жить с удовольствиями! Это очень верно. Что стоят все эти якобы развращённые мною люди вместе с нашим племянником? Я раздавлю их, кто-то другой, или они сами медленно передавят друг друга — не всё ли равно?
Софья. Быть Мефистофелем в уездном городе — это очень легко, вы бы попробовали быть честным человеком!
Муратов. Недурно сказано! Но что значит — честный человек?
Софья. Нам не о чём говорить.
Муратов. То есть — вы не можете ответить. Ужасно одиноки вы… одиноки и бессильны!
Софья. Это неправда! Есть где-то люди, которые чувствуют жизнь так же, как я. Ведь ничего нельзя выдумать, можно только принять в душу свою то, что есть в жизни. В моей душе есть светлое — значит, оно есть и вне моей души; в моей душе есть вера в возможность иной жизни — значит, она есть в людях, эта благая вера! Я многого не понимаю, я плохо образованна, но я чувствую: жизнь — благо, и люди — хороши́… А вы всегда лжёте на людей… и даже — на себя…
Муратов. Я всегда говорю правду…
Софья. Это правда ленивых, самолюбивых, обиженных, что-то злое, гнилое. Это — издыхающая правда!
Муратов. До сего дня она считалась бессмертной.
Софья. Нет, — живёт и растёт другая… Есть другая Русь, не та, от лица которой вы говорите! Мы — чужие люди… Не попутчица я вам, и — мы кончили, надеюсь?
Муратов (взял с камина шляпу). Увы, но я уверен, что по пути к этой другой правде вы сломите себе шею, — pardоп! Бросьте-ка вы все эти фантазии и примите мою руку — руку человека интересного — э?
(Софья молчит, смотрит на него.)
Муратов (отступая к двери). Подумайте! Мы поехали бы в Европу, в Париж — это гораздо забавнее города Мямлина. Вы — молодая, красивая, в Европе очень умеют ценить красивых женщин — сколько наслаждений ждёт вас! Я же — не ревнив, ваши маленькие шалости будут даже приятны мне… Мы бы прекрасно сожгли жизнь, э?
Софья (вздрогнув, тихо, с отвращением). Ступайте…
Муратов. Это меня огорчает…
Антипа (сзади его, в дверях). Ну-ка, посторонись…
Муратов. Н-ну-с? Прощайте…
Антипа. Прощай! (Сестре.) Уснул Михайло-то… Хорошо мы с ним поговорили… (Присматривается к ней, обернулся к двери.) Опять этот, бес зелёный, наплёл чего-нибудь? На что ты его привечаешь?..
Софья. Давно… лет шесть тому назад, человек этот нравился мне…
Антипа. Молода была… Уйти мне, что ли?
Софья. Подожди… Как хочешь…
Антипа (помолчав). Может, Михайло-то теперь меньше пить будет… а, Соня?
Софья. Что?
Антипа. Ну, ладно! Думай своё, я пойду…
Софья. Что ты спросил?
Антипа. Миша-то, мол, может, меньше пить станет…
Софья. Не думаю. Едва ли. Ты — не трогай его, оставь его мне…
Антипа. Я готов всё тебе оставить… А как же… с этой?
Софья. Отпусти её…
Антипа (тихо). Куда это?
Софья. Куда хочет…
(Антипа сел, молчит.)
Софья (подошла к нему). Что ты придумаешь иначе?
Антипа (угрюмо). Не в нашем это быту — с женами разводиться!
Софья. Какая она жена тебе? Ведь только мучиться будешь с ней…
Антипа. Нет, это не годится… Лучше я сам уйду. Брошу всё на тебя и уйду куда глаза глядят… Не для чего теперь жить мне… Эх, горько, что ты бездетна!
Софья (отошла, сурово). Кто меня за умирающего замуж выдал?
Антипа. Ну — я! Ладно уж. Зато — богатая ты, первая в уезде. Сильнее всех дворянишек… А дети… они не только от мужей бывают…
Софья. Милостив ты, да — поздно!
Софья. Что — эх? Никуда ты не уйдёшь, вздор это!
Антипа (задумчиво). Стыдно стало мне. Не так всё… не то! Греха — не боюсь; печаль — не люблю я… А меня — печаль одолевает, с ней — не жить, не работать…
Софья. Мне — не легче твоего, и печаль моя горше твоей, а я — не прячусь… Знал бы ты, как мучительно потерять уважение к человеку, как от этого сердце болит… Знал бы ты, как я искала хороших людей, как верила — найду! Не нашла… Поищу ещё… да…
Антипа. Несчастливы мы с тобой, Софья. Враги всё около нас.
