да Анна, обе к матери подлаживаются… Просить чего собираются, что ли?
В а с с а. Ты бы хоть про себя, а не вслух думал, дитятко!
Н а т а л ь я. Ему бояться некого…
С е м ё н. Ю!
В а с с а. Что это у тебя за глупое слово?
С е м ё н. Ю? Так уж — ю!
В а с с а. Ой, Семён, Семён!
П р о х о р. Люда — поговори ещё!
Л ю д м и л а. Не хочется.
В а с с а. И не надо. Благослови тебя господь хорошими детьми, Людмила.
Л ю д м и л а (кивая на мужа). От него? Как от него могут быть хорошие дети!
Н а т а л ь я (тянет). Н-ну-у…
М и х а и л. Эх… язычок!
П а в е л (хватая чашку). Убью! (Мать толкнула его под локоть — чашка выпала из его рук.) Вы что? За неё? Хорошо… дайте мне мою часть, деньги мои! Подайте, и будь вы…
В а с с а (толкнув его). Цыц!
П а в е л (захлёбываясь словами). Ненавижу всех… подожгу! Кто вы мне? (Почти рыдая.) Мать… Ты разве мать? Дядя? Жена? Брат?.. Что вы для меня?
В а с с а (угрюмо). А ты для всех?
П а в е л. Как собаки зайца, травите вы меня — за что? Дайте мне моё, и я уйду… уйду!
В а с с а. Что же здесь — твоё?
Н а т а л ь я. Как? Его и Сенино — всё!
А н н а. Вы молчите, Наташа!
Н а т а л ь я. Отчего же?
В а с с а. Мокрица — молчи, сказано тебе!
Н а т а л ь я (плачет). Сеня! За что же меня…
Л ю д м и л а. Это ты с непривычки…
М и х а и л (дочери). Не путайся, прошу тебя!
П р о х о р (Анне). Меня бы прочь отсюда… не могу!
Н а т а л ь я. Что мы — маленькие? Всякий хочет жить, как ему нравится…
П р о х о р. Анна, нехорошо мне, кричат…
А н н а (торопливо уходя в комнату матери). Сейчас, дядя… мама!
(Васса идёт на её зов.)
С е м ё н. Вы, мамаша, действительно…
П р о х о р. Людмила… Ну-ка, помоги мне…
В а с с а (кричит). Людмила, поди сюда…
А н н а (бежит через столовую). Сию минуту, дядя… Видишь, Павел, вот — опять нехорошо дяде…
П а в е л (орёт). Я здесь хозяин… я, кособокий! Пусть он издохнет… и все вы!
П р о х о р (побагровел, привстает со стула и шипит). В-в-в-ах… так? Михайло, уведи меня… убьёт он!..
П а в е л (прыгая перед ним). И убью… ух! Как дам…
(Общая суматоха. Наталья хочет увести Прохора. Михаил усаживает его на стул. Семён схватил брата за руку и кричит.)
Н а т а л ь я. Паша… оставь…
М и х а и л. Позвольте-с… успокойтесь!..
С е м ё н. Пашка — брось! Дядя — уходите! Мамаша! Дерутся они!
П а в е л. Я тебе давно… ты меня… раз! (Толкнул дядю в грудь Прохор выпрямился и ударил его ногой. Павел, охнув, присел на пол, а Прохор грузно свалился на стул. Вбегает Анна с лекарством в руках, выбежали из кабинета Васса и Людмила, — Васса бросается к сыну, он вертится на полу, держа ногу в руках. Анна — наклонилась над дядей. Семён — около жены. Михаил, взяв дочь за руку, что-то шепчет ей, лицо у него умоляющее.)
С е м ё н (жене). Уйдём скорее…
В а с с а (Павлу). Чем он тебя?
А н н а. Я говорила, Павел…
Н а т а л ь я. Подожди…
П а в е л. Отойди, мать…
А н н а. Дайте воды…
М и х а и л. Поняла, да?
Л ю д м и л а (отцу). Пусти… После скажешь…
В а с с а (вставая). Горячей воды?
Л ю д м и л а. Да, да… на сердце…
М и х а и л. Это надо сделать там, у него…
Л ю д м и л а. Да нет же!..
А н н а. Верно! Берите его… Семён, помоги!..
Н а т а л ь я (зорко следит за всеми). Не тронь, Сеня!.. Боюсь я, ой!.. Они нарочно Павла натравили… куда ты?
(Михаил, Анна, Семён — уносят Прохора.)
В а с с а. Ты что шипишь?
Н а т а л ь я. Разве я змея?
В а с с а. Ты что сказала?
Н а т а л ь я. Позвольте, мамаша?
В а с с а. Что позволить? Ну?
Н а т а л ь я. Мы не прислуги… мы теперь — хозяева!
В а с с а (тихо). Вон!
(Семён воротился, Павел встал с пола, волочит ногу, идёт к матери, держась за стулья.)
Н а т а л ь я. Не кричите! Сеня — она кричит…
С е м ё н (стараясь говорить внушительно). Нет, мамаша, довольно! Мне — двадцать семь лет, ему — двадцать четыре… против этого не поспоришь! (Мать приподняла очки на лоб и в упор смотрит на сына.) Что вы смотрите? Тут как ни смотрите — закон совершеннолетия… сыновья — наследники… стало быть… спора нет!..
