повинующееся чему-либо этому не противится. Но раздражительность и пожелание противятся разуму, о чем читаем у апостола: «В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего» (Рим. . :23). Следовательно, раздражительность и пожелание не повинуются разуму
Возражение 3. Далее, желающая сила, равно как и чувственная, ниже умственной части души. Но чувственная часть души не повинуется разуму ибо слышание чего-либо или видение не есть следствие того, что мы так пожелали. Следовательно, точно так же и ни одна из сил чувственного желания – ни раздражительность, ни пожелание – не повинуются разуму.
Этому противоречит сказанное Дамаскином о том, что «та часть души, которая послушна и покорна разуму разделяется на похотствование и гнев»170.
Отвечаю: силы раздражительности и пожелания повинуются более возвышенной части души, каковая суть ум, или разум, и воля двояко: во-первых, как разуму, во-вторых, как воле. Они повинуются разуму в присущих им действиях подобно тому, как в других животных чувственное желание по природе движется оценивающей способностью; например, овца, оценивая волка как врага, испытывает страх. Но в человеке оценивающая способность, как было указано выше (78, 4), заменена силой размышления, которая известна как «частный разум», поскольку она сопоставляет частные интенции. И потому в человеке чувственное желание по природе движется этим частным разумом. Но частный разум, в свою очередь, по природе руководствуется и движется общим разумом (по той же причине, по какой в силлогизмах частные заключения выводятся из общих суждений). Отсюда понятно, что общий разум направляет и чувственное желание, которое разделяется на раздражительность и пожелание, и оно подчинено разуму. А коль скоро выведение частных заключений из общих начал является делом не ума, а разума, то и о раздражительности и пожелании говорят, что они скорее повинуются разуму, нежели уму. В этом нетрудно убедиться на собственном примере, видя, как через посредство общих рассуждений можно вызвать или видоизменить свой гнев, страх и тому подобное.
Далее чувственное желание является также и субъектом воли, выступающей в качестве движущей силы. Правда, в других животных движение непосредственно последует раздражительности и пожеланию; например, овца, испугавшись волка, сразу же обращается в бегство, поскольку у нее нет никакого противодействующего этому и более сильного желания. Человек же, напротив, отнюдь не сразу реагирует на раздражительность и пожелание, но прежде ждет указания воли, которая суть более превосходное желание. В самом деле, там, где имеется упорядоченное множество движущих сил, вторичное движет через посредство первичного, ибо если высшее желание не склонно к началу движения, одного низшего желания для этого не достаточно. И именно это имеет в виду Философ, когда говорит, что высшее желание приводит в движение низшее, поскольку «по природе высшее всегда более способно приводить в движение»171. Таким образом, из сказанного очевидно, что раздражительность и пожелание подчинены разуму.
Ответ на возражение 1. Чувственность представлена в образе змея постольку, поскольку этот образ выражает чувственную способность. Что же касается раздражительности и пожелания, то они выражают чувственное желание скорее со стороны действия, к которому, как уже было сказано, их подвигает разум.
Ответ на возражение 2. Как сказал Философ, «во всяком живом существе можно усмотреть власть господскую и политическую: душа властвует над телом как господин, а разум над желаниями – как политик и царь»172. Господской здесь названа сила, посредством которой человек управляет своими рабами, которые, не имея ничего своего, ни в чем не имеют права прекословить своему господину. Политической же и царской названа сила, посредством которой человек управляет людьми свободными, которые, хотя и подчинены власти правителя, однако имеют и нечто свое, благодаря чему могут не подчиняться распоряжениям правителя. Итак, о душе говорится, что она управляет телом посредством господской силы, поскольку члены тела не могут так или иначе противиться власти души, но как только душа повелит руке, ноге или какому-нибудь иному члену начать свое естественное движение, движение начинается незамедлительно. А вот об уме, или разуме, говорят, что он управляет раздражительностью и пожеланием посредством политической силы, поскольку чувственное желание имеет нечто свое, благодаря чему может противоборствовать указаниям разума. В самом деле, чувственное желание по природе приводится в движение не только оценивающей способностью в животных или способностью размышления в человеке, которые подпадают под действие общего разума, но также и воображением и чувством. И если мы иногда видим, что раздражительность и пожелание противятся разуму, то так это потому, что мы либо ощущаем или представляем себе нечто приятное, что запрещает нам разум, либо же – неприятное, к чему подвигает нас разум. Но на основании одного того, что раздражительность и пожелание порою противятся разуму, вовсе не следует заключать, что они ему не повинуются.
Ответ на возражение 3. Внешние чувства требуют для осуществления своих действий внешних чувственных вещей, которые оказывают на них воздействие и наличие или отсутствие которых не обусловливается разумом. Однако внутренние силы, как восприятие, так и желание, не нуждаются во внешних вещах. Поэтому они подчинены распоряжениям разума, который может не только вызывать или изменять аффекты желающей силы, но к тому же и создавать образы в воображении.
Вопрос 82. О воле
Теперь мы исследуем волю. Под этим заглавием наличествует пять пунктов: 1) желает ли воля что-нибудь из необходимого; 2) желает ли она исключительно необходимое; 3) является ли она более возвышенной силой, чем ум; 4) приводит ли воля в движение ум; 5) разделяется ли воля на раздражительность и пожелание.
