почему ты говоришь об этом?
С о ф ь я. Не знаю… Так…
Ф е д о с ь я. Да… мно-ого!
Я к о в (тихо просит). Я хочу поговорить с тобой о Любе. Можно?
С о ф ь я (подозрительно). Что такое?
Я к о в. Мне кажется, она что-то чувствует… чего-то ищет…
С о ф ь я. Все теперь чего-то ищут.
Я к о в. С нею обращаются грубо…
С о ф ь я. Я?
Я к о в. О, нет, конечно! Ты только… менее внимательна с ней…
С о ф ь я. Она тоже нехорошо относится ко мне… Впрочем,
