пик! Утёс!
Мыс? Что я — не мыс, а полуостров целый!
Тон любопытный и несмелый:
— Позвольте вас спросить, что это за предмет?
Чернильница или футляр для ножниц?
…Тон щёголя: — Ага! Всегда поклонник моды,
Я вижу, изобрёл ты вешалку для шляп…
Удобно, слова нет, и класть не надо в шкап!
…А вот — наивный тон: — Прекрасный монумент!
Когда для обозрения свободен он?
Тон недоверчивый: — Оставьте ухищренья!
К чему шутить со мной?
Отлично знаю я, что нос ваш наклейной!
А вот вам тон умильный:
— Какою вывеской чудесною и стильной
Для парфюмера мог ваш нос служить!
Почтительный: — Давно ль, позвольте вас спросить,
Вы этой башнею владеете фамильной?
Осыпав маркиза градом своих острот, Сирано заключает свой урок нахалу:
Вот, сударь, что б могли вы мне наговорить,
Когда б хоть каплею рассудка обладали,
И то — едва ли:
Вы не успели б рта раскрыть,
Как замолчали б моментально.
Сам над собой шутить я господин,
Но, если вздумает другой шутить нахально,
Я замолчать его заставлю в миг один!..
Знать себе цену в ту эпоху придворного раболепства — крупное достоинство для человека. Знать себе цену всегда хорошо бы для каждого из нас, уметь постоять за себя — необходимо нам, отчаянно необходимо во дни холопства, растления духовного, теперь, когда достоинство человека ценится, право же, не выше, чем ценилось оно тогда, во времена де-Бержерака и Мольера, — великого Мольера, который принужден был пресмыкаться пред пустоголовыми маркизами. В героической комедии Ростана есть много уроков зашиты своего «я». В центре этой пьесы стоит гордая фигура храбреца-поэта, — стоит и громко, звучно поёт:
Дорогу гвардейцам гасконским!
Мы дети одной стороны,
И нашим коронам баронским,
И нашим мечам мы верны…
Дорогу, дорогу гасконцам!
Мы юга родного сыны,
Мы все под полуденным солнцем
И с солнцем в крови рождены…
Это, знаете ли, страшно хорошо — быть рождённым с солнцем в крови! Если б нам, людям, кровь которых испорчена пессимистической мутью, отвратительными, отравляющими душу испарениями того болота, где мы киснем, — если б в нашу кровь хоть искру солнца!
Но будет. Сирано де-Бержерак давно умер. Мы, к сожалению, живём… то есть, вернее, мы всё рассуждаем, как нам жить. В этом вопросе — вся жизнь живущих сознательно… Бессознательно живущие — более счастливы в сравнении с нами…
Послушаем, как умирает гасконец Сирано, — это очень поучительно. Враги, которых он всегда желал и которых у него было так много, разбили ему голову бревном, не сумев проткнуть сердце шпагой. Это факт исторический. Он, Сирано, мечтал так:
…В румяный час заката
Сражён рукою честного солдата,
На поле битвы я хотел бы лечь,
А не больному под домашним кровом,
И, принимая в сердце острый меч,
Ответить смерти острым словом.
Но его изувечили на улице Парижа в 1645 году, и вот как он, с разбитым черепом, в котором уже помутился мозг, встретил смерть. Ему кажется, что тёмные силы, среди которых он прожил жизнь, с которыми боролся, собрались и идут на него. Выхватывая меч из ножен, он кричит навстречу им:
Что говорите вы, сойдясь сюда толпою?
Вас сотни? Тысячи? Стоите вы стеною!
Ага! Я узнаю вас всех!
Вы — старые враги! Ты — ложь!
(Рубит мечом воздух.)
Вы — предрассудки! Ты — подлость! — вот тебе!
А! Змеи клеветы! Вот вам!
Чтоб сдался я? Оставьте шутки!
А, глупость, страшный враг! Вот, наконец, и ты!
Я знаю, что меня сломает ваша сила,
Я знаю, что меня ждёт страшная могила,
Вы одолеете меня, я сознаюсь…
Но все-таки я бьюсь… я бьюсь… я бьюсь!..
И он рубит мечом, пока не падает на землю мёртвый.
«Ах, как это нереально! Ах, как неправдиво!» — воскликнут люди с кислой кровью в жилах.
Да, это неправдиво. Но это красиво, и умереть так лучше, чем умереть по принятому обыкновению, с пузырьком микстуры в руке вместо меча, со стоном боли на устах вместо крика гнева, среди друзей, быть может, огорчённых вашими страданиями, но уставших смотреть на вас — жёлтого, иссохшего и жалкого, — вместо врагов, радостно сопровождающих вас в могилу…
Пьеса Ростана возбуждает кровь, как шампанское вино, она вся искрится жизнью, как вино, и опьяняет жаждой жизни.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые напечатано в газете «Нижегородский листок», 1900, номер 4, 5 января.
Статья написана под впечатлением спектакля, который М.Горький видел в первых числах января на сцене нижегородского театра. В письме к А.П.Чехову от 21-22 января 1900 года он писал: «А что, видели вы «Сирано де-Бержерак» на сцене? Я недавно видел и пришёл в восторг от пьесы.
Дорогу свободным гасконцам!
Мы южного неба сыны,
Мы все под полуденным солнцем
И с с о л н ц е м в к р о в и р о ж д е н ы !
Мне страшно нравится это «солнце в крови» (сб. «М.Горький и А.Чехов. Переписка, статьи, высказывания», Гослитиздат, М. 1951, стр.65).
В подлиннике пьесы Ростана нет цитируемого М.Горьким четверостишия, оно принадлежит переводчику — Т.Л.Щепкиной-Куперник.
Текст комедии Э.Ростана цитируется М.Горьким по изданию: «Сирано де-Бержерак (Поэт)». Героическая комедия в 5 актах Э.Ростана. Пер.Т.Л. Щепкиной-Куперник (М. 1898), изд.С.Рассохина. Это издание имеется в личной библиотеке писателя с его пометками. Последующие высказывания М.Горького о Ростане — см. памфлет «Прекрасная Франция» и вариант статьи «Разрушение личности».