Раздел 1. Желает ли воля что-нибудь из необходимого?
С первым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что воля не желает ничего необходимого. Ведь сказал же Августин, что необходимое не добровольно173. Но все, чего желает воля, добровольно. Следовательно, ничто из того, чего желает воля, не является необходимым.
Возражение 2. Далее, согласно Философу, разумные силы направлены на протвоположности174. Но воля – это разумная сила, поскольку, по его же словам, «воля находится в разуме»175. Таким образом, воля направлена на противоположности и, следовательно, она не определена к чему-либо из необходимого.
Возражение 3. Далее, посредством воли мы являемся хозяевами собственных действий. Но мы не можем быть хозяевами того, что имеет силу необходимости. Следовательно, акт воли не может быть вынужденным.
Этому противоречит сказанное Августином о том, что «все одинаково желают счастья»176. Но если бы речь шла не о необходимости, а о возможности, то обязательно нашлось бы хоть несколько исключений. Следовательно, воля может желать и необходимое.
Отвечаю: слово «необходимость» имеет несколько значений. В самом деле, что можно считать необходимым? Во-первых, то, что должно принадлежать чему-либо по причине, обусловленной его сущностным началом, – или материальным, как когда мы говорим, что все, что составлено из противоположностей, по необходимости тленно, или формальным, как когда мы говорим, что сумма трех углов треугольника необходимо равна сумме двух прямых углов. И в таком случае речь идет о «естественной» и «абсолютной» необходимости. Во-вторых, то, что должно принадлежать чему-либо согласно чему-то внешнему, что является либо целью, либо действователем. Если целью, то таким образом, когда без этого либо нельзя достигнуть цели вообще, либо же – должным образом: например, о пище говорят как о необходимой для жизни, а о лошади – как о необходимой для путешествий. Такую необходимость иногда называют «целевой», а иногда просто «полезностью». Если действователем, то таким образом, когда кто-либо принуждается некоторым действователем к чему-либо без возможности выбора противоположного. Такая необходимость называется необходимостью «по принуждению».
Далее, необходимость по принуждению в целом противна воле. В самом деле, насильственным называется то, что противно склонности вещи. Но истинным движением воли является склонность к чему-либо. Поэтому, подобно тому, как нечто называют естественным постольку, поскольку оно сообразно склонности естества, точно так же и произвольным нечто называют постольку, поскольку оно сообразно склонности воли. Следовательно, как невозможно, чтобы одно и то же было одновременно искусственным и естественным, точно так же невозможно, чтобы нечто было одновременно принужденным и добровольным.
Однако целевая необходимость не противна воле, поскольку этим именем обозначается единственный способ достижения цели: так, желание переплыть море побуждает волю необходимо желать корабль.
Подобным же образом и естественная необходимость не противна воле. Даже более того, как ум с необходимостью твердо держится первых начал, точно так же и воля с необходимостью твердо держится конечной цели, каковая суть счастье (ибо цель для вещей практических есть то же, что начало – для умопостигаемых). В самом деле, то, что приличествует вещи естественно и неподвижно, необходимо выступает в качестве основания и начала для всего принадлежащего ей прочего, поскольку природа вещи в ней первее всего, и каждое движение восходит к чему-нибудь неподвижному.
Ответ на возражение 1. Слова Августина должно понимать как сказанные о необходимости по принуждению. Однако естественная необходимость, как он говорит ниже, «не исключает свободы воли»177.
Ответ на возражение 2. Воля в той мере, в какой она желает естественным образом, скорее относится к уму, который направлен на естественные начала, нежели к разуму, который направлен на противоположности (ибо в этом отношении воля –это скорее умная, нежели разумная сила).
Ответ на возражение 3. Мы являемся хозяевами своих собственных действий благодаря способности выбирать то или это. Но сам выбор, как указывает Философ, относится не к цели, а к средствам достижения цели, и потому желание конечной цели не имеет отношения к тем действиям, хозяевами которых мы являемся.
Раздел 2. Желает ли воля исключительно необходимое?
Со вторым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что все, чего бы ни пожелала воля, она желает по необходимости. В самом деле, Дионисий говорит, что «зло находится вне воли»178. Следовательно, воля необходимо определяется к предлагаемому ей добру.
Возражение 2. Далее, объект воли соотносится с волей как двигатель с движимым. Но движение движимого непременно последует двигателю. Следовательно, похоже, что объект воли движет волю необходимым образом.
Возражение 3. Далее, как воспринятая чувством вещь является объектом чувственного желания, точно так же воспринятая умом вещь является объектом желания умственного, которое мы называем волей. Но то, что воспринимается чувством, движет чувственное желание необходимым образом, о чем читаем у Августина, сказавшего, что «животные движутся впечатлениями»179. Следовательно, похоже, что и воспринимаемое умом движет волю необходимым образом.
Этому противоречит сказанное Августином о том, что «греховность наша, а равно и праведность, находится в нашей воле»180, из чего можно сделать вывод, что воля направлена на противоположности. Следовательно, не все, чего она желает, она желает необходимым образом.
Отвечаю: не все, чего желает воля, она желает необходимым образом. Дабы это стало очевидным, следует вспомнить то, о чем уже было сказано (1), а именно: как ум по природе с необходимостью твердо держится первых начал, точно так же и воля с
