Лишь один хранил в душе тревогу,
Хоть сперва, склонясь, как паладин
Набожный, и он молился Богу,
Хоть теперь целует прах долин,
Стебли трав и пыльную дорогу.
Как у всех матросов, грудь нага,
В левом ухе медная серьга
И на смуглой шее нить коралла,
Но уста (их тайна так строга),
Взор, где мысль гореть не перестала,
Выдали нам, Муза, адмирала.
Он печален, этот человек,
По морю прошедший, как по суше,
Словно шашки, двигающий души
От родных селений, мирных нег
К диким устьям безымянных рек…
Что он шепчет!.. Муза, слушай, слушай!
— «Мой высокий подвиг я свершил,
Но томится дух, как в темном склепе.
О Великий Боже, Боже Сил,
Если я награду заслужил,
Вместо славы и великолепий,
Дай позор мне, Вышний, дай мне цепи!
— Крепкий мех так горд своим вином,
Но когда вина не стало в нем,
Пусть хозяин бросит жалкий ком!
Раковина я, но без жемчужин,
Я поток, который был запружен, —
Спущенный, теперь уже не нужен». —
Да! Пробудит в черни площадной
Только смех бессмысленно тупой,
Злость в монахах, ненависть в дворянстве
Гений, обвиненный в шарлатанстве!
Как любовник, для игры иной
Он покинут Музой Дальних странствий…
Я молчал, закрыв глаза плащом.
Как струна, натянутая туго,
Сердце билось быстро и упруго,
Как сквозь сон я слышал, что подруга
Мне шепнула: «Не скорби о том,
Кто Колумбом назван… Отойдем!»
Дон-Жуан в Египте
Одноактная пьеса в стихах
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Дон Жуан.
Лепорелло.
Американец.
Американка (его дочь).
Место действия — внутренность древнего храма на берегу Нила.
Время действия — наши дни.
Дон Жуан (выходя из глубокой расселины между плит)
Как странно! Где я? Что за бред?
Ага! Я ставлю три червонца,
Что наконец я вижу свет
Земного ласкового солнца.
Но что же делалось с тех пор,
Как я смеялся с донной Анной
И грозный мертвый командор
Мне руку сжал с улыбкой странной?
Да! Мы слетели в глубину,
Как две подстреленные птицы,
И я увидел сатану
Сквозь обагрённые зарницы.
Мой командор лежал как пень,
Его схватили, жгли, терзали,
Но ловко я укрылся в тень
И выждал срок в подземной зале.
Когда ж загрезил сатана
С больной усмешкой, с томным взором,
Я подниматься стал со дна
По лестницам и коридорам.
Потел от серного огня,
Дрожал во льдах, и мчались годы,
И духи ада от меня
Бросались в темные проходы.
Ну, добрый, старый дон Жуан,
Теперь по опыту ты видишь,
Что прав был древний шарлатан,
Сказавший: Знай, иди и выйдешь!
(Поворачивается к выходу)
Теперь на волю! Через вал
Я вижу парус чьей-то лодки;
Я так давно не целовал
Румянца ни одной красотки.
Есть лодка, есть и человек,
А у него сестра, невеста…
Привет, земля, любовных нег
Очаровательное место!
(Входят Лепорелло в костюме туриста, за ним Американец и Американка)
Ба, Лепорелло!
Лепорелло
Господин!
Вы здесь! Какая цепь событий!
Как счастлив я!..
Дон Жуан
Ты не один?
Лепорелло (тихо)
Ах да, пожалуйста, молчите.
Дон Жуан
Молчать? Зачем?
Лепорелло (тихо)
Я объясню Вам всё…
(обнимая его, громко)
Ах, друг мой!
Дон Жуан
Ты гонишь?
Дон Жуан
Ясно, что гоню.
Лепорелло (Американцу и Американке)
Все тот же он, манеры те же.
Дон Жуан
Манеры? Хам!
Лепорелло (продолжая его обнимать, тихо)
Молчите! О!
Не бейте…
(громко)
Ха, ха, ха, не страшно!
(К Американцу и Американке)
Не изменила жизнь его,
Всё тот же милый, бесшабашный!
Американец (тихо Лепорелло)
Но кто он? Как его зовут?
