с а. Вредная собака — Пятёркин этот…
А н н а. Совершенно гнусный раб! Ни чести, ни совести. И — такой дерзкий, такой жёсткий…
В а с с а. Смягчим.
А н н а. Нездоровится вам?
В а с с а. А — что?
А н н а. Лицо такое.
В а с с а. Дочери — ничего не заметили в лице. Ладно. За границу поедешь, Анна.
А н н а (изумлённо). Я?
В а с с а. Ты. С Натальей. А может, и одна.
А н н а. Господи, как я рада! Даже и благодарить вас… нет слов!
В а с с а. И не надо. Ты — заслужила. Ты никогда не врёшь мне?
А н н а. Никогда.
В а с с а. Ну то-то… Фёдору письмо отвезёшь. Наталье письмо — не показывай. Тотчас напишешь мне — как Фёдор. Врачей спроси. Немецкий язык помнишь?
А н н а. Да, да, помню.
В а с с а. Ну вот… Если Фёдор плох — дождёшься конца. Впрочем, после поговорим об этом, обо всём. А теперь — вот что: пойдёшь в жандармское управление, спросишь полковника Попова. Обязательно его найди! Чтобы вызвали. Скажи — спешное и важное дело.
А н н а. Васса Борисовна…
В а с с а. Ты — слушай! Скажешь ему, что ко мне приехала из-за границы Рахиль Топаз, эмигрантка. Он знает — кто это. Он её арестовывал. И что если нужно снова арестовать её, так пусть арестуют на улице, а в мой дом — не приходят. Поняла?
А н н а. Да, только… как же?
В а с с а. Ты — слушай, слушай! Если придут в дом, так будет ясно, что выдала её ты. Или — я. И не хочу я, чтоб снова по городу слухи дурацкие пошли. Ну, поняла?
А н н а. Я — не могу…
В а с с а (удивлена). Не можешь? Почему?
А н н а. Не могу решиться.
В а с с а. Жалко? А Колю — не жалко? Её всё равно арестуют, не завтра, так послезавтра. Что ж ты отказываешься услужить мне? Странно! И — не верю!
А н н а. Да — нет же, господи боже мой! Я за вас жизнь отдам! А за что я буду жалеть еврейку эту? Вы знаете — она меня презирала.
В а с с а (подозрительно). Чего же ты бормочешь, а? Не понимаю!
А н н а. Боюсь я ночью идти к ним, к жандармам.
В а с с а. Ну, вот глупости какие… Что они — сожрут тебя? (Смотрит на часы.) А, пожалуй, верно — время позднее. Попов где-нибудь в карты играет. Ладно. Ты это завтра утром сделаешь. Пораньше — часов в семь. Настоишь, чтобы разбудили его.
А н н а. Вот — уж благодарю вас… (Хватает руку, целует.)
В а с с а (отирая руку об юбку). Дурёха, даже вспотела, — капает с лица-то у тебя…
(Анна вытирает лицо.)
В а с с а. Рашель всё пугает меня, квакает: класс, класс! Какой класс? Это я — класс! Меня она и ненавидит. Да. Меня. Сына увела, как цыган коня. Ну — а сына не получит, нет! (Замолчала, думает.) Что-то мне нездоровится. Устала, что ли… Завари малины!
Л ю д м и л а. Вася, ужинать!
В а с с а. Любишь ты поесть…
Л ю д м и л а. Да, люблю! Очень.
В а с с а. А я тебе приятное приготовила… Не для еды, а для жизни.
Л ю д м и л а. Ты — всегда…
В а с с а. Решила: покупаю у старухи Кугушевой дом — вот садик-то наш разрастётся, а?
Л ю д м и л а. Мамочка, ой, как хорошо!
В а с с а. То-то! Молодой князёк, видно, в карты проигрался…
Л ю д м и л а. Хорошо как! Господи…
В а с с а. Спешно продаёт княгиня. Завтра задаток внесу. Вот тебе и праздник.
Л ю д м и л а. Когда ты это успеваешь? Идём, идём ужинать.
В а с с а. Я — не хочу, нездоровится мне. Сейчас напьюсь малины и лягу. Ужинайте без меня!
Л ю д м и л а. А — чай?
В а с с а. Да, самовар подайте сюда, пить хочу. Рашель там?
