она, правда! Дьявол! На… на что мне она — правда? Дай вздохнуть… вздохнуть дай! Чем я виноват?.. За что мне — правду? Жить — дьявол — жить нельзя… вот она — правда!..
Бубнов. Вот так… забрало!..
Лука. Господи Исусе… слышь-ка, милый! Ты…
Клещ (дрожит от возбуждения). Говорите тут — пра-авда! Ты, старик, утешаешь всех… Я тебе скажу… ненавижу я всех! И эту правду… будь она, окаянная, проклята! Понял? Пойми! Будь она — проклята! (Бежит за угол, оглядываясь.)
Лука. Ай-яй-ай! Как встревожился человек… И куда побежал?
Наташа. Все равно как рехнулся…
Бубнов. Здорово пущено! Как в театре разыграл… Бывает это, частенько… Не привык еще к жизни-то…
Пепел (медленно выходит из-за угла). Мир честной компании! Что, Лука, старец лукавый, всё истории рассказываешь?
Лука. Видел бы ты… как тут человек кричал!
Пепел. Это Клещ, что ли? Чего он? Бежит как ошпаренный…
Лука. Побежишь, если этак… к сердцу подступит…
Пепел (садится). Не люблю его… больно он зол да горд. (Передразнивая Клеща.) «Я — рабочий человек». И — все его ниже будто… Работай, коли нравится… чем же гордиться тут? Ежели людей по работе ценить… тогда лошадь лучше всякого человека… возит и — молчит! Наташа! Твои — дома?
Наташа. На кладбище ушли… потом — ко всенощной хотели…
Пепел. То-то, я гляжу, свободна ты… редкость!
Лука (задумчиво, Бубнову). Вот… ты говоришь — правда… Она, правда-то, — не всегда по недугу человеку… не всегда правдой душу вылечишь… Был, примерно, такой случай: знал я одного человека, который в праведную землю верил…
Бубнов. Во что-о?
Лука. В праведную землю. Должна, говорил, быть на свете праведная земля… в той, дескать, земле — особые люди населяют… хорошие люди! друг дружку они уважают, друг дружке — завсяко-просто — помогают… и все у них славно-хорошо! И вот человек все собирался идти… праведную эту землю искать. Был он — бедный, жил — плохо… и, когда приходилось ему так уж трудно, что хоть ложись да помирай, — духа он не терял, а все, бывало, усмехался только да высказывал: «Ничего! потерплю! Еще несколько — пожду… а потом — брошу всю эту жизнь и — уйду в праведную землю…» Одна у него радость была — земля эта…
Пепел. Ну? Пошел?
Бубнов. Куда? Хо-хо!
Лука. И вот в это место — в Сибири дело-то было — прислали ссыльного, ученого… с книгами, с планами он, ученый-то, и со всякими штуками… Человек и говорит ученому: «Покажи ты мне, сделай милость, где лежит праведная земля и как туда дорога?» Сейчас это ученый книги раскрыл, планы разложил… глядел-глядел — нет нигде праведной земли! Всё верно, все земли показаны, а праведной — нет!..
Бубнов хохочет.
Наташа. Погоди ты… ну, дедушка?
Лука. Человек — не верит… Должна, говорит, быть… ищи лучше! А то, говорит, книги и планы твои — ни к чему, если праведной земли нет… Ученый — в обиду. Мои, говорит, планы самые верные, а праведной земли вовсе нигде нет. Ну, тут и человек рассердился — как так? Жил-жил, терпел-терпел и все верил — есть! а по планам выходит — нету! Грабеж!.. И говорит он ученому: «Ах ты… сволочь эдакой! Подлец ты, а не ученый…» Да в ухо ему — раз! Да еще!.. (Помолчав.) А после того пошел домой — и удавился!..
Все молчат. Лука, улыбаясь, смотрит на Пепла и Наташу.
Пепел (негромко). Ч-черт те возьми… история — невеселая…
Наташа. Не стерпел обмана…
Бубнов (угрюмо). Всё — сказки…
Пепел. Н-да… вот те и праведная земля… не оказалось, значит…
Наташа. Жалко… человека-то…
Бубнов. Всё — выдумки… тоже! Хо-хо! Праведная земля! Туда же! Хо-хо-хо! (Исчезает из окна.)
