(спокойно). Мужичьё…
Л ю д м и л а. Противно…
А н н а. Так ли бы тебе жить!
Л ю д м и л а. Дорого стоит счастье, хоть и маленькое… (Задумчиво.) А всё-таки вспомнишь о нём — и легче… Ах, Анюта, как хорошо, когда мужчина от радости плачет пред тобою, — такой он милый тогда… такой дорогой… знаешь это?
А н н а (обняла её). Да-а… о, я знаю…
Л ю д м и л а. Чувствуешь себя в такую минуту богатейшей королевой да ведь? И так уж ничего не жалко тебе, так не жалко — хоть смерть примешь…
В а с с а (идёт). Что за шум у вас?
Л ю д м и л а (бросаясь к ней). Ах, мама, сделайте что-нибудь!..
В а с с а. Ну, что ещё натворила?
Л ю д м и л а. Ничего! Они там, Павел с дядей, подрались…
В а с с а. Опять! Просила я тебя, Людка…
Л ю д м и л а. Не могу! Вы всё знаете… вы понимаете, ведь — не могу быть ласковой! Вы сами говорили — мужчину не обманешь…
В а с с а. Ну иди, ступай… уговори их… дураки оба…
Л ю д м и л а (идёт). Что я пойду?
А н н а. Это у вас часто?
В а с с а (села у камина). Третий год… Иной раз так за сердце схватит… всех бы… взяла да и… Жалко мне Павла! Ой, Анна, жалко…
А н н а. Людмиле тоже не сладко.
В а с с а. Ей? Она — не сдаст…
А н н а. Что у неё с дядей Прохором?
В а с с а. Не Прохор он, а прохвост! Узнал девичий секрет один… ну и пользуется… да! Пользуется, пёс!
А н н а (тихонько). Вот что, когда вы ляжете, я приду к вам.
В а с с а (насторожилась). А что? Зачем?
А н н а. Надо поговорить. Они тут исповедовались.
В а с с а. Прохор?
А н н а. И он. Вы знаете, что у него сын есть?
В а с с а. Не один, поди-ка! Ну?
А н н а. Одного — усыновить хочет.
В а с с а (поднимаясь). Врёшь? Пугаешь?
А н н а. Так говорит.
В а с с а. Ну вот… и — конец! Зачем работали? Чем гордились? Нет, нельзя… это — нельзя!
А н н а. Семён в город переезжать хочет…
В а с с а. Так… Ну?
В а с с а (грубо). Молчи! Я ему найду место!.. (Тише.) А сама я куда? Куда меня, а?
(Идут возбуждённые — Прохор, Семён и Наталья.)
С е м ё н. Наташа! Да перестань…
П р о х о р. Уймите мне эту дуру!
Н а т а л ь я. Кроме меня, кто здесь правду скажет?
С е м ё н. Наташа, ты вспомни — ю! Ну, какое тебе дело? Плюнь!
В а с с а. Что у вас такое?
П р о х о р. Невестушка ваша изволили взбеситься — пожалуйте!
Н а т а л ь я (Прохору). Вы Пашу в дикого человека сами обратили…
П р о х о р. Семён, чёртова башка!
А н н а. Дядя, вы здесь самый умный…
П р о х о р. Я? Меня давно с ума свели… Ты знаешь — он, шельма, ножиком на меня замахнулся, а?
(Вошла Людмила, села в углу и оттуда неподвижно смотрит на всех.)
Н а т а л ь я. Вы во всём виноватый…
В а с с а. Семён! Есть у тебя власть над женой?
С е м ё н. Будет вам, мамаша! Всё власть да власть, а и командовать некем…
Н а т а л ь я. Нет, уж я скажу всё! Вы Людмилу испортили…
П р о х о р. Дура ты! Да она — до замужества… (Заметил Людмилу.) Нет, каково, Анна?
Л ю д м и л а. Расскажите — что же я сделала до замужества-то?
В а с с а (строго, тихо). Людка! Молчи… что ты?
П р о х о р. Идите вы все в болото!
Л ю д м и л а. Замахнулись, так бейте!
П р о х о р (уходя). Подождите же! Я вам наступлю на языки!
Л ю д м и л а. Струсил… эх!
В а с с а. Я тебе говорю — молчи!
Л ю д м и л а. Всё равно, мама! Теперь Павел узнает… всё узнает!
С е м ё н (жене). Идём! Тут другое начнётся…
Л ю д м и л а. Вот Наталья, она уж не промолчит!
Н а т а л ь я (уходя). А ты что думаешь? Я правде не изменница…
С е м ё н. Ты помни — ю! И больше ничего!
Л ю д м и л а. Ой! Кожу бы всю оставила, только вырваться… только вырваться!
В а с с а. Вот Анна… видишь? Никто ничем не связан… никто! Схватить и — бежать!
Л ю д м и л а. Мне хватать нечего… мне не надо ничего! Жизнь оставьте, жизнь…
П а в е л (идёт, лоб у него завязан). Мамаша — денег мне.
В а с с а. Ещё один…
Л ю д м и л а (полуплача, полусмеясь). Ах, хорош! Господи…
П а в е л (тихо). Мать вы мне? Анна — скажи ей… отпустите меня…
В а с с а (странно). Я тебе скоро найду место, Павел.
