мой!
Я бегу к себе домой…
Что за светопреставленье!
В доме — грязь и запустенье,
И, разлукой сражена,
Спит в гробу моя жена…
Я приехал из Китая…
«Чудо техники»
Фольклорные отклики на технические новшества (XVIII–XX BB.)
БАЛЛАДА О ДОКТОРЕ ГИЛЬОТЕНЕ
В эпоху грозных перемен,
В суровую годину
Придумал доктор Гильотен
Свою гилиотину.
Сожженье требует затрат,
Расстрел чрезмерно злобен,
А этот хитрый аппарат
Гуманен и удобен.
Едва глухой раздастся стук
И шеи нож коснется,
Как голова без лишних мук
С плечами расстается.
К чему распятье и костер?
К чему петля и дыба?
За механический топор
Ученому — спасибо!
Легко, спокойно — хоть куда!
Отменная работа…
Да жаль, что с жизнью иногда
Прощаться неохота.
ТЕЛЕФОННАЯ СЕРЕНАДА
До чего ж преуспела наука!
Появилась забавная штука!
Если кто не на шутку влюблен,
Пусть себе заведет телефон…
Прежде я на балкон выходила
И, вздыхая, твой голос ловила.
Но к чему выходить на балкон.
Если есть у меня телефон?!
Говорит разговорная трубка:
«Я люблю тебя, слышишь, голубка?»
Только я отвечать не спешу
И тихонечко в трубку дышу.
«Я души в тебе — слышишь? — не чаю!»
«Вы мешаете спать», — отвечаю.
Тут звонок раздается опять.
Я в ответ: «Вы мешаете спать!»
Телефон заливается снова…
На часах — половина второго.
В трубке жалобный слышится стон:
«О, скорей выходи на балко-он!
Я — алло! — от любви умираю!»
Что поделать? Я дверь отворяю
И, как прежде, бегу на балкон…
Вот что значит иметь телефон!
НЕУДАВШЕЕСЯ ПОКУШЕНИЕ
на русского царя Александра Второго, имевшее место 1 декабря 1879 года
В прусском городе Берлине
Мы привыкли к дисциплине
И Вильгельма своего
Чтим как бога самого!
Всяк отчизну обожает,
Всяк за кайзера умрет.
А в России проживает
Невоспитанный народ
Августейшее семейство
Вывез царь на отдых в Крым.
Но кровавое злодейство
Замаячило над ним.
Царь вскричал: «Какого черта!
Это ж заговор прямой!»
И немедленно с курорта
Он направился домой.
Мы прочли об этом в прессе.
Ехал царь в своем экспрессе.
Царский поезд обогнав,
Вез багаж другой состав.
За окном — снега по пояс…
Бог! Невинных огради!
Под Москвою царский поезд
Оказался впереди.
Сзади шел состав товарный:
Все господь предусмотрел,
Ибо заговор коварный
В этот час уже созрел.
Близ путей, в крестьянской хате,
Притаились злые тати,
И в руках у главарей
Пять электробатарей.
А от каждой батареи
Провода ползли как змеи,
Можно, их соединив,
Моментально вызвать взрыв…
В клубах пара, в тучах дыма
Первый поезд мчится мимо.
Но убийца слаб умом:
Царь, мол, едет во втором!
Снова поезд показался.
Вспыхнул пламень. Взрыв раздался.
Да злодей старался зря:
Поезд ехал без царя!
В чем причина неудачи? —
Расписанье! А иначе
Был бы русский царь убит
И давным-давно забыт…
О народ надежный прусский!
Ты совсем не то, что русский.
Будь своим единством горд!
Прусский кайзер без опаски
Хоть в экспрессе, хоть в коляске
Может ехать на курорт!
«ЦЕППЕЛИН»
Вчера зашел я в магазин.
Навстречу — продавщица:
«Купите, сударь, «Цеппелин» —
Полезная вещица.
Возьмете тещу и жену,
В корзину заберетесь
И вот под самую луну,
Как в сказке, вознесетесь!
Да! Нужно выбросить балласт!
Но поступите проще:
Вам «Цеппелин» возможность даст
Избавиться от тещи…»
Ну, прямо скажем, красота!
И ведь на самом деле
Сбылась немецкая мечта:
Мы небом завладели!