Дон Жуан
Скажи, они дружны с тобою?
Американка (тихо ему же, указывая на дон Жуана)
Как он красив! Зачем он тут?
Лепорелло (тихо, то тем, то другим)
Сейчас, сейчас, я всё устрою.
(Громко, становясь в позу)
Я был его секретарем,
Мы с ним скитались по Мадриду
И по Севилье, но потом
Я потерял его из виду.
О, праздной молодости дни!
Они бегут, они неверны,
Так, гаснут вечером огни
В окне приветливой таверны.
Дон Жуан
Ну не для всех.
Лепорелло (примиряюще)
Да, для меня.
Я стал студентом Саламанки
И позабыл день ото дня
Вино и женские приманки.
Пил воду, ел засохший хлеб,
Спал на соломенном матраце,
Бывало, месяцами слеп
От едкой пыли диссертаций.
Мне повезло не так как тем,
Каким-нибудь там дон-Жуанам!
Сперва профессором, затем
Я вскоре избран был деканом.
Американец (почтительно)
Мы знаем, да.
Лепорелло
К студентам строг
И враг беспочвенных утопий,
Я, господа, египтолог,
Известнейший во всей Европе.
Американка
Так говорилось на балах
В Чикаго.
Дон Жуан
Стоило трудиться!
Лепорелло
И вот, когда я на ногах,
Я наконец могу жениться.
(Представляя Американку)
Мисс Покэр, грации пример,
Она моя невеста, благо
Вот мистер Покэр, милльонер,
Торговец свиньями в Чикаго.
(Представляя дон Жуана)
Друзья мои, вот дон Жуан,
Друг юности моей беспечной,
Он иногда бывает пьян,
И малый грубый… но сердечный.
Американец
Что ж, мистер дон Жуан, вы нас,
Сойдясь, полюбите наверно…
Скажите мне, который час
На ваших, у меня неверны.
(Указывая на Американку)
Моя единственная дочь,
Мать умерла, она на воле,
Но с нею я; она точь в точь
Моя скончавшаяся Полли.
Теперь уехал я на юг,
Но все не позабыть утраты!
Скажите мне, мой юный друг,
Ужель еще вы не женаты?
Дон Жуан (подходя к Американке)
Сеньора!
Американка (поправляя его)
Мисс.
Дон Жуан (настаивая)
Сеньора!
Американка (по-прежнему)
Мисс!
Я не желаю быть сеньорой!
Дон Жуан
Сойдемте три ступеньки вниз.
Американка
Вы дон Жуан? Ну, тот, который?..
Дон Жуан
Да, тот, который!
Американка
И с тех пор
Вы в мире в первый раз явились?
Дон Жуан
Да, в первый… старый командор
Вцепился крепко… Вы мне снились.
Американка
Не верю вам.
Дон Жуан (мечтательно)
Земля во мгле;
Задумчивое устье Нила,
И я плыву на корабле,
Где вы сидите у ветрила.
Иль чуть заметный свет зари,
Застывший город, звон фонтана,
И вы мне шепчете: — Смотри,
Вот здесь могила Дон Жуана.
Лепорелло (подозрительно)
О том, что ты
Давно оставил.
Американка
Не мешайте.
Американец (рассматривая памятник)
Какие странные листы!
(Лепорелло отходит к нему)
Американка
Как верить вам? Но продолжайте.
Дон Жуан
Я лгу? Не верите вы мне?
Но знаю я, что ваши плечи,
— Я целовал их уж во сне —
Нежны, как восковые свечи.
А эта грудь! Её хранят
Теперь завистливые ткани,
На ней есть синих жилок ряд
Капризных, милых очертаний.
Поверьте! Мне б хотелось лгать
И быть холодным, быть коварным,
Но только б, только б не страдать
Пред вашим взглядом лучезарным.
Американка
И мне так родственен ваш вид:
Я всё бывала на Моцарте
И любовалась на Мадрид
По старенькой учебной карте.
Американец (Лепорелло, указывая на саркофаг)
Скажите, мой ученый друг,
Кто здесь положен?
Лепорелло
Сети третий.
(Про себя, глядя на Дон Жуана и Американку)
Они, ну прямо вон из рук!
