в вечер и в утро примешана толика тьмы. Но в познании ангела, в котором нет ни заблуждения, ни лжи, не может быть никакой тьмы. Поэтому негоже называть ангельское познание «утренним» и «вечерним».

Возражение 2. Далее, между вечером и утром находится ночь, равно как и между утром и вечером – день. Следовательно, если в ангелах есть «утреннее» и «вечернее» познание, то в них необходимо также различать «дневное» и «ночное» познание.

Возражение 3. Далее, познание столь же разнообразно, сколь разнообразны объекты познания; ведь сказал же Философ, что «знание разделяется по предметам»225. Но вещи, как заметил Августин, существуют трояко, а именно в идее Слова, в их собственной природе и в познании ангелов226. Таким образом, если признать наличие в ангелах «утреннего» и «вечернего» познания, то коль скоро вещи помимо этого существуют в Слове и в своей собственной природе, необходимо также признать наличие третьего класса познания, которое соответствовало бы существованию вещей в ангельском уме.

Этому противоречит мнение Августина, который разделяет познание ангелов на «утреннее» и «вечернее»227.

Отвечаю: выражение «утреннее» и «вечернее» познание было введено Августином, который истолковывал те шесть дней, в которые Бог сотворил все, не как измеряемые обращением солнца обычные дни (ибо и само солнце было создано лишь на четвертый день), но как один день, а именно день ангельского познания, обращенного к шести классам вещей. По аналогии с обычным днем, для которого утро – начало, а вечер – завершение, их познание исходного бытия вещей, т. е. того, какое они имеют в Слове, он назвал «утренним» познанием, а их познание бытия уже сотворенных вещей, т. е. того, какое они имеют в собственной природе, – «вечерним» познанием (ведь бытие вещей проистекает из Слова как из своего рода исходного начала, и это истечение завершается в бытии, которое они имеют сами по себе).

Ответ на возражение 1. Выражения «вечер» и «утро» познания применительно к познанию ангелов используются не в смысле указания на наличие примеси тьмы, а в смысле указания на начало и завершение. Или еще можно сказать, вторя тому же Августину, что ничто не мешает нам называть нечто «светом» по сравнению с одним и «тьмой» – по сравнению с другим228. В таком именно смысле в Писании о жизни праведных в вере говорится с одной стороны как о свете по сравнению с жизнью нечестивых: «Вы были некогда тьма, а теперь – свет в Господе» (Еф. 5:8); а с другой стороны о той же жизни праведных, когда ее сопоставляют с жизнью во славе, говорится как о тьме: «Мы имеем вернейшее пророческое слово, – и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте» (2 Петр. 1:19). Следовательно, то познание ангела, каким он познает вещи в их собственной природе, является днем по сравнению с незнанием или заблуждением, однако по сравнению с видением Слова оно – тьма.

Ответ на возражение 2. «Утреннее» и «вечернее» познание принадлежат «дню», то есть просвещенным ангелам, отделенным от «тьмы», то есть от злых духов. При познании сотворенного блаженные ангелы не прилепляются к нему поскольку это означало бы обращение их к тьме и ночи, но, познавая, возносят хвалу Господу, в Котором, как в своем Начале, они познают все. Поэтому после «вечера» наступает не «ночь», а «утро»; таким образом, утро является завершением предшествующего дня и началом следующего в том смысле, что ангелы возносят хвалу Господу за свое познание сотворенного прежде. Полдень входит в состав дня в смысле середины между этими двумя крайними членами229. Или же под полуднем можно понимать их познание Самого Бога, у Которого нет ни начала, ни конца.

Ответ на возражение 3. Сами ангелы также сотворены. Поэтому существование вещей в ангельском познании подобно существованию вещей в их собственной природе и относится к «вечернему» познанию.

Раздел 7. Является ли «утреннее» и «вечернее» познание одним и тем же?

С седьмым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что «утреннее» и «вечернее» познание суть одно и то же. Ибо в Писании сказано: «И был вечер, и было утро – день один» (Быт. 1:5). Но под выражением «день», как говорит Августин, надлежит понимать познание ангелов230. Поэтому «утреннее» и «вечернее» познание ангелов суть одно и тоже.

Возражение 2. Далее, невозможно, чтобы одна способность производила два действия одновременно. Но ангелы всегда используют свое «утреннее» познание, поскольку, согласно сказанному в Евангелии от Матфея, всегда созерцают Бога и вещи в Боге(Мф. 18:10). Поэтому если бы «вечернее» познание отличалось от «утреннего», то ангел никогда бы не мог воспользоваться своим «вечерним» познанием.

Возражение 3. Далее, читаем у апостола: «Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится» (1 Кор. 13:10). Но если «вечернее» познание отличается от «утреннего», то они соотносятся друг с другом как несовершенное с совершенным. Следовательно, «вечернее» познание не может сосуществовать с «утренним».

Этому противоречат следующие слова Августина: «Существует большое различие между познанием вещи в Слове Бога и ее познанием в собственной ее природе, почему первое справедливо относится к дню, а последнее – к вечеру»231.