Лука (кивая головой на окно Бубнова). Смеется! Эхе-хе…
Ну, ребята!.. живите богато! Уйду скоро от вас…
Пепел. Куда теперь?
Лука. В хохлы… Слыхал я — открыли там новую веру… поглядеть надо… да!.. Всё ищут люди, всё хотят — как лучше… Дай им, господи, терпенья!
Пепел. Как думаешь… найдут?
Лука. Люди-то? Они — найдут! Кто ищет — найдет… Кто крепко хочет — найдет!
Наташа. Кабы нашли что-нибудь… придумали бы получше что…
Лука. Они — придумают! Помогать только надо им, девонька… уважать надо…
Наташа. Как я помогу? Я сама… без помощи…
Пепел (решительно). Опять я… снова я буду говорить с тобой… Наташа… Вот — при нем… он — все знает… Иди… со мной!
Наташа. Куда? По тюрьмам?
Пепел. Я сказал — брошу воровство! Ей-богу — брошу! Коли сказал — сделаю! Я — грамотный… буду работать… Вот он говорит — в Сибирь-то по своей воле надо идти… Едем туда, ну?.. Ты думаешь — моя жизнь не претит мне? Эх, Наташа! Я знаю… вижу!.. Я утешаю себя тем, что другие побольше моего воруют, да в чести живут… только это мне не помогает! Это… не то! Я — не каюсь… в совесть я не верю… Но — я одно чувствую: надо жить… иначе! Лучше надо жить! Надо так жить… чтобы самому себя можно мне было уважать…
Лука. Верно, милый! Дай тебе господи… помоги тебе Христос! Верно: человек должен уважать себя…
Пепел. Я — сызмалетства — вор… все, всегда говорили мне: вор Васька, воров сын Васька! Ага? Так? Ну — нате! Вот — я вор!.. Ты пойми: я, может быть, со зла вор-то… оттого я вор, что другим именем никто никогда не догадался назвать меня… Назови ты… Наташа, ну?
Наташа (грустно). Не верю я как-то… никаким словам… И беспокойно мне сегодня… сердце щемит… будто жду я чего-то. Напрасно ты, Василий, разговор этот сегодня завел…
Пепел. Когда же? Я не первый раз говорю…
Наташа. И что же я с тобой пойду? Ведь… любить тебя… не очень я люблю… Иной раз — нравишься ты мне… а когда — глядеть на тебя тошно… Видно — не люблю я тебя… когда любят — плохого в любимом не видят… а я — вижу…
Пепел. Полюбишь — не бойся! Я тебя приучу к себе… ты только согласись! Больше года я смотрел на тебя… вижу, ты девица строгая… хорошая… надежный человек… очень полюбил тебя!..
Василиса, нарядная, является в окне и, стоя у косяка, слушает.
Наташа. Так. Меня — полюбил, а сестру мою…
Пепел (смущенно). Ну, что она? Мало ли… эдаких-то…
Лука. Ты… ничего, девушка! Хлеба нету, — лебеду едят… если хлебушка-то нету…
Пепел (угрюмо). Ты… пожалей меня! Несладко живу… волчья жизнь — мало радует… Как в трясине тону… за что ни схватишься… все — гнилое… все — не держит… Сестра твоя… я думал, она… не то… Ежели бы она… не жадная до денег была — я бы ее ради… на все пошел!.. Лишь бы она — вся моя была… Ну, ей другого надо… ей — денег надо… и воли надо… а воля ей — чтобы развратничать. Она — помочь мне не может… А ты — как молодая елочка — и колешься, а сдержишь…
Лука. И я скажу — иди за него, девонька, иди! Он — парень ничего, хороший! Ты только почаще напоминай ему, что он хороший парень, чтобы он, значит, не забывал про это! Он тебе — поверит… Ты только поговаривай ему: «Вася, мол, ты — хороший человек… не забывай!» Ты подумай, милая, куда тебе идти окроме-то? Сестра у тебя — зверь злой… про мужа про ее — и сказать нечего: хуже всяких слов старик… и вся эта здешняя жизнь… Куда тебе идти? А парень — крепкий…
Наташа. Идти некуда… я знаю… думала… Только вот… не верю я никому… А идти мне — некуда…
Пепел. Одна дорога… ну, на эту дорогу я не допущу… Лучше убью…
Наташа (улыбаясь). Вот… еще не жена я тебе, а уж хочешь убить.