Американец
Как вы его назвали?
Лепорелло
Сети.
Американец
Гм, гм!
Лепорелло (хочет отойти)
Сейчас!
Американец
Скажите, как
Вы знаете его названье?
Лепорелло
Ах, Боже мой, а этот знак!
Забавно было бы незнанье.
Американец
Да, да, еще бы! Ну, а тот,
На пьедестале с мордой пса?
Лепорелло
А это сын Луны, бог Тот
И, кажется, времен Хеопса.
Конечно! Сделан лоб горбом,
А темя плоским и покатым,
Таких не делали потом,
Хотя б при Псамметихе пятом.
А вот четвертый Псамметих,
На Сети первого похожий…
А вот ещё…
(отходит с Американцем)
Дон Жуан (Американке)
Он ваш жених?
Американка
Кто?
Дон Жуан
Лепорелло.
Американка
Ну так что же?
С приданым я, он знаменит,
Как самый знающий ученый,
Он никого не удивит,
Причесанный и прирученный.
Пусть для него я молода,
Но сила, юность и отвага
Не посещают никогда
Салонов нашего Чикаго.
Дон Жуан
Но он лакей, всегда лакей,
В сукне ливрейного кафтана
И в гордой мантии своей,
В пурпурной мантии декана.
Страшась чего-нибудь не знать,
Грызясь за почести с другими,
Как пес, он должен защищать
Годами созданное имя.
К природе глух и к жизни слеп,
Моль библиотек позабытых,
Он заключит вас в темный склеп
Крикливых слов и чувств изжитых.
Нет, есть огонь у вас в крови,
Вы перемените причуду…
Американка
Не говорите о любви!
Дон Жуан
Не говорить? Нет, буду, буду!
Таких, как вы, на свете нет,
Вы — ангел неги и печали…
Американка
Не говорите так, нет, нет.
(Пауза)
Ну вот, уж вы и замолчали?
Дон Жуан (схватывая ее за руку)
Я вас люблю!
Лепорелло (Американцу, косясь на Дон Жуана)
Пройдем сюда.
Я вам скажу про Дон Жуана;
Мне кажется, на путь труда
Он вступит поздно или рано.
Охотно водится с ним знать,
Как свой он принят в высшем свете,
Ну, почему б ему не стать
Адъюнктом в университете?
Но он едва ль не слишком жив,
Чтоб быть в святилище науки.
Так, мысль о высшем отложив,
Дадим ему мы дело в руки.
Быть может, пригодится он,
Как управляющий в саваннах.
Всегда верхом, вооружен,
В разъездах, в стычках беспрестанных,
Окажется полезен вам
И может сделать положенье.
Ему я это передам —
И как прямое предложенье.
(Американец бормочет что-то несвязное)
Дон Жуан (Американке)
Я вас люблю! Уйдём! Уйдём!
Вы знаете ль, как пахнут розы,
Когда их нюхают вдвоем
И в небесах поют стрекозы,
Вы знаете ль, как странен луг,
Как призрачен туман молочный,
Когда в него вас вводит друг
Для наслаждений, в час урочный.
Победоносная любовь
Нас коронует без короны
И превращает в пламя кровь
И в песню лепет иступленный.
Мой конь — удача из удач,
Он белоснежный, величавый,
Когда пускается он вскачь,
То гул копыт зовется славой.
Я был в аду, я сатане
Смотрел в лицо, и вновь я в мире,
И стало только слаще мне,
Мои глаза открылись шире.
И вот теперь я встретил вас,
Единственную во вселенной,
Чтоб стали вы — о, сладкий час! —
Моей царицею и пленной.
Я опьянен, я вас люблю,
Так только боги были пьяны.
Как будет сладко кораблю
Нас уносить в иные страны.
Идём, идём!
Американка
Я не хочу…
Нет, я хочу! О, милый, милый!
Дон Жуан (обнимая ее)
Тебя я счастью научу
И над твоей умру могилой.
(Уходят)
Лепорелло (оглядываясь)
Но где мисс Покэр, где Жуан?
Американец
Наверное в соседней зале.
Лепорелло (хватаясь за голову)
Ах, я разиня, ах, болван,
Все прозевал, они бежали.