Отвечаю: как было замечено ранее (6), «вечерним» познанием ангелы познают вещи в их собственной природе. Это не должно понимать так, что будто бы они извлекают свое познание из самой природы вещей (в каковом случае предлог «в» указывал бы на форму начала), поскольку, как было объяснено выше (55, 2), ангелы не извлекают свое познание из вещей. Таким образом, когда говорится «в их собственной природе», то имеется в виду аспект познаваемой вещи именно как объекта познания; или еще можно сказать, что «вечернее» познание в ангелах есть постольку, поскольку они познают то бытие вещей, каким эти вещи обладают в своей собственной природе.

Итак, они познают их двояко, а именно: посредством врожденных идей и посредством форм, существующих в Слове. В самом деле, созерцая Слово, они познают не просто бытие вещей как существующих в Слове, но и то бытие, которое присуще вещам самим по себе, ибо Бог, созерцая самого Себя, видит и то бытие, которое присуще вещам в их собственной природе. Поэтому если под «вечерним» познанием понимать то познание, каким ангелы познают бытие вещей в их собственной природе через созерцание Слова, то в этом случае «утреннее» и «вечернее» познание суть одно и то же, отличаясь лишь с точки зрения познаваемых ими вещей. Если же под «вечерним» познанием понимать то познание, каким ангелы познают бытие вещей в их собственной природе через посредство врожденных идей, то «утреннее» и «вечернее» познание различны. Похоже, что именно так и понимал это Августин, ибо располагал второй тип познания ниже первого.

Ответ на возражение 1. Эти шесть дней, по разумению Августина, надлежит понимать как шесть классов познаваемых ангелами вещей и, таким образом, один день соответствует одному познанному классу, который, однако, может быть познаваем различными способами.

Ответ на возражение 2. Одна и та же способность может производить два действия одновременно, если одно из них связано с другим, как, например, когда воля одновременно направляется к цели и к способу достижения цели или когда ум, достигнув познания, одновременно мыслит начала и следующие из этих начал заключения. И так как Августин говорит, что «вечернее» познание ангелов тотчас же переходит в «утреннее»232, то, следовательно, нет ничего, что бы препятствовало одновременно присутствовать в ангелах им обоим.

Ответ на возражение 3. С наступлением совершенного противоположное ему несовершенное прекращается; так, например, прекращается вера, которая относится к невидимому, когда наступает видение. Но несовершенство «вечернего» познания не является противоположностью совершенства познания «утреннего». В самом деле, познание вещи как таковой не является противоположностью познания ее через ее причину Опять же, нет никакого противоречия в том, что вещь может быть познана через посредство двух вещей, одна из которых совершеннее другой; так, например, мы можем прийти к одному и тому же заключению и посредством доказательства, и вероятностно. Подобным образом и вещь может быть познана ангелом и через несотворенное Слово, и через врожденную идею.

Вопрос 59. Об ангельской воле

Далее мы рассмотрим вещи, связанные с ангельской волей. Во-первых, мы рассмотрим волю как таковую; во-вторых, ее движение, суть любовь. Относительно первого будет исследовано четыре пункта: 1) есть ли у ангелов воля; 2) является ли воля ангела его природой или его умом; 3) обладают ли ангелы свободой воли; 4) присущи ли пожеланиям вспыльчивость и похотливость.

Раздел 1. Есть ли у ангелов воля?

С первым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что у ангелов нет воли. В самом деле, Философ утверждает, что «воля находится в разуме»233. Но ангелам присущ не разум, а нечто такое, что превышает разум. Следовательно, у ангелов есть не воля, а нечто такое, что превышает волю.

Возражение 2. Далее, согласно Философу воля есть стремление234. Но стремление есть нечто несовершенное, ибо оно желает того, чего лишено. Поэтому, коль скоро в ангелах, в особенности же в блаженных, нет никакого несовершенства, то кажется, что у них нет и воли.

Возражение 3. Далее, Философ говорит, что воля есть одновременно движущее и движимое, поскольку приводится в движение мыслимым предметом стремления235. Но ангелы, будучи бестелесными, неподвижны. Следовательно, у ангелов нет воли.

Этому противоречат слова Августина о том, что образ Троицы отпечатлен в душе через наличие памяти, мышления и воли236.

Но образ Бога отпечатлен не только в душе человека, но также и в уме ангела, ибо и ангелу доступно познание Бога. Следовательно, у ангелов есть воля.

Отвечаю: необходимо признать наличие воли у ангелов. Дабы это было очевидным, надлежит помнить, что коль скоро все вещи проистекли из воли Божией, то все они, каждая по-своему, склонны стремиться к благу, хотя и различными способами. Некоторые, например растения и неодушевленные тела, расположены к благу естественным расположением, т. е. без познания. Такое расположение к благу принято называть «естественным стремлением». Другие, со своей стороны, испытывают расположенность к благу, но уже с некоторой долей познания; не в том смысле, что им ведом сам аспект благости, но в том, что они способны схватывать некоторые частные блага, чувственно воспринимая сладкое, белое и тому подобное. Расположение, которое следует из такого схватывания, называют «чувственным стремлением». Третьи же имеют расположение к благу посредством познания, благодаря которому они постигают аспект благости, и таково свойство ума. Такая расположенность к благу наиболее совершенна, ибо она суть расположенность к благу как таковому, а не определяется к какому-либо частному благу чем-то другим, как это имеет место в случае лишенности познания, и сама по себе определяется не к некоторому частному благу,