Я печален печалью разлуки
шумный,
Они повстречалися раз…
Она была в неге безумной
С манящим мерцанием
глаз.
А он был
безмолвный и
бледный,
Усталый от призрачных снов.
И он не услышал
победныйМогучий и
радостный зов.
Друг друга они не узнали
И мимо спокойно прошли,
Но звезды в лазури рыдали,
И
где-то напевы звучали
О бледном обмане земли.
1904
«Когда, изнемогши от муки…»
Когда, изнемогши от муки,
Я больше ее не люблю,
Какие-то бледные руки
Ложатся на душу мою.
И чьи-то печальные очи
Зовут меня тихо
назад,
Во мраке остынувшей ночи
Нездешней мольбою горят.
И
снова, рыдая от муки,
Проклявши свое
бытие,
Целую я бледные руки
И тихие очи ее.
1904
«Когда из темной бездны жизни…»
Когда из темной бездны жизни
Мой
гордый дух летел, прозрев,
Звучал на похоронной тризне
Печально-
сладостный напев.
И в звуках этого напева,
На
мраморный склоняясь
гроб,
Лобзали горестные девы
Мои
уста и
бледный лоб.
И я из светлого эфира,
Припомнив радости свои,
Опять вернулся в грани мира
На зов тоскующей любви.
И я раскинулся цветами,
Прозрачным блеском звонких струй,
Чтоб ароматными устами
Земным
вернуть их
поцелуй.
Осень 1905
«С тобой я буду до зари…»
С тобой я буду до зари,
Наутро я уйду
Искать, где спрятались цари,
Лобзавшие звезду.
У тех царей
лазурный сон
Заткал
лучистый взор;
Они – заснувший
небосклонНад мраморностью гор.
Сверкают в золоте лучей
Их мантий багрецы,
И на сединах их кудрей
Алмазные венцы.
И их мечи вокруг лежат
В каменьях дорогих,
Их чутко гномы сторожат
И не уйдут от них.
Но я приду с мечом своим;
Владеет им не
гном!
Я буду вихрем грозовым,
И громом, и огнем!
Я тайны выпытаю их,
Все тайны дивных снов,
И заключу в
короткий стих,
В оправу звонких слов.
Промчится
день, зажжет
закат,
Природа будет храм,
И я приду, приду
назад,
К отворенным дверям.
С тобою встретим мы зарю,
Наутро я уйду,
И на прощанье подарю
Добытую звезду.
Осень 1905
Credo
Откуда я пришел, не знаю…
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду.
Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа, усталая от грез.
Но я живу, как
пляска теней
В
предсмертный час больного дня,
Я
полон тайною мгновений
И красной чарою огня.
Мне все открыто в этом мире —
И ночи
тень, и солнца
свет,
И в торжествующем эфире
Мерцанье ласковых планет.
Я не ищу больного знанья,
Зачем,
откуда я иду;
Я знаю,
было там сверканье
Звезды, лобзающей звезду.
Я знаю, там звенело пенье
Перед престолом красоты,
Когда сплетались, как виденья,
Святые белые цветы.
И жарким сердцем веря чуду,
Поняв
воздушный небосклон,
В каких пределах я ни буду,
На все наброшу я
свой сон.
Всегда живой,
всегда могучий,
Влюбленный в
чары красоты.
И вспыхнет
радуга созвучий
Над царством вечной пустоты.
Осень 1905
«Я конквистадор в панцире железном…»
Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.
Как смутно в небе диком и беззвездном!
Растет
туман… но я молчу и жду
И верю, я
любовь свою найду…
Я конквистадор в панцире железном.
И если нет полдневных слов звездам,
Тогда я сам мечту свою создам
И песней битв любовно зачарую.
Я пропастям и бурям
вечный брат,
Но я вплету в
воинственный нарядЗвезду долин, лилею голубую.
Осень 1905
Людям настоящего
Для
чего мы не означим
Наших лум горячей дрожью,
Наполняем
воздух плачем,
Снами, смешанными с ложью.
Для
того ль,
чтоб бесполезно,
Без блаженства, без печали
Между Временем и Бездной
Начертить свои спирали.
