разнообразие в претерпевание чувств. В самом деле, чувство претерпевает различное изменение от восприятия большой или малой поверхности постольку, поскольку и сама белизна этих поверхностей в некотором смысле является соответственно большой или малой, разделяясь таким образом по присущим ей субъектам.
Ответ на возражение 3. Как, помнится, говорил Философ, осязание – это в целом одно чувство, но оно разделено на несколько специфических чувств, и по этой причине простирается на различные противоположности; эти чувства, однако, не отделены друг от друга по своим воспринимающим органам, но распространены по всему телу в целом таким образом, что их различие неочевидно. А вот вкус, который ощущает сладкое и горькое, сопряжен с тактильным ощущением не во всем теле, а лишь в языке, и потому его нетрудно отличить от осязания100. Можно также сказать, что каждая из указанных пар противоположностей принадлежит к некоторому ближайшему роду, а все вместе – к одному общему роду, который является общим и формальным объектом осязания. Такой общий род, однако, не поименован, равно как не поименован и ближайший род для горячего и холодного.
Ответ на возражение 4. Вкус, согласно Философу, есть своего рода осязание, которое присутствует только в языке101. Таким образом, хотя он и не отличается от осязания как такового, тем не менее по виду он отличается от того осязания, которое распространено по всему телу. И если осязание в силу общей формальности своего объекта суть одно чувство, то о вкусе должно говорить, что он отличается от осязания в силу различной формальности претерпевания изменения. В самом деле, взаимодействие осязания с качеством, которое является присущим ему объектом, предполагает не только духовное, но и природное претерпевание изменения в органе осязания. Орган же вкуса, со своей стороны, вовсе не обязательно претерпевает природное изменение при взаимодействии с качеством, которое является присущим ему объектом (ведь сам язык не становится сладким или горьким); он изменяется только при взаимодействии с тем качеством, которое является началом и основой объекта осязания, каковым качеством является влажность.
Раздел 4. Насколько правильно различают внутренние чувства?
С четвертым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что внутренние чувства различают не должным образом, поскольку общее чувство не отделено от чувства в собственном смысле слова. Поэтому общее чувство, упоминаемое вместе с собственно внешними чувствами, не следует причислять еще и к внутренним чувственным силам.
Возражение 2. Далее, нет никакой нужды назначать особую внутреннюю силу схватывания, когда для этих целей достаточно чувства в собственном смысле слова и внешнего чувства. Но внешних и собственно чувств достаточно для вынесения суждений о чувственных вещах, ибо каждое чувство выносит суждение о свойственном ему объекте. Подобным же образом, похоже, их вполне достаточно для восприятия своих собственных действий, ибо, коль скоро действие чувства находится некоторым образом между силой и ее объектом, то похоже на то, что зрение в гораздо большей степени должно быть способно воспринимать собственное видение, чем например цвет, поскольку первое ближе к нему чем второй; и то же самое можно сказать относительно других чувств. Следовательно, для всего этого нет никакой нужды назначать внутреннюю силу, называемую общим чувством.
Возражение 3. Далее, согласно Философу, воображение и память – это претерпевания «первого чувственного»102. Но претерпевание неотделимо от своего субъекта. Поэтому память и воображение не должно полагать силами, отличными от чувств.
Возражение 4. Далее, ум зависит от чувств гораздо меньше, чем любая сила чувственной части души. Но ум познает только то, что получает от чувств, почему и сказано, что «тем, кому недостает одного чувства, недостает и одного вида познания»103. Поэтому тем более не должно приписывать чувственной части силу, называемую «оценивающей способностью» и предназначенную для восприятия интенций, которые не различаются чувством.
Возражение 5. Далее, то действие мыслительной силы, которое заключается в сравнении, соединении и разделении, и то действие воспоминания, которое заключается в использовании своего рода силлогизма ради проведения изысканий, не менее отстоят от действий оценивающей способности и памяти, чем действие оценивающей способности – от действия воображения. Поэтому нам или следует добавить силы познания и воспоминания к оценивающей способности и памяти, или же оценивающую способность и память не должно отличать от воображения.
Возражение 6. Кроме того, Августин описывает три вида зрения, а именно телесное, которое является действием чувства; духовное, которое является действием воображения, или фантазии; и умственное, которое является действием ума104. Следовательно, нет никакой внутренней силы, посредствующей между чувством и умом, помимо воображения.
Напротив, Авиценна выделяет пять внутренних чувственных сил, а именно «общее чувство, фантазию, воображение, оценивающую способность и память».
Отвечаю: поскольку природа не испытывает недостатка в необходимом, то ради удовлетворения всех жизненных потребностей совершенного животного в чувственной душе должно наличествовать множество разнообразных действий. И если какое-либо из этих действий не может быть возведено к уже существующему началу, то ему надлежит назначить отдельную силу, ибо сила души есть не что иное, как ближайшее начало деятельности души.
