В номере от 20 сентября «Последние новости» перепечатали из «Новой русской жизни» воспоминания А. Амфитеатрова о Гумилеве (см. настоящее издание). Помимо этого печатаются его воспоминания о других жертвах красного террора. Например, вот что он пишет о Таганцеве: его «погубили какие-то большие деньги, которые он хранил и которых при первых весенних обысках в его квартире Чрезвычайка не нашла, а потом до них докопались. По первому следствию вина супругов Таганцевых была признана настолько сомнительной, что ему дали двухлетние принудительные работы, жене (уже вовсе неизвестно за что привлеченной) — один год. Но как раз перед тем престарелый отец В. Н., знаменитый юрист Н. С. Таганцев обратился к Ленину с ходатайством за сына. Ленин ответил любезною телеграммой с предписанием пересмотреть дело. Телеграмма сошлась с уже готовым было приговором и механически его остановила. Следственная канитель возобновилась… Тогда чрезвычайка, обозленная вмешательством премьера в ее самовластную компетенцию, особенно постаралась превратить В. Л. Таганцева в ужасного государственного преступника. Другие с большим скептицизмом и с большей вероятностью утверждают, что вся эта история с телеграммой — незамысловатое повторение старой комедии с расстрелянием великих князей. Как тогда М. Горький привез в Петроград письменное разрешение взять их на поруки, а покуда он ехал, Москва приказала по телефону поскорее расстрелять, так и теперь циническая телефонограмма — засудить во что бы то ни стало, обогнала и отменила лицемерную телеграмму — судить по совести».
В том же номере «Последних новостей» опубликовано четырехстрочное сообщение, добавляющее существенную подробность к фабрикации дела, по которому был обвинен и расстрелян Гумилев. Приводим полностью текст этой информации: «Гельсингфорсские газеты сообщают, что по делу о так называемом заговоре Таганцева в действительности расстреляно не 61 человек, а 350».
Корреспондент «Руля» сообщал о настроениях в Москве после расстрела Гумилева и других, шедших по делу Таганцева: «Для чего вы думаете была принесена в жертву питерская гекатомба? Вы, может быть, полагаете, что это было необходимо испорченным общим развалом жрецам коммунистического Молоха? Вовсе нет. — У нас ведь стерлась всякая разница между возможным и невозможным, а поэтому Гумилев, Лазаревский, Таганцев и Тихвинский были пущены «в расход», как цинично у нас это называется, только для того, чтобы напугать москвичей.
Видели, дескать, чем пахнет? Теперь это ни для кого уже не секрет, ибо ЧК так просто и говорит: «Виноваты или нет — неважно, а урок сей запомните!»
Так было сказано в полупубличном месте самим т. Менжинским. А ведь это не удалой матрос Балтфлота вроде Дыбенки, а человек, окончивший петроградский университет…»
Всеволод Рождественский.
Название дано составителем настоящего издания. Здесь печатаются отрывки из воспоминаний Рождественского «Александр Блок (из книги «Повесть моей жизни»)», опубликованных в журнале «Звезда». № 3, 1945, стр. 107-115.
Рождественский Всеволод Александрович (10 апреля 1895 — 31 августа 1977) — поэт и переводчик. Родился в Царском Селе, учился в той же гимназии, которую окончил Гумилев. По окончании первой петербургской гимназии поступил в университет на историко-филологический факультет, студентом которого числился Гумилев. В университете Рождественский познакомился с поэтами-акмеистами и как начинающий поэт подпал под их влияние и не в малой степени под влияние Гумилева. Встречался с Гумилевым в Союзе поэтов, где одно время Рождественский был секретарем (на этой должности его сменил Г. Иванов). Непродолжительное время Рождественский был членом второго Цеха поэтов (до 1921 г.). Два его сборника, напечатанных в 1921 г. («Лето» и «Золотое веретено»), обнаруживают связь с акмеизмом. Не иначе как под влиянием Гумилева начал переводить Готье. Книжка «Избранных стихотворений» Готье в переводе Рождественского вышла вскоре после смерти Гумилева. В своих воспоминаниях о Блоке, напечатанных в 1945 г., он еще говорит о Гумилеве. В позднейших воспоминаниях, вошедших в книгу «Страницы жизни» (1962), он избегает самого имени Гумилева. Здесь можно привести лишь одну краткую цитату из этой книги — именно из той ее части, где рассказывается о Доме Искусств: «Рыжий павлин» (Валериан Чудовский, критик, печатавшийся в «Аполлоне» — В. К.) в своем эстетическом неприятии действительности почти всегда оказывался одиноким. Тщетно пытался он искать сочувствия у своих прежних соратников по «Аполлону». Даже суховато-корректный и всегда вежливый с собеседниками Гумилев иронически приподнимал брови и торопился миновать опасную зону спора» (ук. соч., стр. 195).