Для
того ли,
чтоб во мраке,
Полном снов и изобилья,
Бросить тягостные знаки
Утомленья и бессилья.
И когда сойдутся в храме
Сонмы радостных видений,
Быть тяжелыми камнями
Для грядущих поколений.
Осень 1905
Рассказ девушки
В
вечерний час горят огни…
Мы
этот час из всех приметим,
Господь, сойди к молящим детям
И злые
чары отгони!
Я отдыхала у
воротПод тенью милой, старой ели,
А
надо мною пламенели
Снега неведомых высот.
И в
этот миг с далеких гор
Ко мне спустился
странник дивный.
В меня вперил он
взор призывный,
Могучей негой
полный взор.
И пел
красивый чародей:
«Пойдем со мною на высоты,
Где кроют мраморные гроты
Огнем увенчанных людей.
Их очи дивно глубоки,
Они прекрасны и воздушны,
И
духи неба так послушны
Прикосновеньям их руки.
Мы в их обители войдем
При звуках светлого напева,
И там ты будешь королевой,
Как я могучим королем.
О, пусть ужасен
голос бурь
И страшны лики темных впадин,
Но
горный воздух так прохладен
И так пленительна
лазурь».
И эта
песня жгла мечты,
Дарила волею мгновенья
И наряжала сновиденья
В такие яркие цветы.
Но тих был
взгляд моих очей,
И
сердце, ждущее спокойно,
Могло ль
прельститься цепью стройной
Светло-чарующих речей.
И
дивный странник отошел,
Померкнул в солнечном сиянье,
Но внятно – тяжкое рыданье
Мне повторял смущенный дол.
В
вечерний час горят огни…
Мы
этот час из всех приметим,
Господь, сойди к молящим детям
И злые
чары отгони!
Осень 1905
«
Иногда я бываю печален…»
Иногда я бываю печален,
Я забытый, покинутый бог,
Созидающий, в груде развалин
Старых храмов,
грядущий чертог.
Трудно храмы
воздвигнуть из пепла,
И бескровные шепчут
уста,
Не
навек ли сгорела, ослепла
Вековая, Святая
Мечта.
И
тогда надо мною, неясно,
Где-то там в высоте
голубой,
Чей-то голос порывисто-
страстныйГоворит о борьбе
мировой.
«
Брат усталый и
бледный, трудися!
Принеси
себя в жертву земле,
Если хочешь,
чтоб горные выси
Загорелись в полуночной мгле.
Если хочешь ты яркие дали
Развернуть пред больными людьми,
Дни безмолвной и жгучей печали
В свое мощное
сердце возьми.
Жертвой
будь голубой, предрассветной…
В темных безднах беззвучно сгори…
…И ты будешь Звездою Обетной,
Возвещающей близость зари».
Осень 1905
Людям будущего
Издавна люди уважали
Одно старинное
звено,
На их написано
скрижали:
«
Любовь и
Жизнь – одно».
Но вы не
люди, вы живете,
Стрелой мечты вонзаясь в
твердь,
Вы слейте в радостном полете
Любовь и
Смерть.
Издавна люди говорили,
Что все они рабы земли
И что они, созданья пыли,
Родились и умрут в пыли.
Но ваша светлая беспечность
Зажглась безумным пеньем лир,
Невестой вашей
будет Вечность,
А храмом – мир.
Все
люди верили глубоко,
Что
надо жить,
любить шутя
И что
жена –
дитя порока,
Стократ нечистое
дитя.
Но вам бегущие годины
Несли
иной нездешний звук,
И вы возьмете на Вершины
Своих подруг.
Осень 1905
СмертьНежной, бледной, в пепельной одежде
Ты явилась с ласкою очей.
Не
такой тебя встречал я прежде
В трубном вое, в лязганье мечей.
Ты казалась золотисто-пьяной,
Обнажив сверкающую
грудь.
Ты
среди кровавого тумана
К небесам прорезывала
путь.
Как у
вечно жаждущей Астреи,
Взоры были дивно глубоки,
И неслась по жилам
кровь быстрее,
И крепчали мускулы руки.