Софья. Кабы — умные! Умный враг — всегда хороший учитель…
Антипа. Чему — учитель?
Софья. Сопротивлению. Вот — муж мой враг был мне, — а я его уважаю… многому он научил меня!.. (Подошла к брату, положила руку на голову его.) Ну, довольно! Остались мы с тобой одни, и будем жить — одни. А может, придут хорошие люди, поучат, помогут! Ведь есть же хорошие люди?..
Антипа (задумчиво). Коли себя хорошим не покажешь — не найдёшь хорошего. Это — твои же слова…
Софья. Вот и покажи! Ты — встряхнись. Вспомни: когда ты уступал, кому? Надо ли горю уступать? Не надо уступать!
Антипа (встал, расправил плечи, смотрит на сестру, усмехаясь). Просто всё у тебя, Софья, откуда это у тебя, господь с тобой? Давай-ка, обнимемся, единая ты моя… спасибо тебе!
(Обнялись, Антипа смахивает слёзы.)
Антипа. Ну, давай жить, давай спорить! Эх, начну теперь делами ворочать — земля поколеблется…
Софья. Вот это — больше на тебя похоже! Теперь ты — уйди… Мне надобно побыть одной… иди, милый! Мы с тобой — друзья, это хорошо!
Антипа. Не говори — зареву…
Шохин (в двери). Исправник приехал с понятыми.
Антипа (сердито). Что? Зачем?
Софья. Кто звал?
Шохин. Анна Марковна Василья посылала…
Антипа. Ну, я ж её…
Софья. Стой, я сама устрою всё! Не вмешивайся в это — не ходи туда…
Антипа (порываясь). Нет, я её — в окошко выкину, с дочкой вместе…
(Шохин широко улыбается.)
Софья. Шохин, не пускайте его. Слышишь? Сиди спокойно…
Антипа (мечется по комнате). Полицию позвали… на-ко вот, а? Ты чего рожу растянул?
Шохин. Ничего…
Антипа. То-то! Думаешь, я и вправду пойду с тобой? Нет, уж пускай другие отступят, а я останусь на своём месте… Полицией пугают!.. (Остановился против Шохина.) И тебе идти некуда — брось это! За тобой грех пред людьми, на людях и оправдай его…
Шохин. Да ведь теперь я тоже останусь… Теперь, чай, не мне уходить…
Антипа. Ну, вот… Шататься — стыдно! Вон — хозяйка-то наша, Софья-то Ивановна, как себя держит… а ведь — женщина!
Павла (вбегает). Антипа Иванович, там пришли…
Антипа (жестом останавливая её). Знаю! Полиция там… Ты — иди, с богом! Тебе бояться нечего, это твоя же мать позвала полицию. Ты — иди себе!.. Уходи…
Павла (с тревогой). Куда?
Антипа (отвернулся). Это — твоё дело… Прощай…
Павла. Куда же?..
Антипа. Мать — укажет… Прощай…
(Павла медленно уходит, Шохин уступает ей дорогу, наклонив голову, Антипа идёт к двери на террасу, остановился там, прислонясь лбом к стеклу. Шохин тяжело вздохнул.)
Антипа (не оборачиваясь, глухо). Прощай!
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Мастаков, Иван Васильевич.
Татьяна, его падчерица.
Захаровна.
Степаныч.
Софья Марковна.
Харитонов.
Яков, его племянник.
Действие первое
Кирпичная стена трёхэтажного дома, окружённая лесами, перед нею — группа деревьев с поломанными ветвями, брёвна, доски, бочки, как всегда на постройке. Под деревьями скамья со спинкой. Налево — забор сада, в нём калитка, дальше — сторожка, у двери тоже скамья. Направо — деревья, кустарник. Воскресенье, летний полдень. Около постройки толпятся каменщики, перед ними стоит Мастаков, крепкий мужчина, тёмноволосый, с проседью в бороде и усах. У калитки — Харитонов, рыжий, суетливый человечек. Яков, его племянник, — щёголь. Павел, неуклюжий парень, угрюмый. Татьяна, одетая очень модно и крикливо. Захаровна. Степаныч.
Харитонов (кричит каменщикам). Тише, стадо!
Мастаков (укоризненно взглянув на него). Погоди, кум! Ну, вот, ребята, одно дело вы, слава богу, кончили, с понедельника другое начнём. Работали вы споро, честно; надо, чтобы я вам спасибо сказал; вот я и говорю: спасибо, братцы!
