для пассажиров I и II класса на маленькой станции в пяти верстах от заштатного города Верхнего Мямлина. Одна дверь прямо против зрителя, другая — в левом углу. За этой дверью — уборная. Суетится Зобнин, распаковывая кульки, Татьяна и Костя расставляют на столе бутылки и закуски.
Зобнин (озабоченно). Стало быть — помни, Татьян: как только я его введу — сейчас ты встречу ему с подносом…
Татьяна. Слышала уж! Только — долго я не сдержу: тут боле пуда…
Зобнин. Удержишь! Должна удержать, коли тебе браслета обещана! А ты, Кость, валяй поздравление, да поскладней как, да позычнее, он, поди-ка, глуховат.
Костя (пренебрежительно). Ладно, скажем! Видал я их брата… Это ваши понятия такие, что коли Князь, так уж обязательно — глух али ещё чем страшен.
Зобнин (мечтательно). Эх, кабы удалось! Ловко бы… н-да-а! Кичкина-то обошёл я… он там дома готовится, а я… (Беспокойно.) Ты гляди, Татьян, — сначала можжевеловой ему, да рюмку-то побольше которая…
Костя (с горечью). Эх, культурность! Можжевеловой… князю-то! (Сплёвывает сквозь зубы на пол, сокрушённо качая головой.)
Зобнин (задумчиво). Что ж, — купоросного масла поднести ему, что ли? (Уверенно.) Ничего! Можжевеловая — она сразу непривычного человека ушибёт! Какого ты сословия ни будь, она, брат, всякое упрямство разможжит…
Татьяна (вздыхая). Всё, чтобы разможжить…
3обнин. Дурёха! Надо нам, чтобы человек мягок был и ласков с нами, али не надо? Ты — молчи! Ты старайся красивее быть…
Костя (ворчит). Тут, для этого, бургонское али шампанское требуется.
3обнин (раздражаясь). Отстань, подь в болото! Послушал я тебя, угостил намедни следователя бургонским этим…
Костя (возмущён). Да кагор это был, говорю я вам, а вовсе не бургонское! Простое церковное вино!
Зобнин (кричит). Врёшь! Оконфузил ты меня! Откуда в церковном таракану быть?
Начальник станции (в дверях). Действуете?
3обнин. Готовимся. Сколько до поезда?
Начальник станции. Ещё… час тридцать семь. А у жены моей зубы разболелись.
Татьяна. Вы их — парным молоком…
Костя (скорбно). Вот! О, господи… парное молоко!
Начальник станции. С молока меня, извините, тошнит. (Мечтательно.) Нет, против зубов следует употреблять что-нибудь крепкое…
Костя (уверенно). Обязательно! Нагретый коньяк, а то — ром.
Начальник станции (улыбаясь). Коньяк… да-а!
3обнин (хмуро). Где его достанешь? Мы вот своими средствами… (Вздохнув, начальник станции притворил дверь.) Понимаю я, чего тебе надобно! Погоди, брат, — всё, что останется, твоё будет…
Татьяна (Косте). Вы мне на хвост наступили…
Костя (галантно). Пардон! Распространяетесь очень!
3обнин (мечтает). Да-а… кабы удалось! Ты, Татьян, будь развязней. Ты — вдова, а он — старичок, человек для тебя безвредный… И ты, Костя, тоже…
Костя. Ну, вот, не видал я князей! Их в Москве на каждой улице по трое живёт… Но откуда вам известно, что он глух и старичок, — это уж я не понимаю!
3обнин (вдумчиво). Да ведь как же? Первое дело — Князь…
Костя. Вы меня не учите, пожалуйста! У меня — свои взгляды…
Татьяна (Косте). Жили вы в Москве две недели, а всё знаете… и сколько князей, и какие трактиры… даже удивительно!
3обнин. Разговор у тебя ленивый… вроде как у беременной женщины… право! Ты перемени это!
Костя. О, господи! Да не понимаю я, что ли? (Плюёт сквозь зубы.) Человек думает, как лучше, а вы ему голову грызёте… Дайте мне мысли мои обгарнизовать!
Зобнин (оглядываясь). Ну, ну… валяй! Подмести надо. Иди-ка спроси веник у сторожа.
Костя (уходя, ворчит). Веник! Не веник, а половую щётку употребляют.
Татьяна (отряхивая юбку). Уй, как я измазалась…
Зобнин (задумчиво). Вот… двадцать пять годов ему, а умишко детский. Да и все тут, ежели пристально поглядеть… н-да! Вот бы удалось мне Кичкина обойти… молебен бы… О, господи, помоги рабу твоему Мокею! Молись, Татьяна… тут и твоя судьба кружится!
Костя (вбежал и — радостно). Глядите-ка, дядя Мокей!