Нам следует иметь в виду, что для обеспечения жизненных потребностей совершенного животного необходимо, чтобы животное могло схватывать вещь не только во время непосредственного восприятия, но также и тогда, когда вещь отсутствует. Если бы дело обстояло иначе, то, коль скоро движение и действие животного последуют схватыванию, животное не могло бы двигаться в поисках отсутствующего; а между тем во многих совершенных животных мы можем наблюдать нечто противоположное, а именно последовательное движение в направлении того, что схвачено и в то же время отсутствует. Поэтому животное через посредство чувственной души должно не только воспринимать виды чувственных вещей в то время, когда актуально испытывает от них воздействие, но оно также должно удерживать в себе эти виды и сохранять. Но восприятие и удержание телесных вещей возводится к различным началам, поскольку влажное воспринимается легко, а удерживается с трудом, сухое же – наоборот. И коль скоро чувственная сила является актом телесного органа, из этого следует, что сила, которая воспринимает виды чувственных вещей, должна отличаться от силы, которая их сохраняет.
Опять-таки нужно учесть, что если бы животное приводилось в движение приятным и неприятным только в результате воздействия на чувство, то не было бы никакой необходимости предполагать, что животное обладает какой-либо силой помимо способности схватывать те формы, которые воспринимаются чувствами и от которых животное либо получает наслаждение, либо дрожит от страха. Однако животному приходится искать или избегать некоторых вещей не только потому что они приятны или неприятны чувствам, но также и ради других выгод и нужд (ведь, завидев волка, овца убегает не потому, что ей неприятны его цвет и форма, – она бежит от природного врага; и птица собирает солому не потому, что это ласкает ее чувства, а потому, что солома ей нужна для обустройства гнезда). Следовательно, животным необходимо воспринимать интенции, недоступные внешнему чувству. А для этого требуется некое особое начало, поскольку восприятие чувственных форм происходит вследствие претерпевания изменения, обусловленного чувственным объектом, при восприятии же указанных интенций ничего подобного нет.
Итак, для восприятия чувственных форм предназначены «собственно чувство» и «общее чувство», но об их различении мы поговорим ниже. А вот для удержания и сохранения этих форм предназначена «фантазия», или «воображение», что, в сущности, одно и то же, и эта фантазия, или воображение, представляет собою некое хранилище воспринятых через чувства форм. Кроме того, для восприятия интенций, которые нельзя получить через посредство чувств, определена «оценивающая» способность, а для их сохранения – «память», которая суть хранилище таких интенций. Признаком этого служит то обстоятельство, что начало памяти проявляется в животных в отношении таких интенций, как, например, вредное и полезное. И само столь характерное для памяти формальное понятие прошлого принадлежит к такого рода интенциям.
Тут надлежит заметить, что в отношении восприятия чувственных форм между человеком и другими животными нет никакого различия, поскольку в обоих случаях имеет место претерпевание изменения вследствие воздействия внешнего чувственного объекта. Однако в отношении вышеуказанных интенций такое различие есть, поскольку в то время как остальные животные воспринимают эти интенции только в силу некоего природного инстинкта, человек воспринимает их через посредство своего рода сопоставления идей. По этой причине сила, которая в других животных именуется силой естественного оценивания, в человеке известна как «размышление», ибо она проявляет себя в своего рода сопоставлении интенций. А еще она известна как «частный разум» (врачи усваивают ему некий особый орган, а именно середину мозга), поскольку она сопоставляет частные интенции аналогично тому, как умственный разум сопоставляет универсальные. Что же касается силы памяти, то человек обладает не только памятью (ведь и другие животные непроизвольно вспоминают события прошлого), но еще и «припоминанием», то есть такой памятью, которая с помощью силлогизмов ищет воспоминания о прошлом в соответствии с конкретными частными интенциями. Впрочем, Авиценна утверждал, что между оценивающей способностью и воображением существует еще одна, пятая сила, которая соединяет и разделяет воображаемые формы, как когда из воображаемой формы золота и воображаемой формы горы мы составляем одну форму золотой горы, которую никто никогда не видел. Но подобная деятельность не обнаруживается ни в одном животном, кроме человека, а ему для этого достаточно и одной силы воображения (о чем, кстати, пишет и Аверроэс в своей книге «О чувстве и чувственном»). Так что нет никакой надобности предполагать наличие более четырех внутренних сил чувственной части души, а именно общего чувства, воображения, оценивающей способности и памяти.
Ответ на возражение 1. Внутреннее чувство названо «общим» не в смысле предикации, как если бы речь шла об отдельном роде, но в смысле общего корня и начала внешних чувств.
Ответ на возражение 2. Собственно чувство выносит суждение о свойственном ему чувственном объекте посредством отличия его от других вещей, которые подпадают под действие этого же чувства (зрение например, отличает белое от черного или зеленого). Но ни зрение, ни вкус не могут отличить белое от сладкого, поскольку для того, чтобы отличить две вещи, необходимо распознавать ту и другую. Поэтому вынесение суждений приписывается общему чувству, к которому как к общему знаменателю, сводятся схватывания всех чувств и которым воспринимаются все интенции чувств (как когда кто-либо видит, что он – видит). В самом деле, это не может быть сделано собственно чувством, поскольку оно лишь распознает вызвавшую в нем изменение форму чувственного объекта (ведь действие зрения заканчивается вместе с завершением изменения, и уже только за этим следует изменение в общем чувстве, которое и постигает акт видения).
Ответ на возражение 3. Как одна сила проистекает из души через посредство другой, о чем уже было сказано выше (77, 7), точно так же и душа является субъектом одной силы через