В а с с а (спокойно, Павлу). Иди, взгляни, что с дядей…
П а в е л. Не хочу… Не пойду…
С е м ё н. Да… Уж теперь — как мы желаем!
В а с с а (вздохнув). Дураком ты родился, Семён!
С е м ё н (вспылил). Обидные ваши слова — оставьте! Я — дурак, а по закону — хозяин! И вы, пожалуйста…
А н н а (бежит). Мамаша… дядя, кажется, помер…
(Молчание. Павел сел на стул, спрятав голову за спинку. Семён, одеревенев, мигает глазами. Наталья прижалась к нему, вздрагивая. Опустив руки и наклоня голову, Васса обернулась в передний угол комнаты, беззвучно шевеля губами. Анна, перебирая на груди пальцами, смотрит на неё. Испуг на лице Натальи постепенно сменяется радостью.)
С е м ё н (шепчет). Вот те раз!
Н а т а л ь я (тоже шёпотом). Теперь — ты пойми! Всё наше делается!
А н н а (им обоим). Шш… тише!..
В а с с а (тихо). Ну, Павел, вот, достиг ты конца…
П а в е л. Я… не виноват… я — выпивши…
С е м ё н. Эх, Пашка! Что, брат?
(Васса и Анна уходят, но Анна остановилась за дверью.)
Н а т а л ь я (ласково). Паша! Скажи правду — они тебя не подучили дядю-то ударить?
П а в е л (устало). Пошла ты… ерунда!
С е м ё н (жене). Что ты сочиняешь тут?
А н н а (входит). Видишь, Павел, что ты наделал? Предупреждала я тебя — не тронь, да?
Н а т а л ь я (подозрительно). Да-а… как будто подстрекнули вы его, так вышло…
П а в е л. Я не виноват…
Н а т а л ь я. Бог рассудит — кто виноват… он знает!
(Идут: Михаил — рука у него обмотана носовым платком, Людмила и Васса. Людмила прошла в угол, села там и тихо плачет.)
В а с с а (торжественно). Скончался…
Н а т а л ь я (мужу, шёпотом). Гляди — рука…
С е м ё н (вздрогнув, громко). Где? Чья рука?
В а с с а (Наталье). Ты — о чём?
Н а т а л ь я. Я? Я сказала ему, Семёну, что рука у Михаила Васильевича…
М и х а и л (почти не скрывая насмешки). Рука-с? Повредил несколько, задел за ручку двери, когда усопшего несли. А что-с? Мне не больно, если это вас интересует… совсем не больно… А впрочем — благодарю покорно за внимание!
В а с с а. Ну — помолчите все! Людмила — перестань! Павел, как же теперь? Что будем делать? (Голос у неё дрогнул. Помолчала, шевеля губами.) Ты знаешь — семья наша не дружная, сор из избы будет вынесен, и пойдут тёмные слухи про нас…
П а в е л. Оставьте меня…
В а с с а (глуше). Может, и полиция вмешается… тут — деньги! У дяди в нашем деле до ста тысяч с лишком…
С е м ё н (жене, шепчет). Ого! Вот так — ю!
В а с с а. Известно, что он их взять хотел… Видишь, как всё запутано… Тебя предупреждали — не тронь, убьёшь… а ты — нарочно… Чувствуешь свой грех?
П а в е л (бормочет). Будет! Не тяните душу… (Сообразив опасность, испугался, вскочил, смотрит на всех.) Вы… вы, родные мои… вы — не говорите! Я не хочу… что же делать, мама? Сеня?
В а с с а. Мы, конечно, будем стоять за тебя — пред людьми… А пред богом как ты оправдаешься? И вот я советую тебе, если дело это грешное кончится хорошо для тебя, — иди в монастырь…
(Все удивлены. Людмила, как слепая, идёт к свекрови и улыбается.)
Н а т а л ь я (мужу). Ой… это хорошо! Понимаешь?
П а в е л (растерянно). Я — не хочу! Что вы? Семён, я не хочу!
В а с с а (твёрже). Я дам за тебя хороший вклад, будешь ты жить там спокойно, безобидно, привыкнешь богу молиться и помолишься за нас…
П а в е л (тоскливо). Людмила… рада! Людмила — пожалей! Гляди, как со мной… (Поражён лицом жены.) Как рада… лицо-то! Мамаша — спасибо! Женили вы меня!
В а с с а. Ты сам хотел.
М и х а и л (тяжело). Да-с, вы сами!
В а с с а. Помнишь — зарезаться грозил?
Н а т а л ь я. Как же! И я помню это…
В а с с а (грозно). Ты — молчать! (Мягко, но непреклонно.) Так вот, Павел, дай обет, что идёшь в монахи… Так лучше для тебя и для всех… Никто там тебя не осмеёт, не осудит за то, что ты… некрасив собой. И я буду знать, что сын мой — в спокойном месте, в почёте живёт. Так-то. Ну, подумай… до завтра, а завтра — скажи согласие твоё.
П а в е л (жене). Погибели моей улыбаешься? Не забуду я этого!
Л ю д м и л а. Нет, Павел, я — свободе своей… (Стоя около Вассы, далеко от мужа, она, не сходя с места, опускается
