делячество. Именно они, пользуясь «самокритикой» как орудием «самовыдвиженчества», искажают её социальный смысл, её социалистическое значение и этим компрометируют самокритику. Людей этого типа называют приспособленцами, это титул, вполне заслуженный ими, и он совершенно равноценен титулу — паразиты. Советский аппарат очень сильно засорен вредителями такого рода, — так же сильно засорена лишними, хотя и громкими словами культурная работа у нас, а словесное засорение идёт именно со стороны этих вредителей.

В области культурного творчества перед рабочим классом стоит совершенно определённая и ясная задача: освоить всё неоспоримо ценное, что создано в прошлом на основе физического труда, всё, что служило и может служить развитию способностей человека — его разума, воображения, интуиции, его творческих сил. Задача — решительно бороться против всего, что явно или прикрыто может задержать процесс развития этих сил. Подлинная и неоспоримая ценность «наследства» заключается в науке, исследующей природу человека и «природу», окружающую его. История открытий, изобретений, история техники, которая облегчает жизнь и труд людей, — вот собственно история культуры. Искусство, так же как и наука, есть прежде всего процесс трудовой, технический процесс. Работник науки, открывая, изучая микроорганизмы, возбуждающие болезни крови и органов человека, делает такую же работу, как литератор, который, наблюдая, изучая действительность, открывает вредителей — людей, которые так или иначе затрудняют и нарушают нормальное развитие социального «организма».

Всё «великое и прекрасное» в мире нашего творчества создано и создаётся из мельчайших наблюдений. В основе индивидуальной деятельности человеческой единицы лежит многовековый опыт трудовых масс. Медицина наших дней пользуется лекарственными травами, полезность которых была известна «народу» за тысячелетия раньше, чем медицина организовалась как наука. «Мировые» литературные типы созданы на основе «народного творчества» — на основе сказок, легенд, песен.

Всё это известно, давно известно, и очень печально, очень досадно, что всё это приходится повторять, потому что об этом одни забывают, другие не хотят этого знать. Выскакивают люди, озабоченные только одним тем, чтобы их слышали и видели, выскакивают и засоряют якобы новыми, но пустыми словами простое и ясное. Эта пыль слов затемняет жизнь.

Все явления жизни сводятся к одному, главнейшему: к развитию техники познания и труда, к накоплению опыта, необходимого для стройки нового мира. Процесс этого развития и есть процесс культуры, — процесс вооружения и обогащения людей знанием самих себя и природы, окружающей их бытие. Труд и знание создают «вторую природу», а она и есть культура в точном и подлинном смысле этого понятия.

Затрачивая огромное количество своей энергии на работу в области хозяйственной, быстро развивая индустрию и промышленность, рабочий класс не выдвигает из своей среды достаточного количества сил на фронт культурной работы. И не только «не выдвигает», а как будто вообще не очень внимательно относится к борьбе на этом фронте.

В качестве примера такого недостатка внимания можно привести шум, недавно поднятый на страницах «Литературной газеты». Шум этот был поднят против людей, которые, работая в детском отделе ГИЗа, сумели выпустить ряд весьма талантливо сделанных книг для детей. Допустим, что в ряде этих книг есть две-три неудачных. Но критики «Литературной газеты» утверждают, что все книги неудачны и даже вредны, вся работа ГИЗа — неудачна.

Если признаётся, что «с ребёнком надо говорить серьёзно», тогда те, кто признаёт это, обязаны говорить по вопросу о воспитании ребёнка тоже совершенно серьёзно, а не языком полуграмотных фельетонов и не тоном людей, которые, очевидно, не понимают всей глубины и важности вопроса. По этому вопросу было сказано: «Тенденция позабавить ребёнка — неуважение к ребёнку».

Я утверждаю — с ребёнком нужно говорить «забавно». Первоначальное представление о солнечной системе, о нашей планете, о её странах и людях должно быть преподано в играх, в игрушках. Это совершенно различные отношения к делу величайшей важности, — к делу воспитания детей социалистами в государстве, которое успешно стремится организоваться социалистически, но ещё не организовалось как таковое. Докончить организацию его должны будут дети сего дня, — дети, которые живут в противоречивой обстановке, в условиях непрерывной, мелкой, бытовой борьбы октябрёнка-социализма с великаном индивидуализма, — великаном, воспитанным веками, тысячелетиями, — поймите это!

Я утверждаю, что детям нужно забавно рассказать о мрачном преступлении Круппа и Тиссена, что в них нужно вызвать органическое презрение и отвращение к преступлению, а не ужас перед ним. Классовая ненависть должна воспитываться именно на органическом отвращении к врагу, как существу низшего типа, а не на возбуждении страха пред силою его цинизма, его жестокости, как это — бессознательно — делала до революции сентиментальная «литература для детей», — литература, которая совершенно не умела пользоваться таким убийственным оружием, как смех.

Я совершенно убеждён, что враг действительно существо низшего типа, что это — дегенерат, вырожденец физически и «морально». В этом вопросе на моей стороне данные статистики роста преступлений, данные психопатологии, сексуальных извращений — бесчисленное количество фактов гнилостного разложения буржуазии «послевоенного» времени.

Я утверждаю, что библейская сказка о единоборстве юноши Давида с Голиафом, легенда о Персее и все сказки на эту тему были сочинены для детей, рассказаны детям и воспитывали из детей Спартаков, Фра-Дольчино и других революционеров.

История великих открытий и изобретений должна быть рассказана детям легко и «забавно». Эта подлинно человеческая история содержит в себе много тяжёлых драм, но вместе с ними в ней скрыто много смешного тупоумия и отвратительной скаредности правящих классов. Необходимо, чтобы дети хорошо знали забавнейшую историю о том, как идиотизм людей, которые заботились навеки утвердить своё личное благополучие, затруднял развитие общечеловеческой культуры, задерживал и личное культурное развитие командующих идиотов.

