они не нуждаются в чем-то другом, через что они были бы благими: ведь их называют благими не постольку, поскольку они таковы через добавление к ним чего-то еще, но потому, что именно их добавление к другим вещам делает эти вещи благими; так и о белизне не говорят как о сущем через что-то другое, но как о том, акцидентное добавление чего к какому-либо другому объекту делает этот объект белым.
Ответ на возражение 3. Все сущее таково благодаря некоторой форме своего бытия. Значит, существованию любой вещи соответствует своя форма, вид и порядок. Так, человек имеет свою форму, вид и порядок, поскольку он бел, добродетелен, обучен и так далее – согласно всему, что сказывается о нем. Зло же – это лишение вещи некоторой части ее бытия; так, слепота лишает нас той части бытия, которое называется зрением; однако при этом она не уничтожает целиком форму, вид и порядок вещи, но только те их части, которые связаны с существованием зрения.
Ответ на возражение 4. Августин сказал, что «всякая форма как таковая – благо (то же самое он мог бы сказать и относительно вида и порядка). Злыми же формы, виды и порядки называются тогда, когда они обладают бытием в меньшей степени, чем должны были бы обладать, или если они не принадлежат тому, чему должны были бы принадлежать. Таким образом, их называют злыми ввиду их несоответствия или неуместности»109.
Ответ на возражение 5. О природе света говорится, что у нее нет числа, веса и меры, не в буквальном смысле, а по сравнению с телесными вещами, поскольку сила света распространяется на все телесное; ведь она – актуальное свойство первого из тел, порождающего все изменения, т. е. неба.
Раздел 6. Можно ли полагать правильным разделение блага на благо добродетели, пользы и удовольствия?
С шестым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что правы те, которые не разделяют благо на благо добродетели, пользы и удовольствия. Ведь благо, согласно Философу разделено по десяти категориям110. Но добродетель, польза и удовольствие определяются в одной категории. Поэтому верно поступают те, которые не делят на них благо.
Возражение 2. Далее, каждое разделение происходит через противоположности. Но эти три, похоже, отнюдь не противоположны друг другу; ведь и добродетель бывает приятна, и польза – не греховна; в то же время, коль скоро разделение происходит через противоположности, то имей это разделение место добродетель и польза были бы противоположны друг другу; о том же между прочим говорит и Туллий Цицерон111. Следовательно, такое разделение неуместно.
Возражение 3. Кроме того, когда одна вещь следует из другой, речь в конечном счете идет только об одной вещи. Но польза лишь тогда является благом, когда она приятна и добродетельна. Таким образом, пользу нельзя противопоставлять удовольствию и добродетели. Этому противоречит то, что Амвросий со своей стороны проводит такое разделение блага112.
Отвечаю: когда речь идет о человеческом благе, такое разделение уместно. Но если даже взглянуть на природу блага с высшей и более общей точки зрения, то обнаружится, что подобное деление будет правильным и для блага как такового. Ведь все настолько благо, насколько оно желанно, и оно (благо) есть предел движения к тому, в чем испытывается потребность. Этот предел можно исследовать на примере движения природного тела – ведь движение природного тела в абсолютном смысле определяется целью, в относительном же – теми средствами, с помощью которых достигается цель, после чего движение прекращается; поэтому вполне допустимо называть пределом движения ту вещь, на которой завершается какая-либо часть движения. Затем, последний предел движения может пониматься двояко: или как та самая вещь, к которой оно (движение) было направлено, например, место или форма; или как обретение состояния покоя прежде двигавшейся вещью. Так, при движении связанном с потребностью, полезным называется то, что направляет одну вещь к другой и желаемо вещью в смысле относительного завершения движения к потребности; ту же последнюю вещь, на которой абсолютно завершается движение к потребности, которая является потребностью сама по себе, мы назовем добродетелью: ведь добродетель – это то, что желательно ради нее самой; ну а то, что есть завершение движения к потребности в форме обретения вещью покоя при достижении желаемого, называется удовольствием.
Ответ на возражение 1. Благо, насколько оно есть то же, что и сущее, разделяется по десяти категориям. Но это разделение следует относить лишь к субстанциальной форме блага.
Ответ на возражение 2. Это разделение проводится не через противоположности как таковые, но только через противоположные моменты. Так, ублажающими мы называем лишь те вещи, которые мы желаем исключительно ради удовольствия, хотя бы они порою и были вредны или даже противны добродетели. В то же время определение «полезное» применимо и к тому что нисколько не желательно само по себе, но желательно в смысле подспорья для достижения чего-то другого, как, например, прием горьких микстур. Добродетель же есть то, что желательно само по себе.
Ответ на возражение 3. Благо подразделяется на эти три не так, как если бы они были одним и тем же, в равной степени сказываясь о нем (благе), но как на то, что сказывается о нем по аналогии, в соответствии со своим предшествованием и исследованием. Поэтому в первую очередь о нем сказывается добродетель, затем удовольствие и, наконец, польза.