Но тебя, хоть ты теперь иная,
Я мечтою прежней узнаю.
Ты меня манила песней рая,
И с тобой мы встретимся в раю.
Осень 1905
«По стенам опустевшего
дома…»
По стенам опустевшего
домаПробегают холодные тени,
И рыдают бессильные гномы
В тишине своих новых владений.
По стенам, по столам, по буфетам
Все могли бы их
видеть воочью,
Их, оставленных ласковым светом,
Окруженных безрадостной
ночью.
Их больные и слабые тельца
Трепетали в тоске и истоме
С той поры, как не стало владельца
В этом прежде смеявшемся доме.
Сумрак комнат покинутых душен,
Тишина с каждым
мигом печальней,
Их
владелец был ими ж задушен
В темноте готической спальни.
Унесли погребальные свечи,
Отшумели прощальные тризны,
И остались лишь смутные речи
Да рыданья, полны укоризны.
По стенам опустевшего
домаПробегают холодные тени,
И рыдают бессильные гномы
В тишине своих новых владений.
Осень 1905
Песнь Заратустры
Юные, светлые братья
Силы, восторга, мечты,
Вам раскрываю объятья,
Сын
голубой высоты.
Тени, кресты и могилы
Скрылись в загадочной мгле,
Свет воскресающей силы
Властно царит на земле.
Кольца роскошные мчатся.
Ярок
восторг высоты;
Будем мы
вечно встречатьсяВ вечном блаженстве мечты.
Жаркое сердце поэта
Блещет как звонкая
сталь.
Горе не знающим света!
Горе обнявшим
печаль!
Осень 1905
«Мне
надо мучиться и
мучить…»
Мне
надо мучиться и
мучить,
Твердя безумное: «люблю»,
О миг, страшися мне
наскучить,
Я
царь твой, я тебя убью!
О миг, не
будь бессильно плоским,
Но опали, сожги меня
И
будь великим отголоском
Веками ждущего Огня.
1906
КрестТак долго лгала мне за картою
карта,
Что я уж не мог опьяниться вином.
Холодные звезды тревожного марта
Бледнели одна за
другой за окном.
В холодном безумье, в тревожном азарте
Я чувствовал, будто
игра эта – сон.
«
Весь банк, – закричал, – покрываю я в карте!»
И
карта убита, и я побежден.
Я вышел на
воздух. Рассветные тени
Бродили так нежно по нежным снегам.
Не помню я сам, как я пал на колени,
Мой
крест золотой прижимая к губам.
«
Стать вольным и чистым, как звездное
небо,
Твой посох принять, о,
Сестра Нищета,
Бродить по дорогам, выпрашивать хлеба,
Людей заклиная святыней креста!»
Мгновенье… и в зале веселой и шумной
Все стихли и встали испуганно с мест,
Когда я вошел, воспаленный,
безумный,
И
молча на карту поставил мой
крест.
Июнь 1906
«В этом альбоме
писать надо длинные…»
Наталье Владимировне Анненской
В этом альбоме писать надо длинные,
длинные строки, как нити.
Много в них можно дурного сказать,
может быть, и хорошего много.
Что хорошо или дурно в этом мире
роскошных и ярких событий!
Будьте правдивы и верьте в дьяволов,
если Вы верите в бога.
Если ж Вы верите в дьяволов, тех,
что веселое, нежное губят,
Знайте, что духи живут на земле,
духи робкие, бледные, словно намеки,
Вы их зовите к себе, и они к Вам придут,
вас полюбят,
Сказки расскажут о счастьи, правдивые,
как эти длинные, длинные строки.
Январь 1906
Пещера сна
Там, где похоронен старый маг,
Где зияет в мраморе пещера,
Мы услышим робкий, тайный шаг,
Мы с тобой увидим Люцифера.
Подожди, погаснет скучный день,
В мире будет тихо, как во храме,
Люцифер прокрадется, как тень,
С тихими вечерними тенями.
Скрытые, незримые для всех,
Сохраним мы нежное молчанье,
Будем слушать серебристый смех
И бессильно-горькое рьщанье.
Синий блеск