1 Возможно, речь идет о сборнике «Костер», который Гумилев подарил Блоку со следующей надписью: «Дорогому Александру Александровичу Блоку в знак уважения и давней любви Н. Гумилев. 14 декабря 1918 г.». Известна также и другая дарственная надпись Гумилева, относящаяся к этому же периоду: «Дорогому Александру Александровичу Блоку последнему лирику первый эпос. Искренно его Н. Гумилев. 21 марта 1919». (Надпись на книге «Гильгамеш». Перевод Н. С. Гумилева. СПб., Изд. З. И. Гржебина, 1919. — См. Гумилевские чтения, Вена, 1984). Судя по тому, что в ответ Блок подарил Гумилеву «Седое утро», описываемый обмен книгами с дарственными надписями не мог иметь места ранее 23 октября 1919 г., когда «Седое утро» вышло в свет.
2 Например,в дневнике Блока от 16 января 1920 г. читаем: «Продолжаются споры о «Жизни Будды» Ольденбурга и Гумилева. Затем от 20 января: «Гумилев читал свои сценарии. «Щекотливое» заседание «Всемирной литературы». 3 марта: «Заседание у Гржебина (с Горьким; критика Ал. Толстого гумилевского)» — т. е. подготовленных Гумилевым к печати и с его предисловием избранных произведений А. К. Толстого. 20 апреля: «Редактирование «Атта Троль» Гейне (перевод Гумилева». 30 мая: «Окончена редакция Атта Троль». 5 июня: «Германия» Коломийцева до конца XII главы (все, что он дал пока). Насколько это ближе к Гейне, чем Гумилев»! «Далее о разногласиях, имевших место в Союзе поэтов, — 28 сентября: «Гумилев и другие фрондируют против Павлович и Шкапской». Последний раз в дневнике 1920 г. имя Гумилева встречается в краткой записи от 14 декабря: «Заседание на Моховой и «Картины» — «Актеон» Гумилева».
В. И. Немирович-Данченко.
РЫЦАРЬ НА ЧАС (ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О ГУМИЛЕВЕ)
Василий Иванович Немирович-Данченко (1844 или 1845-1936) — один из двух самых плодовитых русских писателей, по словам Блока. (Второй, по его же словам, — Ясинский). Очерк «Рыцарь на час» был опубликован в журнале «Воля России» № 8/9, 1924, стр. 249-256.
Сборник «К синей звезде» с подзаголовком «Неизданные стихи 1918 г.» вышел посмертно — в 1923 г. в Берлине. О «затерянной могиле убитого поэта» можно найти очень краткий комментарий во «Второй книге» Надежды Мандельштам: «Они говорили о Гумилеве, и она (Ахматова — В.К.) рассказывала, будто нашли место, где его похоронили (вернее бы сказать — закопали)».
Рассказывал мне о приключениях в Абиссинии. Многие мемуаристы говорят об устных рассказах Гумилева о его поездках в Африку. Например, дочь Вяч. Иванова пишет о посещениях Гумилевым «башни»: «Среди разговоров за столом были такие, которые увлекали одинаково и меня и моего отца. Это были рассказы Гумилева об Африке, которые он чередовал чтением своих стихов» (Л. Иванова. «Воспоминания о Вячеславе Иванове». — «Новый журнал», № 147, 1982).
