то, что без успеха начал письменно. Вот наша история!
Пан Чижевский. Но каким способом надеетесь вы переупрямить его и довести до согласия?
Рославлев младший. Я сам еще порядочно не знаю! но есть надежда: брат – человек пламенный. И вообще постоянства в любви к женщинам мало, но постоянства в ненависти к ним еще менее.
Пан Чижевский. И то правда! Я смолоду и сам не охотник был до женщин, но покойная жена, однако же, принудила меня обвенчаться с нею. Помнится мне, читал и в Красицком, что богачей и барынь все злословят и все в них ищут.
Бар и барынь все бранят
Под рукою,
За спиною;
Но столкнися с мудрецом
Станет нову песню петь
Наш Сенека,
Переменится медведь
В человека;
Смотришь, – он, как и другой,
Гибок, тонок,
Па́дам-до́-ног.
Рославлев младший. Стук! коляска подъехала. Прощай, благодетель, и смотри же скромнее и осторожнее.
(Убегает в боковую комнату.)
Пан Чижевский(пересчитывая деньги из руки в руку). Скромнее и осторожнее!
Явление 5
Пан Чижевский, Рославлев старший (в фуражке и не снимает ее).
Рославлев старший. Лошади готовы? Впрягать скорее!
Пан Чижевский. Ясновельможный…
Рославлев старший. Готовы, я спрашиваю?
Пан Чижевский. Ясноосвещенный, извольте взять терпенье.
Рославлев старший. Терпенье? – Лошадей, я говорю. Где ж мой передовой?
Рославлев старший. А лошади?
Пан Чижевский(нерешительно и боязливо, с поклоном). Будут.
Рославлев старший. Ну, сейчас, сию минуту!
Пан Чижевский(приободряется и откланивается, не трогается и начинает петь, Рославлев с первого стиха зажимает ему рот).
Могу сказать вам о почтмистрже польском…
Рославлев старший. До песней ли мне теперь! Тьфу, какой безмозглый народ! послать ко мне курьера! Сам беги, вели, кричи! Живо! мигом! (Выталкивает его.)
Явление 6
Рославлев старший(один). Петь хочет! Сумасшедший! Теперь, может быть, у брата на свадьбе поют и пляшут… Странная судьба! Скачу сломя голову, чтобы брата отговорить от дурачества, которое сам на ходу был сделать три месяца тому назад; но вы меня вылечили от залетного воображения, от всяких попыток на супружеское счастье, от веры в вашу любовь – вы, которые никого, кроме себя, не любите. Я долго гонялся по следам вашим, долго; но поумнеть никогда не поздно. (Берет гитару, прислоняется к фортепьяно, пробует несколько аккордов и напевает куплет.)
Пускай сердечным суеверам
Еще мерещится любовь;
А я откланялся химерам
Из ваших рук довольно пил отраву
Довольно я, красавицы! страдал;
Моя тоска была вам на забаву,
Смеялись вы, – я слезы проливал,–
Но слез моих вам более не видеть,
Я в школе был и с горя поумнел.
Как я вас обожать умел –
Так вас умею ненавидеть!
Готовьте другим
Оковы и розы,
Обеты, угрозы,
Улыбки и слезы,–
Я стал невредим.
Пускай сердечным суеверам
Еще мерещится любовь;
А я откланялся химерам
Явление 7
Рославлев старший, Антося и Лудвися.
Антося. Ах, как вы приятно поете!
Лудвися. С каким выражением вы арпеджио делаете на гитаре!
Антося. Продолжайте, сударь.
Рославлев старший бросает гитару.
Антося. Вы не хотите, чтоб мы вас слышали?
Лудвися. Мы вам помешали?
Антося. Пожалуй, мы уйдем.
Рославлев старший. Пойдите или оставайтесь: мне решительно все равно.
Антося. Может быть, вам угодно нас послушать?
Рославлев старший. Я терпеть не могу женского голоса!
Антося. Как? Вам неприятно, когда женщины поют?
Рославлев старший. И когда говорят даже!
Лудвися. Это почти что очень неучтиво!
Рославлев старший. Я предупреждаю вас, я ужасный грубиян.
Лудвися. Сестрица, он шутит.
Антося. Вы шутите, сударь, мне кажется: вам наш пол не так противен.
Лудвися. И я тоже думаю, что он вам даже слишком мил!
Антося. Вы еще, того гляди, здесь влюбитесь.
Рославлев старший. В вас?
Антося. Коли не в нас, так у нас по крайней мере!
Рославлев старший. В здешнем городе?
