ту сторону гор рисковали остаться без куска хлеба. Но что ваши неудовольствия на Сипягина давно уже миновались. Enfin, ai-je ajouté, V. M. sait bien, qu’aprés la souveraineté il n’y a rien de tel, comme les devoirs d’un commandant en chef etc., etc.[127 — Наконец, прибавил я, ваше величество хорошо знаете, что после верховной власти ничего нет более ответственного, как обязанности главнокомандующего (фр.).]. Всего не упишешь, но государь, отпуская меня, сказал, что он очень доволен, что побыл со мною наедине. Это на днях было. А я рад душевно, что, кроме правды, ничего лишнего у меня не вырвалось, в обыкновенном положении души это со мною иначе и быть не может. Но тут легко можно было завлечься, чтобы себя, либо свое дело, либо другого выставить в лучшем свете. Ей-богу! как вас любит царь ваш! Понимаю теперь, что вы должны каждое слово его принимать за Евангелие, особенно теперь, бывши осыпаны его милостями.

Я еще буду писать вам. Теперь отрывают. Я все утро пробыл с Родофиником, а потом с Нессельродом. И Нессельрод хлопочет о перемене нравственной, которая с вами произошла. Намеднись гр. Дибич говорил, что он точно таков же был, как вы, взявши на себя огромную обузу и в самых критических обстоятельствах.

Радуюсь, что кое-что успел сделать для Аббас-Кули и Шаумбурга. Меня опять турят в Персию, чуть было не послали с ратификациею, но я извинился физическою немощию.

Сделайте одолжение, ваше сиятельство, дайте Льва и Солнца Чевкину, гр. Кушелеву и Бухгольцу. Вам это ничего не стоит, а они вам навек будут благодарны. Прикажите об этом Амбургеру.

Поутру я на минуту заезжал к Сологубовым: #c009090_2. Какая хорошенькая невеста у Обрескова! Чудо! Это гораздо важнее его лент и Амбасадорства: #c009090_3. Прощайте. Душевно вас обнимаю и с чувством полного уважения и преданности честь имею пребыть вашего сиятельства всепокорнейший слуга А. Грибоедов.

Паскевичу И. Ф., 12 апреля 1828: #c009091

12 апреля <1828>. Петербург.

Почтеннейший, мой дражайший благодетель.

Сейчас мне в департаменте объявил К. К. Родофиникин, что к вашему сиятельству отправляется курьер с ратификациями. Нового мне вам сказать нечего, притом в присутственном месте не так вольно слова льются. Я еще нового назначения никакого не имею: #c009091_1. Да если и не получу, да мимо идет меня чаша сия. Душевно бы желал некоторое время пробыть без дела официального и предаться любимым моим занятиям. В Английском клобе здесь пили за здоровье графа Ериванского и изготовили ему диплом в почетные члены. Скоро ли и сами ли вы лично двинетесь на врага христовой церкви?: #c009091_2 Прощайте.

С чувством полного уважения, любви и благодарности вашего сиятельства всепокорнейший слуга А. Грибоедов.

Сахно-Устимовичу П. М., 13 апреля 1828: #c009092

13 апреля <1828. С.-Петербург>.

Почтенный друг Петр Максимович. Два раза для вас был у Дибича, для объяснения ему, что крест вам следует вопреки ничтожности чина, в котором вы года переслужили, был в министерстве юстиции, в Герольдии. Теперь о чине вашем поступило к докладу, а о кресте все еще ничего нет. – Извините, что мало пишу, во-первых, в департаменте Азиатском, а не дома, а второе обстоятельство получите от Андроникова…

Верный друг А. Грибоедов.

Одоевскому А. И., начало июня 1828: #c009093

(Черновое)

<Начало июня 1828>. Петербург.

Брат Александр. Подкрепи тебя бог. Я сюда прибыл на самое короткое время, прожил гораздо долее, чем полагал, но все-таки менее трех месяцев. Государь наградил меня щедро за мою службу. Бедный друг и брат!

Зачем ты так несчастлив! Теперь ты бы порадовался, если бы видел меня гораздо в лучшем положении, нежели прежде, но я тебя знаю, ты не останешься равнодушным, при получении этих строк, и там….. вдали, в горе и в разлуке с ближними.