Пугая ангелов и птиц,
При орденах и сабле,
Летит, летит немецкий Фриц
В немецком дирижабле.
Пора луну завоевать
Или по крайней мере
Немецким пивом торговать
На Марсе и Венере.
Гляди, летает, что орел!
Ничуть ему не тяжко!
Какую штуку изобрел
Хитрющий старикашка!
И вдруг — беда! И вдруг — аврал!
Он лопнул! Разорвался!
Ай да воздушный адмирал!
Ты чересчур заврался!
Но Фердинанд фон Цеппелин
Нашел ответ толковый:
«Не беспокойтесь! «Цеппелин»
Я вам построю новый.
Я вам придумаю другой,
На это денег хватит.
Не зря народ наш дорогой
Налогов столько платит!..»
Конца поборам не видать,
Растет дороговизна.
Зато спокойно может спать
Любимая отчизна.
СТИХИ НЕМЕЦКИХ ПОЭТОВ
Автор неизвестен
ВЕЧНОСТЬ
Ах, как же, вечность, ты долга!
Где рубежи? Где берега?
Но время, в коем мы живем,
Спешит к тебе, как в отчий дом,
Быстрей коня, что мчится в бой,
Как судно — к гавани родной.
Не можем мы тебя настичь,
Не в силах мы тебя постичь.
Тебя окутывает мгла.
Подобно шару, ты кругла,
Где вход, чтобы в тебя войти?
Вошедши, выход где найти?
Ты — наподобие кольца:
Нет ни начала, ни конца.
Ты — замкнутый навеки круг
Бессчетных радостей и мук,
И в центре круга, как звезда,
Пылает слово: «навсeгда»!
Тебе конца и краю нет.
И если бы в сто тысяч лет
Пичуга малая хоть раз
Могла бы уносить от нас
Хоть по песчиночке одной —
Рассыпался бы мир земной.
И если бы из наших глаз
В сто тысяч лет всего лишь раз
Одна б слезинка пролилась,
Вода бы в море поднялась,
Все затопивши берега, —
Вот до чего же ты долга!
О, что перед числом веков
Число песчинок всех песков?
Сколь перед вечностью мало
Всех океанских брызг число!
Так для чего ж мы всё корпим
И вычислить тебя хотим?
Так знай же, смертный, вот — итог:
Покуда миром правит бог,
Навечно тьме и свету быть.
Ни пыток вечных не избыть,
Ни вечных не избыть услад…
Навечно — рай. Навечно — ад.
Мартин Опиц
1597–1639
ОБРАЗЕЦ СОНЕТА
Вы, небеса, ты, луг, ты, ветерок крылатый,
Вы, травы и холмы, ты, дивное вино,
Ты, чистый ручеек, в котором видишь дно,
Вы, нивы тучные, ты, хвойный лес мохнатый.
Ты, буйный сад, цветами пышными богатый,
Ты, край песков пустынь, где все обожжено,
Ты, древняя скала, где было мне дано
Созвучие вплести в мой стих витиеватый, —
Поскольку я томим любовною истомой
К прелестной Флавии, досель мне незнакомой,
И только к ней стремлюсь в полночной тишине,
Молю вас, небеса, луг, ветер, нивы, всходы,
Вино, ручей, трава, сады, леса и воды,
Всех, всех молю вас: ей поведать обо мне!
ПРЕСЫЩЕНИЕ УЧЕНОСТЬЮ
Я тоскую над Платоном
Дни и ночи напролет,
Между тем весна поет
За моим стеклом оконным.
Говорит она: «Спеши
Вместо шелеста бумаги
Слушать, как звенят овраги!
Ветром луга подыши!»
Многомудрая ученость!
Есть ли в ней хоть малый прок? —
Отвратить никто не смог
Мировую обреченность.
Роем взмыленных гонцов
Дни бегут, мелькают числа,
Чтобы нам без чувств, без смысла
В землю лечь в конце концов.
Эй ты, юноша, глубоко
Объяснивший целый мир,
Объясни мне: где трактир
Тут от вас неподалеку?
До тех пор, покуда мне
Нить спрядет старушка Клото,
Утоплю свои заботы
В упоительном вине!
Вот оно — бурлит в кувшине!
Можно к делу приступить.