Великий физик Фарадей был рабочий, и в его характере были смешные — забавные — черты, эти черты надо вскрыть перед детьми, — пусть они видят, что «великие» люди — «просто люди».

Дети должны знать уродливо-смешную жизнь миллионера, забавную жизнь чиновников церкви, служителей бога. Разумеется, дети посмеются над забавной историей пропажи и поисков генерала и над историей о том, как новые Петры Амьенские в цилиндрах и тиарах организуют «крестовый поход» против отцов и старших братьев советских детей. Надобно талантливо и весело показать детям пороки прошлого. «Серьёзно» говорить о пороках значит «фиксировать» — закреплять внимание на пороках, в которых ведь есть кое-что соблазнительное, а для восприятия соблазнительного в детях есть «почва», унаследованная ими от родителей. Социальные пороки должны быть показаны в лёгкой сатирической форме как отвратительные и смешные уродства.

Говорить детям суконным языком проповеди — это значит вызвать в них скуку и внутреннее отталкивание от самой темы проповеди, — как это утверждается опытом семьи, школы и «детской» литературы дореволюционного времени.

Взгляд на детей как на воск и глину, как на материал, из которого можно лепить всё, что угодно, — давно пора оставить, взгляд этот давал три категории результатов: большинство детей вырастало безличными, безответственными и покорными действительности, меньшинство делилось на две группы: группа побольше численностью давала циников и карьеристов, поменьше — уходила в романтическую революцию народников.

Природе ребёнка свойственно стремление к яркому, необычайному. Необычайным и ярким у нас в Союзе является то новое, что создаёт революционная энергия рабочего класса. Вот на этом необходимо закреплять внимание детей, это должно быть главнейшим материалом их социального воспитания. Но об этом надо рассказывать, это надо показывать талантливо, умело, в формах легко усвояемых.

Рабочий класс, воспитывая и выдвигая из своей среды мастеров культуры, обязан особенно строго и тщательно отбирать из них людей, способных к деятельности педагогической. Основным качеством таких людей должна быть прежде всего любовь к детям, затем — широкое образование.

К детям надо относиться честно. Надо уметь сказать им: мы, отцы, кое-чего ещё не знаем, вы, ребята, пришли в мир для того, чтобы знать всё.

Не говоря о том, что учить детей — дело необходимое, следует понять, что весьма полезно и нам самим учиться у детей.

О солитёре

Чем более решительно рабочий класс «ломает хребет» зсесоюзному мещанину, тем более пронзительно и жалобно попискивает мещанин, чувствуя, что окончательная гибель приближается к нему всё быстрее.

Ему мерещится, что в его лице «погибает весь русский народ». Опьянённый болезненным самомнением, он, как пьяный, воображает, что шатается не сам, а земля под ним. Он привык считать себя «солью земли» и знает, что «почва, лишённая солей, неплодородна». Он «не считает возможным культуру будущего без свободного участия индивидуального начала» — без его, мещанина, участия в качестве «соли».

Но — солей много, они состоят из кислот, и некоторые соли, перенасыщая почву, делают её бесплодной; такая кислая почва называется солонцами, солончаками.

Как «соль» мещанство весьма много «насолило» рабочему и крестьянину, выступив против них после Октября на стороне помещиков, фабрикантов, банкиров, авантюристов и бандитов. Оно продолжает «солить» рабочему классу и Советской власти до сего дня, о чём свидетельствуют контрреволюционные заговоры, бесчисленные акты предательства, подлая работа политиканствующих белоэмигрантов, гаденькие предательства бывших лакеев рабоче-крестьянской власти: Беседовских, Соломонов, Дмитриевских и всех прочих, кому со временем даже дети плюнут в глаза.

Солей много, и есть — солитёр, паразит; он не имеет ничего общего с солями, кроме некоторого звукового родства. Солитёр — по-французски единственный — это ленточный глист, он живёт в кишечной полости человека, питаясь его соками, состоит из массы отдельных слабо связанных между собою члеников и достигает длины трёх-четырёх метров. Если выгнать из кишок девяносто девять члеников, но оставить только одну головку, — солитёр снова чудовищно разрастается. Медицина установила, что влияние солитёра на слабых людей выражается головокружениями и общим упадком сил.

Мещанство, как целое, чрезвычайно похоже на солитёр: оно — тоже паразит, тоже существует, питаясь чужими соками, тоже обладает поразительной способностью быстрого размножения.

Основное свойство каждого отдельного мещанина — его убеждение в том, что он — «единственный», «неповторимый», и поэтому он считает себя «женихом на всех свадьбах и покойником на всех похоронах». Он требует от государства тщательного ухода за ним, «гуманного» отношения к нему, требует полной свободы выражения его ощущений и свободы питания чужими соками. В огромном большинстве племя мещан — племя потребителей, как производитель мещанин вносит в жизнь разнообразные жалобы на «судьбу» и всяческий словесный мусор.

Сам он — гуманист и доказывает это всюду, где может, даже в «Поваренной книге для молодых хозяек». Он учит их:

«Испорченное мясо можно употребить с пользой, — нужно вымочить его в уксусе, круто посолить и отдать на обед прислуге.»

Он — существо глубокомысленное и дальнозоркое; в 1929 году он публично рассуждает где-нибудь в Праге, в Париже:

«Мы не можем вполне определённо ответить на вопрос, как отразится экономическое равенство на дальнейшем росте культуры. Не следует забывать, что культура развивалась силою давления нужды, стремлением к материальному благополучию. Не исчезнет ли это стремление,