Осмелюсь ли предложить утешение в нынешней судьбе твоей! Но есть оно для людей с умом и чувством. И в страдании заслуженном можно сделаться страдальцем почтенным. Есть внутренняя жизнь нравственная и высокая, независимая от внешней. Утвердиться размышлением в правилах неизменных и сделаться в узах и в заточении лучшим, нежели на самой свободе. Вот подвиг, который тебе предстоит. Но кому я это говорю? Я оставил тебя прежде твоей экзальтации в 1825 году. Она была мгновенна, и ты, верно, теперь тот же мой кроткий, умный и прекрасный Александр, каким был в Стрельно и в Коломне в доме Погодина. Помнишь, мой друг, во время наводнения, как ты плыл и тонул, чтобы добраться до меня и меня спасти: #c009093_1.

Кто тебя завлек в эту гибель!![128 — Зачеркнуто: «В этот сумасбродный заговор! кто тебя погубил!!»] Ты был хотя моложе, но основательнее прочих. Не тебе бы к ним примешаться, а им у тебя ума и доброты сердца позаимствовать! Судьба иначе определила, довольно об этом.

Слышу, что снисхождением высшего начальства тебе и товарищам твоим дозволится читать книги. Сейчас еду покупать тебе всякой всячины, реестр приложу возле.

Каратыгину П. А., апрель – июнь 1828: #c009094

<Апрель – начало июня 1828. Петербург.>

Друг мой Петя, сделай одолжение, достань ложу в 1 ярусе поближе и пару кресел, коли можешь.

Прощай.

А. Г.

Френу Х. Д., июнь 1828: #c009095

(Перевод с немецкого)

<Начало июня 1828.>

Высокочтимый г. статский советник. Я вам сердечно обязан за любезное внимание, которое вы мне оказываете в отношении моих будущих ученых занятий в Персии: #c009095_1. Я только опасаюсь, что не могу выполнить всего того, что вы ожидаете от моего усердия в науке. Ваше любезное приглашение я могу принять не раньше как во вторник на будущей неделе. В среду я уезжаю.: #c009095_2

Ваш преданный слуга Алекс. Грибоедов.

Булгариной Е. И., 5 июня 1828: #c009096

(Перевод с немецкого)

5 июня <1828. Петербург>.

Прощайте, любезная Леночка, верный друг, целую вас от всего сердца, и Танту: #c009096_1 тоже. Прощайте! Прощаюсь на три года, на десять лет, может быть, навсегда. Боже мой! Неужто должен я буду всю мою жизнь провести там, в стране, столь чуждой моим чувствам, мыслям моим… Ничего… Может быть, я еще когда-нибудь сбегу в Карлово: #c009096_2 от всего, что мне сейчас так противно. Но когда? Еще далеко до того. Покуда обнимаю вас, добрый друг мой, будьте счастливы.

Ваш верный друг А. Грибоедов.

Булгарину Ф. В., 6 июня 1828: #c009097

Любезный друг Benedicti filius[129 — Бенедиктов сын (лат.).], узнай, пожалуйста, у Малиновского, или у Никиты Всеволожского, или Сапожкова, или у кого хочешь имя, отчество и чин Семашки: #c009097_1 и напиши ко мне тотчас с следующею экстрою. Прощай. Люби меня и Länchen: #c009097_2 поцелуй.

Верный твой друг А. Грибоедов.

Царское Село. 6 июня 1828.

Пословицы Строева: #c009097_3 пришли, сделай милость.

Булгарину Ф. В., 12 июня 1828: #c009098

12 июня <1828>. Москва.

Любезнейший друг Фадей Венедиктович. Чем далее от Петербурга, тем более важности приобретает мое павлинное звание.: #c009098_1 – Здесь я несколькими часами промедлил долее, чем рассчитывал. Но ты можешь посудить, до какой степени это извинительно в обществе с материю и с миленькими полукузинками; jolies comme des anges[130 — хорошенькие как ангелы. – (фр.)..], и этот дом родимый, в котором я вечно, как на станции!!! Проеду переночую, исчезну!!! Une <…> éxistance[131 — Проклятое существование (в подлиннике более резкое выражение). – (фр.).].