(В дверь, оттирая Костю и тяжко дыша, влезает Кичкин, за ним — Марья и Типунов, с кульками в руках. Зобнин, смущённо посмеиваясь, качает головой сверху вниз, Кичкин смотрит на него и громко сопит. Костя, едва сдерживая смех, делает Типунову какие-то знаки, тот схватил бороду в руку и, закрыв ею рот, подмигивает Косте. Марья, оскалив зубы, смотрит на Татьяну, Татьяна злобно отряхивает юбку.)
Кичкин (Зобнину, хрипло). Упредил?
Зобнин (хихикая). Пронюхал?
Костя (Марье). Бон жур-с! [10]
Татьяна (шипит). Ты зачем с ней говоришь?
Марья. Теперь вовсе не жур, а суар![11] Что, взяли, а?
Кичкин. Эх, Мокей, Мокей…
Зобнин (вздохнув). Вот как, брат, Иван Иваныч… случилось!
Кичкин. Ну и жулик ты, а?
3обнин. Да и ты тоже… шельма! Как это ты… догадался?
Кичкин. Не дурак я!
(В дверь смотрит, улыбаясь, начальник станции. Зобнин, укоризненно качая головой, грозит ему пальцем.)
Типунов (быстро). Вот что, купцы, — разговорцам тут не место, разговорцы — за дверь! Уж коли так сошлось…
Кичкин (грузно садится). Что уж тут…
Зобнин. Н-да… Костянтин — соображай…
Типунов. Теперь сообща надобно…
Костя. Обязательно!
(Марья вертится по комнате, смотрит в зеркало и всячески мешает Татьяне.)
Татьяна. Что вы толкаетесь?
Марья. Ах, пардон!
Кичкин. Эх, кабы не одышка у меня… я бы тебе, Мокей! (Показывает кулак.) Прохвост…
Зобнин (миролюбиво). Али руганью добьёшься чего? Я бы и сам не хуже тебя обругался… да ведь какой толк?
Костя (мрачно). Надобно, дядя, обгарнизоваться…
Типунов. Гарнизоны это называется или как… ну — следует скорее!
(Костя шепчет что-то Марье, она смеётся.)
Татьяна (Зобнину). Братец, — Константин, глядите-ка, шепчется!
Костя (возмущённо плюнул). Ф-фу! Ну и… нравы же!
Зобнин. Цыцте! (Вздохнув.) Как же, Иван Иванов?
Типунов. Очень просто! (Пишет пальцем в воздухе.) Лесопромышленная компания Зобнина и Кичкина — боле ничего!
Кичкин. Почему я сзаду? Не желаю…
(Костя, тихонько переругиваясь с Татьяной, делает ей рожи, Марья хихикает, Татьяна почти плачет.)
Зобнин. Не спорь уж! Мне всё равно — пусть на вывеске ты впереди стоишь.
Кичкин. И в купчей…
Зобнин. Ну и в купчей! На!
Кичкин. Во всех бумагах чтобы я впереди стоял!
Зобнин. Во всех! Изволь!
Типунов (воодушевлённо). Вы того не забывайте — какое это дело! Золото! Не токмо на обоих хватит — потомствам даже до седьмого колена останется! Ведь это же какая краюха? Целая местность… весь уезд! Тут ли спорить? Тут ли жадовать? Руби! Пили! Вези! Огребай деньги! Народишко изголодался, мужику цена — грош…
Зобнин (вздрагивая). Н-да… это дело… оно-о!
Кичкин (мычит). О, господи!
Типунов (Кичкину). Ну, кум, думай!
Зобнин. Иван Иванов, — решайся!
Кичкин (уныло). Что же? Я — тово…
Зобнин (горестно). Судьба нам такая — чтобы вместе!
Кичкин (уныло). Н-да… не наша воля, видно!
Типунов (весело). Давайте лапы, эхма! Господи, благослови… на счастье! Сообща… в соединении сил… задувай-давай! Такие эти… как их, Костя?.. гарнизоны двинем…
Костя. Гарнизации, если правильно говорить!
Зобнин. Значит — надо выпить, что ли?
Типунов. Теперь — обсоюзились… Ну-ка, Татьяна Антоновна, в знак будущего!
Кичкин (держит руку Зобнина и встряхивает, точно пробуя, нельзя ли оторвать). А я было тово…
Кичкин. Судьба нам, значит, вместе-то…
Зобнин. Против судьбы все мы — дети малые! Тебя начальник известил о приезде?
Кичкин. Он.
Зобнин. Вот, Костянтин, зубы-то! Давеча бы дать ему…
Костя, Чай, оннетеперьизвестил.
Зобнин. Дать бы да и спросить: извещал али нет? Ну — благословясь, выпьем, братья!
Типунов. И — разговорцы под лавку! Надо насчёт встречи обдумать…
Зобнин. У нас — обдумано.
Кичкин. И у нас!
3обнин. Первое — чару ему с дороги!
Кичкин. Покрепше!
Типунов. Чтобы сразу обмяк!
3обнин. Можжевеловой ему…
Кичкин. У нас — чайная есть. На чаю настояна…
Типунов. Смешать можно!
Татьяна. А как задо́хнется он с этого?