Горький на Моховой устроил колоссальное предприятие. Речь идет об издательстве «Всемирная литература», которое с пропагандистской целью объявило о своих планах издать в ближайшее время 800 томов классиков и в дополнение 2000 книжек серии народной библиотеки. Разумеется, эти циклопические планы не были выполнены и на одну десятую. Гумилев вошел в редколлегию «Всемирной литературы» по рекомендации Блока. Он заведовал вместе с А. Левинсоном французской секцией, а также состоял членом поэтической комиссии. Под его руководством и им лично было подготовлено значительное количество переводов. Издательство оказалось во многом мертворожденным предприятием: оно прекратилось в 1924 г. Важнейшим его достижением было то, что оно поддерживало материально петроградских писателей в годы разрухи.
«Жемчужной раковины». Здесь Немирович-Данченко не точен. Речь должна бы идти о кружке «Звучащая раковина». Действительно в разных городах России под влиянием гумилевского Цеха поэтов образовалось несколько провинциальных «цехов». О тифлисском цехе существуют воспоминания Г. Эристова, напечатанные в «Современнике» (Канада) № 5, 1962. Этот «цех» был организован Городецким. В 1918 г. цех выпустил альманах «Акмэ». «Запомнилось два исключительных события, — пишет Г. Эристов, — приезд Осипа Мандельштама и получение экземпляра «Огненного столпа» Гумилева». Деятельность Тифлисского цеха поэтов прекратилась в 1921 г.
Как-то говорю о них К. И. Чуковскому. О дате знакомства Гумилева с Чуковским неизвестно. Вероятно, об обстоятельствах этого знакомства имеются записи в дневнике Чуковского, но дневник этот до сих пор полностью не опубликован. Первое упоминание Гумилева в опубликованных выдержках из дневника относится к 5 марта 1919 г. Но существует много подтверждений, что эти два писателя познакомились раньше. Дочь Чуковского — Лидия Корнеевна в своих «Записках об Анне Ахматовой» упоминает, что видела Гумилева и Ахматову в детстве, когда они приезжали к ее отцу. Знакомство Гумилева с Немировичем-Данченко при посредстве Чуковского произошло либо во второй половине 1918 г., либо в первой половине 1919 г.
Я был несколько раз у Гумилева, кажется на Ивановской. Квартира на Ивановской принадлежала покинувшему Петербург С. Маковскому.
Об этом писали и Амфитеатров и Волковысский. Мемуары Амфитеатрова включены в настоящее издание. Волковысский Николай Моисеевич (1881-?) журналист, литератор. Об участии Волковысского вместе с Оцупом, академиком Ольденбургом и Волынским в делегации писателей, к председателю чека Бакаеву с попыткой спасти Гумилева рассказал Оцуп в парижских «Последних новостях» и позднее о том же он упоминает в своем предисловии к вышедшей под его редакцией книге: Н. Гумилев. «Избранное». Париж, 1959.
Эпиграфом к своим «Жемчугам». Этот эпиграф к разделу «Жемчуг черный» взят из поэмы де Виньи «Самсонов гнев».
И снова властвует Багдад. Строфа из стихотворения «Ослепительное», вошедшего в сборник «Чужое небо». Третью строку Немирович-Данченко цитирует неточно. У Гумилева: «Вступает с демонами в ссору». Подстрочное примечание Немировича о том, что эти стихи «написаны в прошедшем времени», не подтверждается ни публикацией в «Чужом небе», ни предшествующей публикацией в альманахе «Мусагет».
С. Познeр. ПАМЯТИ H. С. ГУМИЛЕВА
Печатается по тексту в газете «Последние новости» (Париж) № 429, 9 сентября 1921. Это самый ранний известный нам мемуарного характера отклик на смерть Гумилева. Следующим по времени (опять же из числа нам известных) следует считать отклик А.Амфитеатрова (см. настоящее издание); затем, говоря о хронологическом порядке, следует статья Андрея Левинсона «Блаженны мертвые» и очерк Алексея Толстого — оба представлены в настоящем издании.
Познер Соломон Владимирович (1880-1946) — автор воспоминаний «Дела и дни в Петрограде. Воспоминания и размышления, 1917-1921 г.», Берлин, 1923, (Эта информация о нем заимствована из книги Людмилы А. Фостер «Библиография русской зарубежной литературы. 1918-1968», т. 2).
1 О Доме Литераторов было написано немало. Приведем, однако, некоторые дополнительные сведения из малоизвестного источника. «Дом Литераторов: приют-убежище для
