и судьи, и градской голова — весь город!.. И все тебе завидуют, глядя на меня, — ай да Железнов! Вот так жена у него, да-а! А я — эдак ножкой двину, а то плечико покажу — пускай их ещё больше зубами-то скрипят…» (Хохочет.) Хороша иллюстрация, а? Сенька, дурак, ржёт…
Анна (серьёзно). Странная женщина… Не понимаю я её! Такая… как бы немудрая…
Прохор. Чёрт лучше знает, какая она… Иной раз она, брат, так ворочает глазищами своими… Ах, и надоели они мне!..
Анна. Что ж вы живёте с ними?
Прохор. Бум! Сказала тоже! Завязли тут все деньги мои, по милости Захара… Вот выдерну их, и — прощайте, единокровные мои жулики!..
Анна. Куда же вы?
Прохор. В Москву, в столицу! (Наклоняясь к ней, таинственно.) У меня, брат, есть — некоторый плод любви несчастной… ха-ароший, Анна, зреет плод!
Анна. Вот как?
Прохор. Бум! Студент уже… превосходнейшая рожа!
Анна. И — мать?
Прохор (не сразу). Скончалась… жаль! (Снова веселее.) Зовёт он меня неожиданным отцом — весёлый чёрт! И — ничего не просит, а? Видела эдаких? Не нашей крови, нет… Пьёт, чёрт, несколько… Театрал, всех актрис знает… Учится на мифологическом…
Анна. Филологическом.
Прохор (убеждённо). Нет, я верно сказал — есть мифология наука… он, брат, мне рассказал подробно, и даже я сам читал про греческую войну, про Одиссея… Вот, брат, шельма была Одиссей! Врал — замечательно! Будто вплоть до ада снисходил, понимаешь? И будто в аду — ничего не страшно, а только — скука большая?.. Пётр этот, мой-то, тоже врать здоров!
Васса (входит). Мир беседе. На кого это Наталья обозлилась?
Анна. Она? Как же она злится?
Васса. Стоит середь зала и кисти у платка обрывает… белая вся, даже досиня… (Прохору.) Там вас голубятник спрашивает.
Прохор (расхаживая). Подождёт…
Анна (глазами и осторожными жестами просит, чтобы мать ушла. Васса недоверчиво смотрит на неё). Семён воротился из города?
Васса. Не знаю… и мне он нужен бы… пойду, погляжу… (Уходит.)
Прохор. Давай в карты играть, а? Позовём Людмилу, Наталью…
Анна. Ну что ж, давайте… Так, значит, уходите вы из дела?
Прохор. Обязательно. Стар становлюсь… и вообще — какое это дело? Боязно чего-то, видишь ли! Бывало — идешь по селу — барином себя чувствуешь… а теперь хоть и по-прежнему низко кланяются люди, но это они для того, чтобы злые глаза свои спрятать… Какая это жизнь? Вот это, брат, и есть греческая Илиада — все друг друга по башке норовят ловчее стукнуть… К тому же и делец я был всегда не ахти какой… а теперь к чему мне оно, дело?
Семён (входит). Кто меня звал?
Анна. Мамаша.
Семён. А она говорит — ты! Стало быть, никому я не нужен? Ну, это хорошо!
Прохор. Бум! Пойду за Людмилой. Семён, в карты хочешь?
Семён. Можно. Ай, братцы, славно в городе! Твёрдо всё — дома каменные… светло, чисто… И люди другие — разговор широкий… про всё знают… Дума там, политика разная… случаи интересные…
Прохор (уходя). Барыньки красивые…
Семён. Пошёл… бабник!
Анна. Ты серьёзно думаешь, что он с Людмилой… шалит?
Семён (с удовольствием). Шалит? Ишь ты… а я ждал, как ты это скажешь! Назвала ловко… Вот он, город… всему учит! Да, он, дядя, конечно, шалит… да ещё как… Я сам слышал, как он её учил однажды… у меня глаза на лоб со стыда полезли…
Анна. Чему — учил?
Семён. Ну, это нельзя сказать, совестно.
Анна. Чай, я замужем!
Семён. Всё равно… да я и не понял толком-то… насчёт детей… как надо, чтобы дети не родились… Ну его! Баловник… дело его не утешает…
Анна. А тебя?
Семён. Меня-то? Видишь — радости в изразцах да кирпичах немного… к тому же народ стал угрюмый… стражники да строгости… пьянство да драки… скушно это! Помрёт папаша, — в городе буду жить… совсем иным сам себя видишь, когда вокруг все люди одинаковы…
Анна. Ну, а кто же дело вести будет?