Американец
Куда?
Лепорелло
Да верно, на лужок
Иль на тенистую опушку.
Тю-тю! Теперь уж пастушок
Ласкает милую пастушку.
Американец
Да вы с ума сошли!
Лепорелло
Ничуть!
Американец
Идём.
Лепорелло
А шпаги не хотите ль?
Ведь дон Жуан не кто-нибудь,
Он сам севильский соблазнитель.
Американец
Но я их видел здесь, минут
Ну пять тому назад, не боле…
(закрывает лицо руками)
Когда настанет Страшный Суд,
Что я моей отвечу Полли?
Идём, идём скорей.
Лепорелло
Ей-ей,
Я твердо помню: Лепорелло,
Желаешь спи, желаешь пей,
А не в свое не суйся дело.
И был я счастлив, сыт и пьян,
И умирать казалось рано…
О, как хотел бы я, декан,
Опять служить у Дон Жуана!
Колчан
Памяти Анненского
К таким нежданным и певучим бредням
??Зовя с собой умы людей,
Был Иннокентий Анненский последним
??Из царскосельских лебедей.
Я помню дни: я, робкий, торопливый,
??Входил в высокий кабинет,
Где ждал меня спокойный и учтивый,
??Слегка седеющий поэт.
Десяток фраз, пленительных и странных,
??Как бы случайно уроня,
Он вбрасывал в пространства безымянных
??Мечтаний — слабого меня.
О, в сумрак отступающие вещи
??И еле слышные духи,
И этот голос, нежный и зловещий,
??Уже читающий стихи!
В них плакала какая-то обида,
??Звенела медь и шла гроза,
А там, над шкафом, профиль Эврипида
??Cлепил горящие глаза.
…Скамью я знаю в парке; мне сказали,
??Что он любил сидеть на ней,
Задумчиво смотря, как сини дали
??В червонном золоте аллей.
Там вечером и страшно и красиво,
??В тумане светит мрамор плит,
И женщина, как серна боязлива,
??Во тьме к прохожему спешит.
Она глядит, она поет и плачет,
??И снова плачет и поет,
Не понимая, что все это значит,
??Но только чувствуя — не тот.
Журчит вода, протачивая шлюзы,
??Сырой травою пахнет мгла,
И жалок голос одинокой музы,
??Последней — Царского Села.
Война
М. М. Чичагову
Как собака на цепи тяжелой,
Тявкает за лесом пулемет,
И жужжат шрапнели, словно пчелы,
Собирая ярко-красный мед.
А «ура» вдали — как будто пенье
Трудный день окончивших жнецов.
Скажешь: это — мирное селенье
В самый благостный из вечеров.
И воистину светло и свято
Дело величавое войны,
Серафимы, ясны и крылаты,
За плечами воинов видны.
Тружеников, медленно идущих
На полях, омоченных в крови,
Подвиг сеющих и славу жнущих,
Ныне, Господи, благослови.
Как у тех, что гнутся над сохою,
Как у тех, что молят и скорбят,
Их сердца горят перед Тобою,
Восковыми свечками горят.
Но тому, о Господи, и силы
И победы царский час даруй,
Кто поверженному скажет: «Милый,
Вот, прими мой братский поцелуй!»
Венеция
Поздно. Гиганты на башне
Гулко ударили три.
Сердце ночами бесстрашней,
Путник, молчи и смотри.
Город, как голос наяды,
В призрачно-светлом былом,
Кружев узорней аркады,
Воды застыли стеклом.
Верно, скрывают колдуний
Завесы черных гондол
Там, где огни на лагуне
— Тысячи огненных пчел.
Лев на колонне, и ярко
Львиные очи горят,
Держит Евангелье Марка,
Как серафимы крылат.
А на высотах собора,
Где от мозаики блеск,
Чу, голубиного хора
Вздох, воркованье и плеск.
Может быть, это лишь шутка,
Скал и воды колдовство,
Марево? Путнику жутко,
Вдруг… никого, ничего?
Крикнул. Его не слыхали,
Он, оборвавшись, упал
В зыбкие, бледные дали
Венецианских зеркал.
Старые усадьбы
Дома
