Людей лечили этой амальгамой, Не проверяя, вылечился ль тот,
Кто обращался к нашему бальзаму. Едва ли кто при этом выживал.
Так мой отец своим мудреным зельем Со мной средь этих гор и по ущельям Самой чумы похлеще бушевал.
И каково мне слушать их хваленья, Когда и я виной их умерщвленья, И сам отраву тысячам давал.
ВАГНЕР
Корить себя решительно вам нечем. Скорей была заслуга ваша в том, Что вы воспользовались целиком
Уменьем, к вам от старших перешедшим. Для сыновей отцовский опыт свят.
Они его всего превыше ставят.
Ваш сын ведь тоже переймет ваш взгляд И после новое к нему прибавит.
ФАУСТ
Блажен, кто вырваться на свет Надеется из лжи окружной.
В том, что известно, пользы нет, Одно неведомое нужно.
Но полно вечер омрачать Своей тоскою беспричинной. Смотри: закат свою печать Накладывает на равнину.
День прожит, солнце с вышины Уходит прочь в другие страны. Зачем мне крылья не даны
С ним вровень мчаться неустанно! На горы в пурпуре лучей Заглядывался б я в полете
И на серебряный ручей
В вечерней темной позолоте. Опасный горный перевал
Не останавливал бы крыльев. Я море бы пересекал, Движенье этих крыл усилив. Когда б зари вечерней свет Грозил погаснуть в океане,
Я б налегал дружнее вслед И нагонял его сиянье.
В соседстве с небом надо мной, С днем впереди и ночью сзади, Я реял бы над водной гладью.
Жаль, нет лишь крыльев за спиной. Но всем знаком порыв врожденный Куда-то ввысь, туда, в зенит,
Когда из синевы бездонной Песнь жаворонка зазвенит, Или когда вверху над бором Парит орел, или вдали Осенним утренним простором К отлету тянут журавли.
ВАГНЕР
И на меня капризы находили,
Но не припомню я таких причуд. Меня леса и нивы не влекут,
И зависти не будят птичьи крылья. Моя отрада – мысленный полет
По книгам, со страницы на страницу. Зимой за чтеньем быстро ночь пройдет, Тепло по телу весело струится,
А если попадется редкий том, От радости я на небе седьмом.
ФАУСТ
Ты верен весь одной струне И не задет другим недугом, Но две души живут во мне,
И обе не в ладах друг с другом. Одна, как страсть любви, пылка И жадно льнет к земле всецело, Другая вся за облака
Так и рванулась бы из тела. О, если бы не в царстве грез,
А в самом деле вихрь небесный Меня куда-нибудь унес
В мир новой жизни неизвестной! О, если б, плащ волшебный взяв, Я б улетал куда угодно! —
Мне б царских мантий и держав Милей был этот плащ походный.
ВАГНЕР
Не призывайте лучше никогда Существ, живущих в воздухе и ветре. Они распространители вреда,
Смертей повальных, моровых поветрий. То демон севера заладит дуть
И нас проймет простудою жестокой, То нам пойдет сушить чахоткой грудь Томительное веянье востока,
То с юга из пустыни суховей
Нас солнечным ударом стукнет в темя, То запад целой армией дождей Повадится нас поливать все время.
Не доверяйте духам темноты, Роящимся в ненастной серой дымке, Какими б ангелами доброты
Ни притворялись эти невидимки. Пойдемте, впрочем. На землю легла Ночная сырость, нависает мгла, Хорош по вечерам уют домашний! На что, однако, вы вперили взор
И смотрите как вкопанный в упор?
ФАУСТ
Заметил, черный пес бежит по пашне?[18]
ВАГНЕР
Давно заметил. Что же из того?
ФАУСТ
Кто он? Ты в нем не видишь ничего?
ВАГНЕР
Обыкновенный пудель, пес лохматый, Своих хозяев ищет по следам.
ФАУСТ
Кругами, сокращая их охваты, Все ближе подбирается он к нам. И, если я не ошибаюсь, пламя
За ним змеится по земле полян.
ВАГНЕР
Не вижу. Просто пудель перед нами, А этот след – оптический обман.
ФАУСТ
Как он плетет вкруг нас свои извивы! Магический их смысл не так-то прост.
ВАГНЕР
Не замечаю. Просто пес трусливый, Чужих завидев, поджимает хвост.
ФАУСТ
Все меньше круг. Он подбегает. Стой!
ВАГНЕР
Вы видите, не призрак – пес простой. Ворчит, хвостом виляет, лег на брюхо.
Все, как у псов, и не похож на духа.