Семён. Дело-то? Его — сократить… торф невыгодно работать… а остальное — мать да Михайло… пускай они копаются… А в городе — открою я магазин золотых вещей… н-да! На главной улице, на Дворянской…. И вывеска: ювелирный магазин Семёна Железнова — ювелирный! И слово такое мягонькое — ю! Над магазином — квартира будет… Фисгармонию куплю, буду играть на ней… ю!
Людмила (бежит). Анна, иди, уйми их…
Семён (испуганно). Кого? Кто?
Людмила. Дядя Прохор Павла бьёт…
Семён. Вот… пожалуйте! Вот те и ю! Анна, что же ты, иди!
Анна. Куда я пойду? Ударят ещё! Иди ты сам!
Семён (идёт). Я… ну что я! Полицейский какой…
Людмила. Господи — что же это? Какая это жизнь?
Анна. Ничего, Люда…
Людмила. Хоть бы уж дядя убил Павла… так жалко его… так он противен!
Людмила. Павел сказал, что не пустит меня в карты играть, а мне это смешно стало… он меня толкнул и заорал, а дядя за волосы его…
Анна (спокойно). Мужичьё…
Людмила. Противно…
Анна. Так ли бы тебе жить!
Людмила. Дорого стоит счастье, хоть и маленькое… (Задумчиво.) А всё-таки вспомнишь о нём — и легче… Ах, Анюта, как хорошо, когда мужчина от радости плачет пред тобою, — такой он милый тогда… такой дорогой… знаешь это?
Анна (обняла её). Да-а… о, я знаю…
Людмила. Чувствуешь себя в такую минуту богатейшей королевой — да ведь? И так уж ничего не жалко тебе, так не жалко — хоть смерть примешь…
Васса (идёт). Что за шум у вас?
Людмила (бросаясь к ней). Ах, мама, сделайте что-нибудь!..
Васса. Ну, что ещё натворила?
Людмила. Ничего! Они там, Павел с дядей, подрались…
Васса. Опять! Просила я тебя, Людка…
Людмила. Не могу! Вы всё знаете… вы понимаете, ведь — не могу быть ласковой! Вы сами говорили — мужчину не обманешь…
Васса. Ну иди, ступай… уговори их… дураки оба…
Людмила (идёт). Что я пойду?
Анна. Это у вас часто?
Васса (села у камина). Третий год… Иной раз так за сердце схватит… всех бы… взяла да и… Жалко мне Павла! Ой, Анна, жалко…
Анна. Людмиле тоже не сладко.
Васса. Ей? Она — не сдаст…
Анна. Что у неё с дядей Прохором?
Васса. Не Прохор он, а прохвост! Узнал девичий секрет один… ну и пользуется… да! Пользуется, пёс!
Анна (тихонько). Вот что, когда вы ляжете, я приду к вам.
Васса (насторожилась). А что? Зачем?
Анна. Надо поговорить. Они тут исповедовались.
Васса. Прохор?
Анна. И он. Вы знаете, что у него сын есть?
Васса. Не один, поди-ка! Ну?
Анна. Одного — усыновить хочет.
Васса (поднимаясь). Врёшь? Пугаешь?
Анна. Так говорит.
Васса. Ну вот… и — конец! Зачем работали? Чем гордились? Нет, нельзя… это — нельзя!
Анна. Семён в город переезжать хочет…
Васса. Так… Ну?
Васса (грубо). Молчи! Я ему найду место!.. (Тише.) А сама я куда? Куда меня, а?
(Идут возбуждённые — Прохор, Семён и Наталья.)
Семён. Наташа! Да перестань…
Прохор. Уймите мне эту дуру!
Наталья. Кроме меня, кто здесь правду скажет?
Семён. Наташа, ты вспомни — ю! Ну, какое тебе дело? Плюнь!
Васса. Что у вас такое?
Прохор. Невестушка ваша изволили взбеситься — пожалуйте!
Наталья (Прохору). Вы Пашу в дикого человека сами обратили…
Прохор. Семён, чёртова башка!
Анна. Дядя, вы здесь самый умный…
Прохор. Я? Меня давно с ума свели… Ты знаешь — он, шельма, ножиком на меня замахнулся, а?
(Вошла Людмила, села в углу и оттуда неподвижно смотрит на всех.)
Наталья. Вы во всём виноватый…
Васса. Семён! Есть у тебя власть над женой?
Семён. Будет вам, мамаша! Всё власть да власть, а и командовать некем…
Наталья. Нет, уж я скажу всё! Вы Людмилу испортили…
Прохор. Дура ты! Да она — до замужества… (Заметил Людмилу.) Нет, каково, Анна?