Пепел (обнимает ее). Брось, Наташа! Все равно!..
Наташа (прижимаясь к нему). Ну… одно я тебе скажу, Василий… вот как перед богом говорю! — как только ты меня первый раз ударишь… или иначе обидишь… я — себя не пожалею… или сама удавлюсь, или…
Пепел. Пускай у меня рука отсохнет, коли я тебя трону!..
Лука. Ничего, не сумневайся, милая! Ты ему нужнее, чем он — тебе…
Василиса (из окна). Вот и сосватались! Совет да любовь!
Наташа. Пришли!.. ох, господи! Видели… эх, Василий!
Пепел. Чего ты испугалась? Теперь никто не смеет тронуть тебя!
Василиса. Не бойся, Наталья! Он тебя бить не станет… Он ни бить, ни любить не может… я знаю!
Лука (негромко). Ах, баба… гадюка ядовитая…
Василиса. Он больше на словах удал…
Костылев (выходит). Наташка! Ты что тут делаешь, дармоедка? Сплетни плетешь? На родных жалуешься? А самовар не готов? На стол не собрано?
Наташа (уходя). Да ведь вы в церковь идти хотели…
Костылев. Не твое дело, чего мы хотели! Ты должна свое дело делать… что тебе приказано!
Пепел. Цыц, ты! Она тебе больше не слуга… Наталья, не ходи… не делай ничего!..
Наташа. Ты — не командуй… рано еще! (Уходит.)
Пепел (Костылеву). Будет вам! Поиздевались над человеком… достаточно! Теперь она — моя!
Костылев. Тво-оя? Когда купил? Сколько дал?
Василиса хохочет.
Лука. Вася! Ты — уйди…
Пепел. Глядите вы… веселые! Не заплакать бы вам!
Василиса. Ой, страшно! Ой, боюсь!
Лука. Василий — уйди! Видишь — подстрекает она тебя… подзадоривает — понимаешь?
Пепел. Да… ага! Врет… врешь! Не быть тому, чего тебе хочется!
Василиса. И того не будет, чего я не захочу, Вася!
Пепел (грозит ей кулаком). Поглядим!.. (Уходит.)
Василиса (исчезая из окна). Устрою я тебе свадебку!
Костылев (подходит к Луке). Что, старичок?
Костылев. Так… Уходишь, говорят?
Костылев. Куда?
Лука. Куда глаза поведут…
Костылев. Бродяжить, значит… Неудобство, видно, имеешь на одном-то месте жить?
Лука. Под лежач камень — сказано — и вода не течет…
Костылев. То — камень. А человек должен на одном месте жить… Нельзя, чтобы люди вроде тараканов жили… Куда кто хочет — туда и ползет… Человек должен определять себя к месту… а не путаться зря на земле…
Лука. А если которому — везде место?
Костылев. Стало быть, он — бродяга… бесполезный человек… Нужно, чтоб от человека польза была… чтобы он работал…
Лука. Ишь ты!
Костылев. Да. А как же?.. Что такое… странник? Странный человек… непохожий на других… Ежели он — настояще странен… что-нибудь знает… что-нибудь узнал эда-кое… не нужное никому… может, он и правду узнал там… ну, не всякая правда нужна… да! Он — про себя ее храни… и — молчи! Ежели он настояще-то… странен… он — молчит! А то — так говорит, что никому не понятно… И он — ничего не желает, ни во что не мешается, людей зря не мутит… Как люди живут — не его дело… Он должен преследовать праведную жизнь… должен жить в лесах… в трущобах… невидимо! И никому не мешать, никого не осуждать… а за всех — молиться…
