один ум мыслить лучше другого; 8) верно ли, что наш ум мыслит неделимое прежде делимого.
Раздел 1. Мыслит ли наш ум телесные и материальные вещи путем абстрагирования из представлений?
С первым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что наш ум не мыслит телесные и материальные вещи путем абстрагирования из представлений. В самом деле, если бы ум мыслил объекты не такими, какими они есть в действительности, он был бы ложным умом. Но формы материальных вещей в действительности не существуют в виде абстракций из представлений о частных вещах. Следовательно, если бы мы мыслили материальные вещи путем абстрагирования видов из представлений, то наш ум был бы ложным умом.
Возражение 2. Далее, материальными вещами являются такие природные вещи, в определение которых входит материя. Но ничто не мыслится без того, что входит в его определение, и потому материальные вещи не могут мыслиться вне материи.
Затем, материя есть начало индивидуализации. Следовательно, материальные вещи не могут мыслиться путем абстрагирования общего из частного, а именно таким образом интеллигибельные виды и абстрагируются из представлений.
Возражение 3. Далее, Философ сказал, что представление так относится к умственной душе, как цвет – к зрению237. Однако видение обусловливается не абстрагированием вида из цвета, а отпечатлевающимся в зрении цветом. Следовательно, и акт мышления обусловливается не абстрагированием из представления, а самим представлением, отпечатлевающимся в уме.
Возражение 4. Далее, Философ сказал, что в умственной душе наличествуют две вещи, а именно пассивный и активный ум238. Но пассивный ум не абстрагирует интеллигибельные виды из представлений, поскольку получает их в уже отвлеченном виде. Не является это, похоже, и функцией активного ума, который относится к представлению как свет – к цвету (ведь свет ничего не абстрагирует из цвета – скорее, он его освещает). Следовательно, мы никоим образом не мыслим путем абстрагирования из представлений.
Возражение 5. Кроме того, Философ сказал, что «ум мыслит формы в образах»239, а значит – вовсе не путем абстрагирования.
Этому противоречит сказанное Философом о том, что умопостигаемость вещи адекватна ее отделенности от материи240. Следовательно, материальные вещи необходимо мыслятся адекватно тому, насколько они абстрагированы из материи и материальных образов, т. е. представлений.
Отвечаю: как уже было сказано (84, 7), объект познания адекватен познавательной способности. Далее, существует три класса познавательных способностей. Первый из них, а именно чувство, суть акт телесного органа, и потому объектом каждой чувственной силы является та форма, которая существует в телесной материи. И коль скоро эта материя является началом индивидуализации, то каждая сила чувственной части может познавать только индивидуальное. Другой класс познавательной способности не является актом телесного органа и вообще никак не связан с телесной материей; таков ангельский ум, объектом познавательной способности которого является форма, существующая вне материи, и потому хотя ангелы и познают материальные вещи, однако делают это не иначе, как только в чем-то нематериальном, а именно в себе или в Боге. Что же касается человеческого ума, то он занимает промежуточное положение, поскольку, не будучи актом тела, он тем не менее является силой души, которая суть форма тела, о чем уже было сказано (76, 1). И потому ему свойственно познавать индивидуально существующую в телесной материи форму, но не как существующую в этой вот индивидуальной материи. Но познавать существующее в индивидуальной материи не как существующее в этой вот материи, значит абстрагировать форму из индивидуальной материи, что приводит нас к представлениям. Поэтому необходимо утверждать, что наш ум мыслит материальные вещи, абстрагируя их из представлений, и что таким образом рассматривая материальные вещи, мы обретаем некоторое познание о вещах нематериальных, тогда как ангелы, напротив, познают материальные вещи через посредство нематериальных.
Впрочем, Платон, который принимал в расчет только нематериальную сторону человеческого ума, а не его бытие в качестве соединенного с телом, утверждал, что объектами ума являются отделенные идеи и что мы мыслим не путем абстрагирования, а благодаря причастности к отвлеченным вещам, о чем уже было сказано (84, 1).
Ответ на возражение 1. Абстрагирование может происходить двояко.
Во-первых, путем составления и разделения; так мы можем мыслить, что одна вещь существует отдельно от другой или что она отделена от другой.
Во-вторых, путем простого и абсолютного рассмотрения; так мы мыслим одну вещь без рассмотрения другой. Таким образом, если ум, используя первый модус абстрагирования, абстрагирует одну из другой вещи, которые в действительности друг из друга не абстрагируются, то в этом случае речь идет о заблуждении. Но если ум абстрагирует не абстрагируемые друг из друга вещи вторым модусом абстрагирования, то в этом случае он не впадает в заблуждение, что можно продемонстрировать на примере чувств. В самом деле, если бы мы помыслили или сказали, что цвет не находится в окрашенном теле, или что он существует отдельно от окрашенного тела, то такое мнение или высказывание было бы ошибочным. Но если мы будем рассматривать цвет и его свойства вне связи с окрашенным например яблоком, или если мы выразим подобную мысль словами, то такое мнение или высказывание не будет ошибочным, поскольку для яблока окрашенность не является сущностным свойством, а значит цвет можно мыслить отдельно от яблока. И точно так же можно мыслить все относящиеся к материальным видам вещи, вроде камня, человека или лошади, т. е. мыслить вне связи с теми их началами индивидуализации, которые не входят в определение вида. Такой подход и есть то, что мы понимаем под абстрагированием общего из частного, или интеллигибельных видов из представлений, т. е. он является рассматриванием природы видов вне связи с их индивидуальными качествами, явленными нам в представлениях. Следовательно, когда об уме, мыслящем вещи иначе, чем они есть, говорят как о ложном уме, то если слово «иначе» относится к мыслимым вещам, указанное утверждение справедливо, поскольку ум ложен, когда он мыслит вещи не такими, какими они есть; значит, если ум абстрагирует вид камня из его материи так, как если бы вид существовал отдельно от материи (а на этом как раз и настаивал Платон), то такой ум безусловно ложен. Но если слово «иначе» относится к мыслящему, то результат будет противоположным. В самом деле, то, что модус мыслимой вещи в мыслящем отличается от модуса вещи в бытии, есть несомненная истина, поскольку мыслимая вещь пребывает в мыслящем в соответствии с модусом ума, т. е. нематериально, тогда как в действительности она пребывает в соответствии с модусом материальной вещи, т. е. материально.