А н н а. Мой совет — отпустите его! Дядя бог знает на что способен…
П а в е л. Не боюсь я его!
А н н а. Вот он прибил Павла…
П а в е л. Врёт!..
А н н а. Паша — человек слабый… но и слабый, рассердясь, может…
В а с с а (пристально глядя на неё). Перестань!
Л ю д м и л а. Что ты, Анюта, словно подсказываешь…
В а с с а. Людмила, уйди! Павел, ты тоже иди… я приду к вам! (Они оба уходят, Васса прошлась по комнате, остановилась против дочери.) Ты что это задумала?
А н н а (простодушно). Я? Что?
В а с с а. Не притворяйся! Понимаю. (Снова ходит.) Павел — сын мне, забыла?
А н н а (смущена). Не понимаю я…
В а с с а. Врёшь. Проста очень ты. Ты думаешь, коли брат дядю изведёт…
А н н а. Что вы, мамаша! Ф-фу!
В а с с а. Тебе выигрыш?
А н н а. Да я и…
В а с с а (угрюмо). Не больно ты умна… нет! Кто там ещё?..
В а с с а. Ну, что?
М и х а и л. Нехорошо… Дышит тяжко очень.
В а с с а. Прибрал бы господь скорее!.. Пятая неделя пошла, как он задыхается. Глаза-то ясные… видно, всё понимает… Отмучался бы…
М и х а и л. Немного осталось, как видится.
В а с с а (идёт). Ты подожди меня тут…
А н н а. Плохо у вас живут, Михаил Васильевич!
М и х а и л. Хуже невозможно-с! Всё спуталось… всё!
А н н а. Чем же это кончится?
М и х а и л. Не вижу-с…
А н н а. Трудно мамаше… А дядя Прохор не хочет помочь, видно…
М и х а и л (подавленно). Он? Помочь?
А н н а. Почему вы так удивились?
М и х а и л (насмешливо). Так-с…
М и х а и л. Удивление моё просто! Захар Иванович, батюшка ваш, бывало, говорили, что русский человек частенько глупость свою за совесть принимает по ошибке… (Липа входит.) Тебе чего?
Л и п а. Анна Захаровна — вас дядюшка просит к себе.
А н н а. Зачем, не знаешь?
Л и п а. С сердцем у них нехорошо.
А н н а (вопросительно, Михаилу). Что?
М и х а и л (успокоительно). Это с ним бывает.
Л и п а. Удушье…
М и х а и л (глядя на Липу). Удушье… Олимпиада вот знает… (Анна быстро уходит, он знаком останавливает Липу.) Ну?
Л и п а. Что-с?
М и х а и л. Не знаешь?
Л и п а. Не согласна.
М и х аи л. Отчего?
Л и п а. Не могу. Боюсь.
М и х а и л. Грешно?
Л и п а. А нет? Чай, человек это.
М и х а и л. Так. Сына удушить — не грешно, а чужого — грешно? Ребёнок — не человек?
Л и п а (злобно). Ребёнок! Напомнили-таки! Я его из жалости…
М и х а и л (мягче). Смотри, дурёха! Прохор твой грех знает…
Л и п а. И вы знаете… значит, и вас — травить?
М и х а и л. Ты что орешь? Нарочно? Гляди, голубушка! Я тоже могу невзначай… (Подходит к ней вплоть.) А ты не ломайся, будет уж! Иди-ка! Вот сейчас какой случай хороший, ну? Слей из обоих пузырьков побольше и дай ему! Ведь не яд, лекарство, пойми! И — с богом, куда хочешь! Помни: не согрешишь- не покаешься, не покаешься — не спасёшься… Иди-ка, иди! Али тебе не дорога свобода? Будешь жить на своей воле, а? Награду получишь немалую… Ты — молодая, тебе жить надобно… не согреша, не проживёшь, Липа!.. не проживёшь!.. Многие… пробовали и — не могли… (Липа уходит, уступая его напору; он возвращается, ворча.) Притворяется тоже… дрянь! Ломака… туда же!
П а в е л (заглядывает). Мать где?
М и х а и л. К Захару Ивановичу пошли.
П а в е л. А ты с кем говоришь?
М и х а и л. Сам с собой…
П а в е л. Нашёл компаньона… тоже!.. Смотри — он тебя обжулит!
М и х а и л. Спасибо, что предупредили! Принимаю это как награду за службу мою вам.
П а в е л. Как хочешь прими… хоть как милостину. (Исчезает. Михаил грозит кулаком вслед Павлу, ходит, заложив руки за спину и щёлкая пальцами. Идут Васса, Семён и Наталья.)
В а с с а (Михаилу, угрюмо). Кончается, кажись, радетель наш…
М и х а и л (опустив голову). А у Прохора Ивановича опять припадок…
В а с с а (детям). Ну, вы чего ходите тут?
С е м ё н. Да ведь и вы тоже ходите…
В а с с а. Говори! Пошли за отцом Егором… Ну, а ты что, Наталья?
С е м ё н (уходя). Наташа — ю!..
В а с с а. Что такое? Что он сказал?
Н а т а л ь я.