Лудвися. Хоть и в здешнем доме, как знать?
Рославлев старший. Не худо на дорогу.
Антося. Ни за что не ручайтесь! а кто истинно до женщин не охотник, тот не говорит им этого в глаза и вовсе с ними в разговор не вступает, берет шляпу и уходит.
Рославлев старший. Именно, прощайте. (Кричит при выходе.) Что ж, готово? Нет еще? Это разбойство! Это неслыханно, что за мешкотня! (Уходит.)
Явление 8
Антося, Лудвися, Юлия (в мужском платье, приделанные бакенбарды, сапоги со шпорами).
Антося. Очень забавен!
Чудак он, право, своенравный!
На шутки гневом отвечает
И дуется…
Лудвися
Нет дива тут:
Предчувствием он, видно, знает,
Что нами будет он надут.
Явление 9
Те же, Рославлев старший, пан Чижевский, писарж, курьер и слуга Рославлева.
Рославлев старший(держит пана Чижевского за ворот). Ты бездельник! Не может быть, чтобы все лошади были в разгоне.
Рославлев старший и курьер с одной стороны, Юлия с другой – тормошат пана Чижевского.
Рославлев старший
Скорей! скорей!
Лошадей! лошадей!
Антося и Лудвися
Смелей! смелей!
Вы откажите лошадей!
Пан Чижевский
Я рад вам дать бы лошадей,
Но с час последня пара вышла.
Рославлев старший. Как вышла?
Пан Чижевский
Есть лошади, да не для вас!
Здесь сверхкомплектных пять у нас:
Из них не ходят две у дышла,
А три не ходят уж никак!
Рославлев старший
Я не терплю докучных врак!
Твоей я спеси поубавлю,
Тебя – тебя ходить заставлю!
Антося и Лудвися
Вы забываетесь, никак,–
Наш папенька и сам из шляхты.
Прошу понизить голосок!
Рославлев старший
Скачи от Питера до Кяхты,
От Кяхты поскочи в Моздок,
Но, верно, хуже почты этой
Нигде по трактам не найдешь.
Пан Чижевский
Да говорят же вам, не ложь!
Всех подорожных не сочтешь!
Коляска скачет за каретой!
За городскою эстафетой
Летит из армии курьер,
Тут подкоморжий за курьером,
Тут арендарж, тут офицер!
Тут панна вслед за офицером!
Антося и Лудвися
Мы не выходим из упряжки;
И наши лошади, бедняжки,
И мы – совсем без головы.
Юлия(вслух). Несносный упрямец! с ним не сговоришь; я уже моих людей разослал всюду, чтобы как-нибудь на вольных убраться. Представьте, с самого утра он меня проводит. То лошадей вовсе нет, а когда сказывают ему, что есть точно, видели их в стойлах, отговоркам конца нет: одна будто бы охромела, другая крива, третья вовсе бессильна, при последнем издыхании. Упряжки не в порядке, почтари в разброде! Между тем дочери его оглушают страстными плаксивыми песнями… Верьте мне, он с ними в заговоре. Нас здесь женить хотят.
Рославлев старший(расхохотавшись). Какая мысль! а что? может быть. – Тесть любезный, не быть бы тебе моим крестником. (Грозит рукою.)
Антося и Лудвися, будто обиженные, подходят к нему и, приседая, поют.
Антося
Нет, это слишком, признаюсь,
И оставаться здесь напрасно.
(Уходит, приседая.)
Лудвися
Я бешеных, суда́рь, боюсь!
(Также уходит.)
Пан Чижевский
Сердитесь вы наедине,
Но гнев сносить ваш нет мне следу!
(Уходит.)
Рославлев старший
Иль всех я вас путем доеду!
Явление 10
Рославлев и Юлия.
Юлия. Успокойтесь! мои люди все сделают, все достанут мне и вам. Я рад, что могу служить собрату в равном горе, и через полчаса мы покатимся каждый по своей дороге, а может быть, по одной и той же. – Вы куда?
Рославлев старший. В Петербург.
Юлия. А я оттуда.
Рославлев старший. Тамошний житель? Всегда или временно?
Юлия. Я там служу в гусарах.
Рославлев старший. Ах боже мой, так вы знаете Александра Рославлева, – он в них же служит?
Юлия. Товарищ, друг мой неразлучный, мы с ним живем в одной комнате.
Рославлев старший. А мне – брат родной.
Юлия. Неужели? Как счастливо! Следовательно, вы и мне родной, – дайте обнять себя. – А знаете, какую было он глупость сделал? мой друг, ваш братец чуть было не женился.