Ответ на возражение 2. Иные полагали, что виды природных вещей суть просто формы, и что материя не является частью вида. Если бы дело обстояло именно так, то материя не входила бы в определение природных вещей. Нам же следует говорить иначе, а именно, что материя бывает двоякой: общей и «отпечатленной», или индивидуальной; общей, вроде плоти и кости, и индивидуальной, вроде этой вот плоти и этой вот кости. Далее, ум абстрагирует виды природных вещей не из общей чувственной материи, а из индивидуальной чувственной материи; например, он абстрагирует вид человека из «этой вот плоти и этих вот костей», которые принадлежат не виду как таковому, но – индивиду241; следовательно, рассмотрению подлежит не вид как таковой, поскольку вид человека не может быть абстрагирован умом как форма «плоти и кости».
Исключение составляют математические виды, которые могут быть абстрагированы умом как из индивидуальной, так и из общей чувственной материи, хотя и не из общей интеллигибельной материи, но – только из индивидуальной интеллигибельной материи. В самом деле, чувственная материя суть материя телесная, которая, выступая субъектом чувственных качеств, бывает холодной или горячей, твердой или мягкой и т. п.; в то время как интеллигибельная материя суть субстанция, выступающая субъектом количества. Затем, очевидно, что количество возникает в субстанции прежде других чувственных качеств. Следовательно, количество, представляемое числами, измерениями и завершающими количество фигурами, может рассматриваться вне зависимости от чувственных качеств, то есть может абстрагироваться из чувственной материи, однако оно не может рассматриваться вне мышления субстанции, которая является субъектом количества, т. е. не может абстрагироваться из общей интеллигибельной материи. Тем не менее оно может рассматриваться отдельно от конкретно той или этой вот субстанции, т. е. может абстрагироваться из индивидуальной интеллигибельной материи. А есть и такие вещи, которые могут абстрагироваться даже из общей интеллигибельной материи, например, «бытие», «единство», «сила», «акт» и т. п.; все они могут существовать без материи в качестве просто нематериальных вещей. Платон же, не поняв двойственности абстрагирования, о чем уже было сказано, полагал, что все, абстрагируемое умом, абстрагируемо и в действительности.
Ответ на возражение 3. Цвета, которые находятся в индивидуальной телесной материи, обладают тем же модусом бытия, что и способность видения, и потому они могут отпечатлевать свой собственный образ в зрении. Но представления, будучи образами индивидуальных вещей и существуя в телесных органах, не обладают тем же модусом бытия, что и человеческий ум, и потому лишены способности отпечатлеваться в пассивном уме. Этот процесс происходит благодаря силе активного ума, который, обращаясь к представлению, производит в пассивном уме некоторое подобие, отображающее отраженную в представлении вещь исключительно в соответствии со своими собственными состояниями. Именно так и происходит то, что называют абстрагированием интеллигибельного вида из представления, а вовсе не так, как если бы одна и та же форма сперва пребывала в представлении, а затем переходила в пассивный ум подобно тому, как от одного места к другому может перемещаться тело.
Ответ на возражение 4. Активный ум не только освещает представление, но делает и гораздо большее, а именно через посредство собственной силы абстрагирует из представления интеллигибельный вид. Он освещает представление в том смысле, что как чувственная часть усиливается благодаря своему соединению с умственной частью, точно так же и благодаря силе активного ума представления становятся более расположенными к абстрагированию из них интеллигибельных интенций. Кроме того, активный ум еще и абстрагирует интеллигибельный вид из представления, что становится возможным постольку, поскольку благодаря силе активного ума мы можем игнорировать условия индивидуальности и принимать к рассмотрению конкретную природу, образ которой оформляет пассивный ум.
Ответ на возражение 5. Наш ум не только абстрагирует интеллигибельные виды из представлений, поскольку природы вещей мыслятся им в универсалиях, но и мыслит эти природы в представлениях, поскольку он не может мыслить даже те вещи, из которых он абстрагирует виды, без того, чтобы не обратиться к представлениям, о чем уже было сказано (84, 7).
Раздел 2. Являются ли абстрагируемые из представлений интеллигибельные виды тем, что мыслит на ум?
Со вторым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что абстрагируемые из представлений интеллигибельные виды и есть то, что