ФАУСТ
Не бойся! Смирно, пес! За мной! Не тронь!
ВАГНЕР
Забавный пудель. И притом – огонь. Живой такой, понятливый и бойкий, Поноску знает, может делать стойку. Оброните вы что-нибудь – найдет.
За брошенною палкой в пруд нырнет.
ФАУСТ
Да, он не оборотень, дело ясно.
К тому же, видно, вышколен прекрасно.
ВАГНЕР
Серьезному ученому забавно Иметь собаку с выучкой исправной. Пес этот, судя по его игре,
Наверно, у студентов был в муштре.
Входят в городские ворота.
Рабочая комната Фауста
Входит Фауст с пуделем
ФАУСТ
Оставил я поля и горы, Окутанные тьмой ночной. Открылось внутреннему взору То лучшее, что движет мной.
В душе, смирившей вожделенья, Свершается переворот.
Она любовью к провиденью, Любовью к ближнему живет.
Пудель, уймись и по комнате тесной не бегай! Полно ворчать и обнюхивать дверь и порог.
Ну-ка – за печку и располагайся к ночлегу, Право, приятель, на эту подушку бы лег.
Очень любезно нас было прыжками забавить. В поле, на воле, уместна твоя беготня.
Здесь тебя просят излишнюю резвость оставить. Угомонись и пойми: ты в гостях у меня.
Когда в глубоком мраке ночи Каморку лампа озарит,
Не только в комнате рабочей, И в сердце как бы свет разлит. Я слышу разума внушенья,
Я возрождаюсь и хочу
Припасть к источникам творенья, К живительному их ключу.
Пудель, оставь! С вдохновеньем минуты, Вдруг охватившим меня невзначай,
Несовместимы ворчанье и лай. Более свойственно спеси надутой Лаять на то, что превыше ее.
Разве и между собачьих ухваток Водится этот людской недостаток? Пудель! Оставь беготню и вытье.
Но вновь безволье, и упадок, И вялость в мыслях, и разброд. Как часто этот беспорядок
За просветленьем настает! Паденья эти и подъемы
Как в совершенстве мне знакомы! От них есть средство искони: Лекарство от душевной лени — Божественное откровенье, Всесильное и в наши дни.
Всего сильнее им согреты Страницы Нового завета. Вот, кстати, рядом и они. Я по-немецки все писанье Хочу, не пожалев старанья, Уединившись взаперти, Как следует перевести.
(Открывает книгу, чтобы приступить к работе.)
«В начале было Слово». С первых строк Загадка. Так ли понял я намек?
Ведь я так высоко не ставлю слова, Чтоб думать, что оно всему основа.
«В начале мысль была». Вот перевод. Он ближе этот стих передает.
Подумаю, однако, чтобы сразу
Не погубить работы первой фразой.
Могла ли мысль в созданье жизнь вдохнуть?
«Была в начале сила». Вот в чем суть. Но после небольшого колебанья
Я отклоняю это толкованье.
Я был опять, как вижу, с толку сбит:
«В начале было дело», – стих гласит[20].
Если ты хочешь жить со мною, То чтоб без воя.
Что за возня?
Понял ты, пудель? Смотри у меня! Кроме того, не лай, не балуй,
Очень ты, брат, беспокойный малый. Одному из нас двоих
Придется убраться из стен моих. Ну, так возьми на себя этот шаг.
Нечего делать. Вот дверь. Всех благ! Но что я вижу! Вот так гиль!
Что это, сказка или быль?
Мой пудель напыжился, как пузырь, И все разбухает ввысь и вширь.
Он может до потолка достать. Нет, это не собачья стать!
Я нечисть ввел себе под свод! Раскрыла пасть, как бегемот, Огнем глазища налиты, — Тварь из бесовской мелкоты. Совет, как пакость обуздать,
«Ключ Соломона» может дать[21].
ДУХИ
(в сенях)
Один из нас в ловушке, Но внутрь за ним нельзя.
Наш долг помочь друг дружке, За дверью лебезя.
Вертитесь втихомолку, Чтоб нас пронюхал бес
И к нам в дверную щелку На радостях пролез.
Узнав, что есть подмога И он в родном кругу, Он ринется к порогу,
Мы все пред ним в долгу.
ФАУСТ
Чтоб зачураться от собаки, Есть заговор четвероякий!
Саламандра, жгись, Ундина, вейся, Сильф, рассейся, Кобольд, трудись!
Кто слышит впервые Про эти стихии,
Их свойства и строй, Какой заклинатель? Кропатель пустой!