Рославлев старший. Чуть было? стало, опасность миновалась?
Юлия. Совершенно. Он уже вовсе об этом не думает!
Рославлев старший(в сторону). Мои письма подействовали. (Громко.) Как я рад встрече с вами и даже прощаю почтовому смотрителю, что задержал меня. Эй! Кто-нибудь!
Юлия. Что вам надобно? Антося, Лудвися!
Сестры входят.
Рославлев старший. Шампанского!
Антося. И! Какие прихоти! в нашем местечке этого не водится. Венгерского, коли угодно?
Рославлев старший. Чего-нибудь, что душу располагает к веселью. Скорее!
Юлия. Туда, в цветничок.
Сестры уходят.
Рославлев старший. Расскажите мне о брате, пожалуйста, все, что знаете.
Юлия. Представьте себе! в его лета жениться!
Рославлев старший. И на польке, это всего опаснее.
Юлия. Почему же? Я сам поляк.
Рославлев старший. Нет! будьте справедливы, любовь к отечеству в сторону. Наши кокетки – ученицы перед здешними.
Юлия. Быть так, но братец ваш… ему совсем было голову вскружили, подговорили, заворожили, он уже готов был под венец, но я заклинал его именем вашим, не зная вас, и моею дружбою… он образумился. Вы видите во мне закоренелого мизогина.
Рославлев старший. Закоренелого! Вы еще очень молоды!
Юлия. Со дня моего рождения тверд, как кремень, и не изменяю моим правилам. Враг отъявленный свадеб и волокитства, томных вздохов и нежных поцелуев. Чуть-либо все женщины какой-нибудь благодетельною чумою исчезли с лица земли…
Рославлев старший. Я бы не охнул.
Юлия. Я также.
Рославлев старший. Я их терпеть не могу!
Юлия. Я их ненавижу.
Рославлев старший. Вечные прихотницы без толку, ни капли здравого смысла, ни шагу без видов, любезны на первых порах, но под конец докучливы.
Юлия. Самые ничтожные, бесполезные! Дайте мне руку, передадим такие же правила нашим детям.
Рославлев старший. Я надеюсь, что у меня их никогда не будет!
Юлия. Тем лучше, забот меньше.
Антося и Лудвися входят, подносят налитые стаканы.
Юлия
Стократ счастли́в, кто разум свой
Не помрачил еще любовью,
Но век проводит холостой,–
Я выпью за его здоровье.
Поверьте мне, жена для нас
Женись лишь только – и как раз
Родятся ревность, подозренье.
Ах, то ли дело одному:
Его не мучит неизвестность,
И вечная почти беспечность!
Капризны, что не сладишь с ними.
Останемся мы холостыми!
Антося и Лудвися устанавливают поднос с бутылками в цветнике и уходят.
Юлия. Одна есть женщина в свете, которую я люблю по самой родственной связи.
Рославлев старший. Одна уже нашлась; найдутся и более!
Юлия. Нет! двух таких не бывает; она – сердца ангельского, примерной добродетели.
Рославлев старший. О! они все ангелы! все чудесно добродетельны! где же твердость ваша? правила неизменные?
Юлия. Не ошибайтесь. Речь идет о моей сестре. Кроткое, невинное существо и так же мало заботится об нас, как мы с вами об их. Брат, отец, мать – вот кто ей наполняют душу. Здесь, например, давно ли мы остановились, и то неохотно, она уже отыскала какого-то безгласного, разбитого параличом дряхлого старика, всеми брошенного, ухаживает за ним, бережет его и благословляет случай, который задержал нас здесь, подавая ей добро творить, между тем как мы с вами от этого же случая готовы лопнуть с досады.
Антося вбегает.
Антося. Вас сестрица зовет, крайняя нужда.
Юлия. Сейчас.
Антося(ей на ухо). Ваш муж что-то по вас беспокоится.
Юлия. Иду, я скоро ворочусь к вам.
Явление 11
Рославлев старший(один). Брат сестру хвалит, видит в ней совершенство! Почтенное чувство! Но кто ручается, что тут нет пристрастия? Однако он поселил во мне сильное любопытство… Что, кабы попытаться познакомиться с пригожей незнакомкою?.. Пригожею? – это еще неизвестно, но то верно, что между мною и старым паралитиком она бы недолго колебалась. Разумеется, все бы кончилось шуткою, потому что я отныне впредь и навсегда, благодаря принятому намерению, об женщинах слышать не хочу.