3обнин. Эко! Пьём же мы, а вот не задохлись!
Типунов. Выдержит! После — поздравить его ласковенько, с возвратом на родное пепелище…
Костя (ловит пальцами гриб на тарелке). Он и подумает, что это насмешка!
3обнин. Отчего — насмешка?
Костя. Сожгли мужики усадьбу-то или нет?
Кичкин. Ну, конечно, об этом не надо напоминать!
3обнин. Ай да Костя! Тонко взял!
Костя. Чай, я не дикарь!
Кичкин (Типунову). Вот, Петруха, мастером ты считаешься в речах, а придумал плохо!
Типунов. Ничего!
3обнин. Стало быть, тебе, Костя, и говорить речь!
Костя (разбираясь в закусках одной и той же вилкой). Мне всё равно…
Кичкин. Первый — кум скажет. Затем и взят.
3обнин. И Костя для этого.
Кичкин. Нет уж, — первое слово чтобы от нас шло!
Типунов. Мы — оба вместе скажем…
Кичкин (тяжело). Нет, уж ты первый… ты старше!
3обнин. Говори первый, Типунов! А Костя на загладку пойдёт… Решили?
Кичкин (подозрительно). Уступчив ты больно…
3обнин. А ты — боязлив не в меру!
Кичкин. У меня — одышка… Да детей пятеро.
3обнин. После того — женщинов пустим против его…
Типунов (с улыбкой). Для головокружения, значит!
Кичкин. Вот я племянницу взял…
3обнин. У меня, брат, сестрёнка… тоже очень достойна внимания…
Кичкин. Она у тебя бессловесная… не годится…
Татьяна. Здравствуйте! Это я понимаю как обиду…
Типунов. Никакой обиды! Ну только, как Маша по-французскому может…
Марья. Пожалуйста… я могу уйти… у меня интересов нет…
Кичкин. Я те уйду!
Типунов. Теперь — вопросец: где он остановится, у кого?
Костя. У нас приготовлено ему.
Кичкин. У нас тоже… не суйся!
Зобнин (наливая водку). Погодите! Остановится он — это мне известно — у себя в усадьбе, ведь флигель-то цел!
Кичкин. Цел! А ты у себя на что приготовил?
3обнин. А ты?
Кичкин. Я! Мало ли что… Мой-от отец у них, у князей, бурмистром ходил.
Костя (Марье). Каковы люди?
Татьяна. Очень даже хороши, и напрасно ты к ней подлизываешься… (Марье.) И вовсе князю не интересен наш язык этот!
Марья. А что же ему интересно?
Татьяна. Да уж не язык, извините!
Марья. А что же? Пожалуйста, скажите!
Татьяна. Да уж…
3обнин. Цыц, Татьяна!
Костя (горестно). Вот какие картины культурных нравов…
Марья. Вуй! Кэ сэ трист! [12]
(Типунов смотрит на неё с недоумением и отходит прочь, шевеля губами. Костя наливает себе какой-то зелёной жидкости и пьёт.)
Татьяна (тихо). Слова! Сама, чай, выдумала…
Быков (входит). Мокей Антоныч!
3обнин. Ась?
Быков. Евстигнейка просится до вас.
Типунов. Этот — с машинкой своей…
Кичкин. До него ли? Гони!
3обнин. А может, допустить его? Вот, мол, ваше сиятельство, есть у нас изобретающий человек…
Костя (иронически). Очень это интересно столичному жителю!
Типунов. А если для смеха выпустить его?
Костя. Тогда бы лучше лесникову собаку взять — она смешнее!
3обнин (испуган). Это… это ты зачем же все бутылки почал?
Кичкин (в стороне — Марье). Ты, гляди, не уступай ей, слышь? Держись вперёд… ближе к нему…
Марья. Знаю уж!
Кичкин. То-то…
Костя (жуёт). Для возбуждения мозга — надо мне или нет? Странно!
Быков. Стало быть — Евстигнейку гнать?
Типунов. Гони, дружок, гони его!
Быков. Там ещё старуха…
Кичкин. Какая?
Быков. С прошением, что ли то…
3обнин (тревожно). На кого прошение?
Кичкин (радостно). На тебя, поди-ка!
3обнин. Ну господи же! Даже взопреешь от этого! Гони ты всех, Быков!
Костя. Хоть на час какой спрячьте вы куда-нибудь всю эту дикость… стариков, слесарей, старух…
(Кичкин осторожно подвигается к двери, Зобнин следит за ним, беспокойно потряхивая головой.)
Зобнин. Стало быть, Марья Викторовна, вы его займёте…
Типунов. Ты, крестница, так и знай: мы тебя всегда для приёма знатных лиц будем употреблять…
Татьяна. А меня на что выволокли?
Зобнин. А ты… ты в глаза ему гляди!
Татьяна. Собака я, что ли?
(Кичкин вышел; Зобнин, стоя у двери, следит за ним в щель, потом уходит.)
Типунов (ласково). Вы