Раздуй свое пламя, Саламандра!
Разлейся ручьями, Ундина!
Сильф, облаком взмой! Инкуб[22], домовой,
В хозяйственном хламе,
Что нужно, отрой!
Из первоматерий Нет в нем ни одной.
Не стало ни больно, ни боязно зверю.
Разлегся у двери, смеясь надо мной. Заклятья есть строже,
Поганая рожа, Постой!
Ты выходец бездны, Приятель любезный?
Вот что без утайки открой. Вот символ святой,
И в дрожь тебя кинет,
Так страшен он вашей всей шайке клятой. Гляди-ка, от ужаса шерсть он щетинит!
Глазами своими Бесстыжими, враг, Прочтешь ли ты имя, Осилишь ли знак Несотворенного, Неизреченного,
С неба сошедшего, в лето Пилатово Нашего ради спасенья распятого?
За печку оттеснен,
Он вверх растет, как слон, Готовый, словно дым,
По потолку расплыться. Ложись к ногам моим На эту половицу!
Я сделать все могу
Еще с тобой, несчастный! Я троицей сожгу
Тебя триипостасной! На это сила есть, Поверь, у чародея.
МЕФИСТОФЕЛЬ
(входит, когда дым рассеивается, из-за печи в одежде странствующего студента)
Что вам угодно? Честь Представиться имею.
ФАУСТ
Вот, значит, чем был пудель начинен! Скрывала школяра в себе собака?
МЕФИСТОФЕЛЬ
Отвешу вам почтительный поклон. Ну, вы меня запарили, однако!
ФАУСТ
Как ты зовешься?
МЕФИСТОФЕЛЬ
Мелочный вопрос
В устах того, кто безразличен к слову, Но к делу лишь относится всерьез
И смотрит в корень, в суть вещей, в основу,
ФАУСТ
Однако специальный атрибут
У вас обычно явствует из кличек: Мушиный царь, обманщик, враг, обидчик, Смотря как каждого из вас зовут:
Ты кто?
МЕФИСТОФЕЛЬ
Часть силы той, что без числа Творит добро, всему желая зла.
ФАУСТ
Нельзя ли это проще передать?
МЕФИСТОФЕЛЬ
Я дух, всегда привыкший отрицать. И с основаньем: ничего не надо.
Нет в мире вещи, стоящей пощады. Творенье не годится никуда.
Итак, я то, что ваша мысль связала С понятьем разрушенья, зла, вреда. Вот прирожденное мое начало, Моя среда.
ФАУСТ
Ты говоришь, ты – часть, а сам ты весь Стоишь передо мною здесь?
МЕФИСТОФЕЛЬ
Я верен скромной правде. Только спесь Людская ваша с самомненьем смелым Себя считает вместо части целым.
Я – части часть, которая была
Когда-то всем и свет произвела.
Свет этот – порожденье тьмы ночной И отнял место у нее самой.
Он с ней не сладит, как бы ни хотел. Его удел – поверхность твердых тел.
Он к ним прикован, связан с их судьбой, Лишь с помощью их может быть собой, И есть надежда, что, когда тела Разрушатся, сгорит и он дотла.
ФАУСТ
Так вот он в чем, твой труд почтенный! Не сладив в целом со вселенной,
Ты ей вредишь по мелочам?
МЕФИСТОФЕЛЬ
И безуспешно, как я ни упрям.
Мир бытия – досадно малый штрих Среди небытия пространств пустых, Однако до сих пор он непреклонно Мои нападки сносит без урона.
Я донимал его землетрясеньем, Пожарами лесов и наводненьем. И хоть бы что! я цели не достиг. И море в целости и материк.
А люди, звери и порода птичья, Мори их не мори, им трын-трава. Плодятся вечно эти существа,
И жизнь всегда имеется в наличье. Иной, ей-ей, рехнулся бы с тоски!
В земле, в воде, на воздухе свободном Зародыши роятся и ростки
В сухом и влажном, теплом и холодном. Не завладей я областью огня,
Местечка не нашлось бы для меня.
ФАУСТ
Итак, живительным задаткам, Производящим все кругом, Объятый зависти припадком, Грозишь ты злобно кулаком? Что ж ты поинтересней дела Себе, сын ночи, не припас?
МЕФИСТОФЕЛЬ
Об этом надо будет зрело Подумать в следующий раз. Теперь позвольте удалиться.
ФАУСТ
Прощай, располагай собой. Знакомый с тем, что ты за птица, Прошу покорно в час любой.
Ступай. В твоем распоряженье Окно, и дверь,