Л ю д м и л а. Заперлась в жёлтой комнате, тоже не хочет ужинать. Какая она неприятная стала. Важная!
В а с с а. Ну иди, Людка, иди… (Осталась одна. Двигается по комнате осторожно, как по льду, придерживаясь за спинки стульев, покашливает, урчит.) Дела… Растут дела… (Хочет сесть, но не решается. Стоит спиной к двери.) Доктора, что ли, позвать?
(Пятёркин, выпивший, встрёпанный ещё больше, волосы — дыбом, показывает хозяйке язык, делает страшную рожу. Взял гитару, задел басовую струну.)
В а с с а (вздрогнув). Ох… Что это? Кто… Чего тебе?
П я т ё р к и н. 3-за гитарой…
В а с с а. Пошёл вон, чёрт…
П я т ё р к и н. Иду. А как же?.. Я — не собака, в барских комнатах не живу.
В а с с а. Дурак… какой… чёрт… (Грузно садится на тахту, хочет расстегнуть ворот кофты, валится на бок. Несколько секунд тишина.)
А н н а (поднос в руках, на подносе — чайник, чашки). В спальню отнести? (Постояла, ожидая ответа. Поднос в руках её дрожит, дребезжит чашка. Осторожно поставила поднос на стол, наклонилась, взглянула в лицо. Моментально выпрямилась, громко шепчет.) Господи, господи… Васса Борисовна… Вы — что? (Прислушалась, бросилась к рабочему столу, открыла один ящик. Роется, нашла деньги, суёт за пазуху себе. Открыла шкатулку на столе, там тоже деньги, прячет их, нашла ключи, прячет их в карман, крышка шкатулки звучно хлопает. Анна бежит прочь из комнаты. Пауза. Наталья быстро входит, за ней — Прохор. Постепенно являются: Анна, Поля, Пятёркин.)
Н а т а л ь я (щупает рукой лицо матери; ненужно громко говорит). Умерла.
П р о х о р. Ух ты… Железнов — в одночасье, теперь — она! Опять начнёт город чепуху молоть… Ф-фу… Вот уж… Чёрт…
Н а т а л ь я. Молчите!
П р о х о р. Что там молчать! Ната, нужно за Анной следить. Ключи нужно. Ключ от сейфа. Она всё знает, Анна! Погляди в кармане юбки, нет ли ключа…
Н а т а л ь я. Не хочу. Уйдите.
П р о х о р. Ну да, уйду, как же!
А н н а (в слезах). Наталья Сергеевна — Людочка в обмороке…
Н а т а л ь я. Позвони доктору…
А н н а. Позвонила. Господи, что делать будем?
П р о х о р. Ключи — где? От сейфа ключ?
Н а т а л ь я. Рашель — сказали?
А н н а. Надо ли говорить ей, Наталья Сергеевна?
Н а т а л ь я. Вы… сволочь! (Быстро ушла.)
А н н а (всхлипнув). За что-о?
П р о х о р. Ну, ты… не тово, не раскисай! Ключ от сейфа! Где?
А н н а. Прохор Борисович, я — не забудьте — тринадцать лет, верой, правдой… (Шарит в юбке Вассы.)
П р о х о р. Получишь сколько стоишь…
А н н а. Всю молодость мою отдала вам. Вот он, ключ!
П р о х о р (идёт к сейфу, говоря Пятёркину). Лёшка, не пускай никого… Постой… Что такое? (С явной радостью.) Да ведь я опекуном несовершеннолетних буду! Чёрт те взял! Чего же это я? А? (Усмехается, глядя на Анну.) Пошла вон, Анка! Конец твоей кошкиной жизни! Иди к чертям! Завтра же! Надоела ты мне, наушница, надоела, стервоза!
А н н а. Прохор Борисович, покаетесь! Напрасно вы это…
П р о х о р. Иди, иди! Ты своё получила, наворовала — довольно! Марш!
А н н а. Нет, позвольте! Я имею кое-что…
П р о х о р. Да, да! Имеешь, знаю! О том и говорю…
(Рашель, Наталья.)
Р а ш е л ь (Прохору, который роется в бумагах на столе). Воруете?
П р о х о р. Зачем? Своё — берём.
(Поля ведёт Людмилу.)
Л ю д м и л а (вырвалась, бросается на тахту). Мама! Ма-ама!
Р а ш е л ь. Своё! Что у вас — своё?
1935 г.