Харитонов (Павлу). Вяло говорит, невесело! Эх, я бы сказал!
Мастаков. Обиды не было вам от меня?
Каменщики. Нету… И мы благодарствуем… Не было…
Мастаков. Так. Ещё скажу вам, что трудились вы не только для меня — для себя тоже. В училище этом будут учиться ваши дети, ваши внуки. Все дела наши для будущих людей…
Харитонов (Якову). Это его полковница настроила, её мысли!..
Яков. Понимаю…
Таня. Не мешайте!..
Мастаков. Ежели справедливо говорить — работа всегда дороже денег. Я сам из простых вышел, знаю цену всякой работе. (Он говорит всё более неуверенно, подыскивая слова, останавливаясь.)
Харитонов. Кончил бы — разве они поймут?
Мастаков. Вот — построили мы техническое училище… дай бог, чтобы наши дети жили умнее, счастливее нас! Что там ни говори, а счастливый человек больше несчастного достоин помощи божией.
Харитонов. Это всё полковница!
Таня. Не мешайте, пожалуйста.
Захаровна. О, господи, батюшко!
Мастаков. А теперь, ребята, идите обедать, выпейте за успех дела, и — поздравляю вас с благополучным окончанием.
Каменщики (хором, оживлённо). Покорно благодарим, Иван Васильевич! Тебе спасибо! Аида, ребята! Стой, погоди… Спасибо, хозяин!
Мастаков. Кроме того, полагается вам по трёшнице на брата, в благодарность.
Каменщики (ещё более весело). Эх ты… Благодарим!.. Ну, айда! Да — погоди! Спасибо!
Старый каменщик. Стойте, тише! И я тебе слово скажу, Иван Васильев. Хорошо ты придумал это — обед. Другой бы дал на чаишко по целковому, да и — ступай стадо, куда надо. А ты всё иначе делаешь, по-новому, однако — хорошо. Обыкновенно по-новому-то неважно выходит, а у тебя — ничего! На такого хозяина и работать приятно. Кабы все эдак-то поступали — меньше бы досады было. А народ праздники любит. Ну, стало быть, мы тоже очень довольны и благодарим, кланяемся. Кланяйся, ребята.
(Низко кланяется, каменщики бормочут: «Спасибо! Дай тебе господи удачу! Очень благодарны!» Какой-то молодой чахоточный парень встал — явно в насмешку — на колени и поклонился в землю.)
Таня (улыбаясь). Вот глупый!
Харитонов. Экой подлец!
Мастаков. Нехорошо шутишь, паренёк! Ну, идите с богом. Никита Семёнов, коли чего не хватит — у Захаровны спроси.
Каменщик. Ладно, не беспокойся!
(Рабочие идут на постройку. За ними — Харитонов, Павел, Яков, Захаровна. Таня, поставив ногу на скамью, завязывает туфлю.)
Харитонов (молодёжи). Идём, поглядим, как они жрать будут.
Мастаков (каменщику). Тебя я особо поблагодарю.
Каменщик. Ну-ну, ладно…
Мастаков. Ты что ухмыляешься?
Каменщик. Приятно глядеть на тебя. Множество людей видел я, а на тебя глядеть приятно…
Мастаков. Ну, будь здоров!
Каменщик. Всё ты строишься, стараешься… Талан у тебя есть… Только — спешишь ты очень, гляди — устанешь скоро.
Мастаков. Однако наказано, чтобы таланта в землю не зарывать…
Каменщик. Кем наказано?
Мастаков. В евангелии, Христом.
Каменщик. Ну, тогда конечно! А всё-таки, кто не спешит, тот меньше грешит, а кто торопится, за тем бес охотится. До свиданья. Значит — с понедельника начинаем?
Мастаков. Да.
(Идёт к постройке. Мастаков устало оглядывается.)
Таня (подходя к нему). Идём пирог есть!
Мастаков. Ты что ж тут одна?
Таня. Они пошли смотреть, как мужики есть будут, — это неинтересно.
Мастаков (тихо). Всё ты у меня одна да одна! Нехорошо.
Таня. Славно ты сказал им! И старик этот славный.
Мастаков. Болтун несколько, а — умный. Знающий…
Таня. Я не люблю мужиков, но некоторые нравятся мне.
Мастаков. За что их не любить? Я — тоже мужик.
(За деревьями