Вопрос 6. О благости Бога
Далее рассматривается вопрос о благости Бога, в связи с чем надлежит исследовать четыре положения: 1) благ ли Бог; 2) суть ли Бог высочайшее благо; 3) прилично ли говорить о Боге как о единственном субстанциальном благе; 4) благи ли все вещи божественным благом
С первым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что быть благим не есть свойство Бога. Ведь благость заключается в формах, видах и порядках. Но эти последние, пожалуй, не имеют отношения к Богу ибо Бог безмерен и не подчинен какому-либо порядку Отсюда понятно, что быть благим не есть свойство Бога.
Возражение 2. Далее, благо – это то, чего желают все вещи. Однако все вещи не могут желать Бога, ибо Он не ведом всем вообще вещам: нет ничего, что было бы желанным, оставаясь неизвестным. Следовательно, быть благим не есть свойство Бога.
Этому противоречит сказанное в Писании: «Благ Господь к надеющимся на Него, к душе, ищущей Его» (Плач. 3:25).
Отвечаю: быть благим свойственно Богу наипревосходнейшим образом. Ведь вещь блага настолько, насколько желанна. Затем, все домогается того, что подобно его собственному совершенству; совершенство же и форма следствия некоторым образом подобны совершенству и форме действователя, поскольку каждый действователь делает подобное себе; таким образом, действователь сам по себе желанен и имеет природу блага. Выходит, для самой по себе вещи желанным является ее участие в уподоблении. Следовательно, поскольку Бог есть первая действующая причина всех вещей, очевидно, что Ему необходимо принадлежит момент блага и желанности; таков был и путь рассуждений Дионисия, когда он приписал благость Богу как первой действующей причине и сказал, что Бог назван Благом, «ибо в Нем все создалось»113.
Ответ на возражение 1. Форму вид и порядок имеет вещь, чье бытие обусловлено благом; но само благо – в Боге, как в своей причине, и поэтому Он и придает всему форму, вид и порядок; ведь и эти три – в Боге, как в своей причине.
Ответ на возражение 2. Все вещи, желая достигнуть своего совершенства, желают Самого Бога, поскольку совершенства всех вещей во многом сходны с божественностью, как это явствует из того, что изложено выше (4, 3). Из тех же вещей, кои желают Бога, иные знают Его, каков Он есть, и это – свойство мыслящих тварей; другим ведомо лишь нечто по участию в Его благости, и это мы отнесем к чувственному знанию; прочим же дано естественное желание безо всякого знания, и они направляются к своей цели высшим разумом114.
Раздел 2. Суть ли Бог высочайшее благо?
Со вторым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что Бог не есть высочайшее благо. Ведь высшее благо прибавляет нечто к просто благам; в противном случае это нечто уже принадлежало бы каждому благу Но все, что прибавляется к чему-либо, есть составная вещь; таким образом, высшее благо – составная вещь. Но Бог, как это было показано выше (3,7), всецело прост. Следовательно, Бог не есть высочайшее благо.
Возражение 2. Далее, как сказал Философ, «благо есть то, чего все желают»115. Но быть желаемым всеми может один только Бог, Который суть цель всего; поэтому нет иного блага, кроме Бога. Это явствует также из сказанного в Писании: «Никто не благ, как только один Бог» (Лк. 18:19). Мы же используем слово «высшее» лишь для сопоставления чего-либо с другими вещами, как, например, понятие высшей теплоты используется для сравнения со всеми прочими степенями теплоты. Таким образом, Бог не может быть назван высшим благом.
Возражение 3. Кроме того, «высшее» подразумевает сравнение. Но вещи, не относящиеся к одному роду, несравнимы: так, сладость не может быть больше или меньше линии. Следовательно, поскольку Бог не имеет общего рода со всеми прочими благими вещами, что ясно из вышесказанного (3, 5; 4, 3), похоже, что Бог не может быть назван высшим благом в смысле сопоставления Его с другими благами.
Этому противоречат слова Августина о том, что Троица божественных Лиц есть «высочайшее благо, кое доступно разумению только чистых умов»116.
Отвечаю: Бог есть просто высшее благо, а не высшее благо того или иного рода или порядка вещей. Ведь, как было показано в предыдущем разделе, о Боге говорится как о благом, поскольку все мыслимые совершенства проистекают от Него как от первой причины. Однако они проистекают от Него не как от соименного действователя, как это было показано выше (4, 2), а как от действователя, который не разделяет со своими следствиями ни вида, ни рода. Затем, подобие следствия соименной причины определяется через общую форму субстанции, но что касается причины одноименной, то тут определение более превосходно; так, теплота в солнце превосходней теплоты в огне. Поэтому, коль скоро благо присуще Богу как первой, но не соименной причине всех вещей, оно необходимо присуще Ему наипревосходнейшим образом; и именно в этом смысле о Нем говорят как о высочайшем благе.
Ответ на возражение 1. Высшее благо не добавляется к благу какой-либо абсолютной вещи, но только вещи соотнесенной. Затем, соотнесенность Бога и тварей существует не для Бога, но для тварей; что касается Бога, то для Него она (соотнесенность) существует лишь в нашем воображении (идее); так например, познаваемым называется нечто, соотнесенное с познанием, но не в том