Скажи Ордынскому: #c009098_2, что я был здесь опечален чрезвычайно, именно на его счет. Похвиснев, которого я полагал сделать предстателем у Вельяминоваза его братьев, умер. И жаль, собственно, за этого молодого человека и за братьев нашего приятеля. Но в Туле думаю найти истинного ко мне дружески расположенного Алексея Александровича, брата Вельяминова, а коли нет, то буду писать к нему.

Сходи к пи́куло челове́куло: #c009098_3. Он у меня ускромил месяц жалования. Но со мною нет полномочия, письма государева к тому государю, к которому я еду. Подстрекни, чтобы скорее прислали, иначе как же я явлюсь к моему назначению. Я слишком облагодетельствован моим государем, чтобы осмелиться в чем-либо ему не усердствовать. Его именем мне объявлено, чтобы я скорее ехал, я уже на пути, но в том не моя вина коли не снабдили меня всем нужным для скорейшего исполнения высочайшей воли. Здесь я слышу стороною вещи оттудова, которые понуждают меня торопиться. Приторопи же и ты мое азиатское начальство, его превосходительство пи́куло <…> дери́куло.

На первый случай пришли мне Иордена «Атлас всеобщий» и карту войны, непременно и скорее, а антиквитетами и отвлеченностями: #c009098_4 повремени. Новейшее сочинение о коммерции, о ведении консульских книг, двойную или десятерную бухгалтерию тоже пришли, и руководство мне и моему Амбургеру.

Вот, мой друг, письмо ко мне моей сестры.: #c009098_5 Рассуди и, если можно, спишись с ней и помоги. Адрес ее:

Марье Сергеевне Дурновой, Тульской губернии, в город Чернь. Но я совершенно оставляю это на твой произвол, как другу, обо мне искренно попечительному.

Скажи Александру Всеволодскому, что Одоевский требует от матушки уплаты долгу = 5 000 рублей. Может ли он уплатить ему за матушку (которой он сам должен тридцать четыре тысячи)? – Она совестлива, больна и безденежна, Александр меня любит и честен. Поговори ему, и понудь его непременно сделать мне приятное.

Прощай. Ты дал мне волю докучать тебе моими делами. Терпи и одолжай меня, это не первая твоя дружеская услуга тому, кто тебя ценить умеет.

Андрея: #c009098_6, нашего благородного, славного и почтенного малого, Андрея обними за меня. Звонят здесь без милосердия. Оглушили, коляска готова. Прощай на долгую разлуку. Леночке и Танте поклон.

Матушка посылает тебе мое свидетельство о дворянстве, узнай в герольдии наконец, какого цвету дурацкий мой герб, нарисуй и пришли мне со всеми онёрами.

Булгарину Ф. В., 13 июня 1828: #c009099

Тула. 13-го июня <1828>.

Вчера я позабыл еще об одном для меня важном предмете, «Hassel’s Geographie von Asien, 4 vol.»; все четыре волюма пришли поскорее в Тифлис. Греф: #c009099_1 ее при мне ожидал. Аделунг обещал купить мне.

Прощай Тула, Воронеж! Что за точки на сем свете, и почему надобно по нескольку часов ими заниматься. Как въедешь? Как выедешь? Верный твой друг А. Г.

Жандру А. А., 24 июня 1828: #c009100

24 июня <1828>. Новочеркасск.

Любезный Андрей. Мухи, пыль и жар, одурь берет на этой проклятой дороге, по которой я в 20-й раз проезжаю без удовольствия, без желания: потому что против воли. Двое суток пробыл я у матушки, двое у Степана: #c009100_1, с которым много о тебе толковали. Он надеялся, что ты вместе со мною его посетишь. Но вышло иначе, я и сам блеснул, как зарница перед ночью, посадил с собою Степана, и покатились к сестре: #c009100_2. Она с мужем: #c009100_3 бог знает в какой глуши, капусту садит, но чисто, опрятно, трудолюбиво и весело. Зять мой великий химик, садовник, музыкант, успешно детей делает и сахар из свеклы. Сашку: #c009100_4 я наконец