Да! Совсем забыл!.. Купить
Надо сахару и дыни.
Обладатель сундуков,
От сокровищ ошалевши,
В кладовых торчит, не евши.
Наш обычай не таков!
Грянем песню! Выпьем, братья!
О стакан стакан звонит
И пьянит меня, пьянит
Жизни светлое приятье!
Груды золота ценней —
Провести с друзьями ночку!
Пусть умру я в одиночку —
Жить хочу в кругу друзей!
ПРОГУЛКА
А радость-то какая!..
Среди долин и гор
Поет, не умолкая,
Веселый птичий хор.
Завидую вам, птички,
Что, радуя сердца,
В свободной перекличке
Вы славите творца.
Завидую вам, птахи,
Слагая этот стих:
Неведомы вам страхи
И вздор надежд пустых…
СЛОВО УТЕШЕНИЯ СРЕДЬ БЕДСТВИЙ ВОИНЫ
Опять пришла беда… Куда ж теперь податься,
Чтоб отдых отыскать и скорби не поддаться?
Да и о чем скорбеть? Ах, как тут ни крути —
Любой из нас уйдет. Все смертны. Все в пути.
Не лучше ль, отрешась от скорби узколобой,
Рассудком вознестись над завистью и злобой,
Чтоб нас не била дрожь, как маленьких детей,
Которых масками пугает лицедей?
Ведь все, что нас гнетет, — такие же личины:
Невзгоды, ужасы, болезни и кончины,
А счастье, из мечты не превратившись в быль.
Нахлынет, как волна, и — разлетится в пыль.
Все это — сон пустой!.. И до чего ж охота
Средь бренности найти незыблемое что-то,
Что не могло б уйти, рассыпаться, утечь,
Чего вовек нельзя ни утопить, ни сжечь.
Разрушит враг твой дом, твой замок уничтожит,
Но мужество твое он обстрелять не может.
Он храм опустошит, но только что с того?
Твоя душа — приют для бога твоего.
Пускай угонят скот — благодаренье небу,
Остался в доме хлеб. А не осталось хлеба —
Есть добродетели спасительная власть,
Которую нельзя угнать или украсть.
Преследованью, лжи, обиде и навету
Не одолеть, не взять святую крепость эту.
Она как мощный дуб, чья прочная кора
Способна выдержать удары топора.
На крыльях разума из темной нашей чащи
Она возносится над всем, что преходяще.
Бог чтит ее одну. Ей велено судьбой
Быть нам владычицей и никогда — рабой!
С чего же мы скорбим, неистовствуем, плачем,
Раз в глубине сердец сокровище мы прячем,
Что с вами нам дано не на день, не на час,
Что никаким врагам не отобрать у нас?!
«Любовь моя, не медли…»
Любовь моя, не медли —
Пей жизни сок!
Повременишь — немедля
Упустишь срок.
Все то, чем мы богаты
С тобой сейчас,
В небытие когда-то
Уйдет от нас.
Поблекнет эта алость
Твоих ланит,
Глаза сомкнет усталость,
Страсть отзвенит.
И нас к земле придавит
Движенье лет,
Что возле губ оставит
Свой горький след.
Так пей, вкушай веселье!
Тревоги прочь,
Покуда нас отселе
Не вырвет ночь.
Не внемли укоризне,
И ты поймешь,
Что, отдаваясь жизни,
Ее берешь!
«Средь множества скорбей…»
Средь множества скорбей, средь подлости и горя,
Когда разбой и мрак вершат свои дела,
Когда цветет обман, а правда умерла,
Когда в почете зло, а доброта — в позоре,
Когда весь мир под стать Содому и Гоморре, —
Как смею я, глупец, не замечая зла,
Не видя, что вокруг лишь пепел, кровь и мгла,
Петь песни о любви, о благосклонном взоре,
Изяществе манер, пленительности уст?!
Сколь холоден мой стих, сколь низок он и пуст,
Для изможденных душ — ненужная обуза!
Так о другом пиши! Пора! А если — нет,
Ты — жалкий рифмоплет. Ты — больше не поэт.
И пусть тебя тогда навек отвергнет муза!
Роберт Робертин
1600–1648
ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Сойдя с заоблачных высот
В круг бытия земного,«1…678…18»