Людмила. Расскажите — что же я сделала до замужества-то?
Васса (строго, тихо). Людка! Молчи… что ты?
Прохор. Идите вы все в болото!
Людмила. Замахнулись, так бейте!
Прохор (уходя). Подождите же! Я вам наступлю на языки!
Людмила. Струсил… эх!
Васса. Я тебе говорю — молчи!
Людмила. Всё равно, мама! Теперь Павел узнает… всё узнает!
Семён (жене). Идём! Тут другое начнётся…
Людмила. Вот Наталья, она уж не промолчит!
Наталья (уходя). А ты что думаешь? Я правде не изменница…
Семён. Ты помни — ю! И больше ничего!
Людмила. Ой! Кожу бы всю оставила, только вырваться… только вырваться!
Васса. Вот Анна… видишь? Никто ничем не связан… никто! Схватить и — бежать!
Людмила. Мне хватать нечего… мне не надо ничего! Жизнь оставьте, жизнь…
Павел (идёт, лоб у него завязан). Мамаша — денег мне.
Васса. Ещё один…
Людмила (полуплача, полусмеясь). Ах, хорош! Господи…
Павел (тихо). Мать вы мне? Анна — скажи ей… отпустите меня…
Васса (странно). Я тебе скоро найду место, Павел.
Анна. Мой совет — отпустите его! Дядя бог знает на что способен…
Павел. Не боюсь я его!
Анна. Вот он прибил Павла…
Павел. Врёт!..
Анна. Паша — человек слабый… но и слабый, рассердясь, может…
Васса (пристально глядя на неё). Перестань!
Людмила. Что ты, Анюта, словно подсказываешь…
Васса. Людмила, уйди! Павел, ты тоже иди… я приду к вам! (Они оба уходят, Васса прошлась по комнате, остановилась против дочери.) Ты что это задумала?
Анна (простодушно). Я? Что?
Васса. Не притворяйся! Понимаю. (Снова ходит.) Павел — сын мне, забыла?
Анна (смущена). Не понимаю я…
Васса. Врёшь. Проста очень ты. Ты думаешь, коли брат дядю изведёт…
Анна. Что вы, мамаша! Ф-фу!
Васса. Тебе выигрыш?
Анна. Да я и…
Васса (угрюмо). Не больно ты умна… нет! Кто там ещё?..
Васса. Ну, что?
Михаил. Нехорошо… Дышит тяжко очень.
Васса. Прибрал бы господь скорее!.. Пятая неделя пошла, как он задыхается. Глаза-то ясные… видно, всё понимает… Отмучался бы…
Михаил. Немного осталось, как видится.
Васса (идёт). Ты подожди меня тут…
Анна. Плохо у вас живут, Михаил Васильевич!
Михаил. Хуже невозможно-с! Всё спуталось… всё!
Анна. Чем же это кончится?
Михаил. Не вижу-с…
Анна. Трудно мамаше… А дядя Прохор не хочет помочь, видно…
Михаил (подавленно). Он? Помочь?
Анна. Почему вы так удивились?
Михаил (насмешливо). Так-с…
Михаил. Удивление моё просто! Захар Иванович, батюшка ваш, бывало, говорили, что русский человек частенько глупость свою за совесть принимает по ошибке… (Липа входит.) Тебе чего?
Липа. Анна Захаровна — вас дядюшка просит к себе.
Анна. Зачем, не знаешь?
Липа. С сердцем у них нехорошо.
Анна (вопросительно, Михаилу). Что?
Михаил (успокоительно). Это с ним бывает.
Михаил (глядя на Липу). Удушье… Олимпиада вот знает… (Анна быстро уходит, он знаком останавливает Липу.) Ну?
Липа. Что-с?
Михаил. Не знаешь?
Липа. Не согласна.
Михаил. Отчего?
Липа. Не могу. Боюсь.
Михаил. Грешно?
Липа. А нет? Чай, человек это.
Михаил. Так. Сына удушить — не грешно, а чужого — грешно? Ребёнок — не человек?
Липа (злобно). Ребёнок! Напомнили-таки! Я его из жалости…
Михаил (мягче). Смотри, дурёха! Прохор твой грех знает…
Липа. И вы знаете… значит, и вас — травить?
Михаил. Ты что орешь? Нарочно? Гляди, голубушка! Я тоже могу невзначай… (Подходит к ней вплоть.) А ты не ломайся, будет уж! Иди-ка! Вот сейчас какой случай хороший, ну? Слей из обоих пузырьков побольше и — дай ему! Ведь не яд, лекарство, пойми! И — с богом, куда хочешь! Помни: не согрешишь- не покаешься, не покаешься
