рамках вида только те единичности, к которым они или были определены познанием еще в нынешней жизни, или благодаря некоторой привязанности, или природной способности, или же по расположению божественного порядка, поскольку обретение чего бы то ни было всегда обусловливается модусом обретающего.
Ответ на возражение 1. Ни ум, ни отделенная душа не познают единичное посредством абстрагирования, но только так, как было показано выше.
Ответ на возражение 2. Познание отделенной души не выходит за рамки тех видов или индивидуальностей, к которым она определена тем или иным образом, о чем уже было сказано.
Ответ на возражение 3. Отделенная душа относится к единичностям не одинаково, но к одним – так, а к другим – иначе. Поэтому нет никакой необходимости в том, чтобы она знала все единичности.
Раздел 5. Сохраняется ли в отделенной душе приобретенный здесь навык познания?
С пятым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что приобретенный в нынешней жизни навык познания не сохраняется в отделенной от тела душе, ведь, по словам апостола, «знание упразднится» (1 Кор. 1. :8).
Возражение 2. Далее, некоторые не слишком добродетельные люди в этом мире любят познание больше, чем некоторые более добродетельные. Если бы, таким образом, навык познания сохранялся в душе после смерти, то из этого бы следовало, что некоторые из худших людей даже в будущей жизни превосходили бы некоторых из лучших, каковое мнение кажется неразумным.
Возражение 3. Далее, отделенные души обладают возможностью познавать благодаря воздействию божественного света. Если допустить, что в отделенной душе сохраняется приобретенное здесь знание, то из этого следует, что в одном субъекте одновременно сосуществуют две формы одного и того же вида, что невозможно.
Возражение 4. Кроме того, Философ сказал, что хотя «навык – весьма трудноудаляемое качество, тем не менее иногда знание разрушается болезнью и тому подобным»322. Но в этой жизни самое серьезное изменение – это смерть. Поэтому похоже на то, что навык познания разрушается смертью.
Этому противоречит сказанное Иеронимом о том, что «нам на земле надлежит изучать тот вид познания, который пребудет с нами и на небе»323.
Отвечаю: некоторые полагают, что навык познания пребывает не непосредственно в уме, а в чувственных силах, а именно в воображении, размышлении и памяти, и что пассивный ум не хранит интеллигибельные виды. Если бы все обстояло именно так, то из этого бы следовало, что после смерти вместе с разрушением тела разрушались бы и все приобретенные здесь знания.
Но поскольку знание пребывает в уме, который, по словам Философа, является «местонахождением видов»324, приобретенный здесь навык познания должен отчасти находиться в вышеупомянутых чувственных силах, а отчасти – в уме. Это можно проиллюстрировать на примере действий, благодаря которым возникает знание (ведь «навыки подобны тем действиям, благодаря которым они приобретаются»325). Итак, действия ума, через посредство которых здесь приобретается знание, совершаются умом, обращающимся к представлениям в вышеупомянутых чувственных силах. Следовательно, благодаря этим действиям пассивный ум приобретает некоторое средство для рассмотрения полученных видов, а указанные чувственные силы – некоторую способность оказывать содействие деятельности ума, когда он обращается к ним с целью рассмотрения интеллигибельного объекта. А поскольку умственный акт по преимуществу и формально находится непосредственно в уме, тогда как материально и по расположению – в более низких силах, то такое же различение должно быть использовано и в отношении навыка.
Таким образом, приобретенное в нынешней жизни знание не остается в отделенной душе в той своей части, которая относится к чувственным силам, и остается в той своей части, которая относится непосредственно к уму. В самом деле, как сказал Философ, форма может быть уничтожена двояко: во-первых, непосредственно, когда она уничтожается своей противоположностью, как теплота – холодом; во-вторых, опосредованно, когда уничтожается ее субъект326. Но очевидно, что человеческое знание не может быть уничтожено вследствие уничтожения субъекта, поскольку как было показано выше (79, 2), ум является неуничтожимой способностью. И интеллигибельный вид в пассивном уме не может быть уничтожен своей противоположностью, поскольку у интеллигибельной интенции, и в первую очередь у той, которая относится к «чтойности» вещи, нет никакой противоположности. Однако противоположности могут существовать в уме – как в том, что касается умственного составления и разделения, так и в том, что касается рассуждения, поскольку ложное в утверждении или споре является противоположностью истинного. Таким образом, знание может быть уничтожено своей противоположностью, когда ложный аргумент отвращает кого-либо от познания истины. В связи с этим Философ в вышеприведенной работе говорит о двух причинах непосредственного уничтожения знания, а именно либо «забывчивости» силы памяти, либо «обманчивости» ложного аргумента. Но в отделенной душе не может быть ни того, ни другого. Отсюда мы приходим к заключению, что навык познания в той его части, которая пребывает в уме, остается в отделенной душе.
Ответ на возражение 1. Апостол говорит не о познании как навыке, а о познании как акте; вообще, сказанное им в данном случае является частью доказательства утверждения, которое начинается со слов, что теперь «мы знаем отчасти» (1 Кор. 1. :9).
Ответ на возражение 2. Как худший человек может в нынешней жизни превосходить лучшего своим телосложением, точно так же и в будущей жизни он может обладать лучшим, чем у последнего, навыком познания. Такое познание, однако, не может идти ни в какое сравнение с другими преимуществами, которыми будет наслаждаться лучший человек.
Ответ на возражение 3. Эти два типа познания относятся к разным видам, поэтому здесь нет ничего невозможного.
Ответ на возражение 4. Возражение справедливо, если имеется в виду разрушение знания со стороны чувственных сил.
Раздел 6. Сохраняется ли в отделенной душе приобретенный здесь акт познания?
С шестым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что приобретенный здесь акт познания не сохраняется в отделенной душе. Так, Философ говорит, что когда уничтожается тело, «душа не помнит и не любит»327. Но рассмотрение прежде познанного – это акт памяти. Следовательно, отделенная душа не может сохранять приобретенный здесь акт познания.
Возражение 2. Далее, интеллигибельные виды не могут обладать большей силой в отделенной душе, чем они обладают в душе, соединенной с телом. Но, как было показано выше (84, 7), в этой жизни мы не можем мыслить через посредство интеллигибельных видов без обращения к представлениям. Поэтому, коль скоро отделенная душа этого делать не может, то она вообще не может мыслить через посредство полученных ею в этой жизни интеллигибельных видов.
Возражение 3. Далее, Философ говорит, что «навыки подобны тем актам, благодаря которым они приобретаются»328. Но навык познания приобретается здесь благодаря актам обращающегося к представлениям ума, и потому он не может производить какие-либо иные акты. Такие акты, однако, никак не подходят для отделенной души. Поэтому душа в состоянии отделенности не может производить ни одного из приобретенных в этой жизни актов познания.
Этому противоречат слова, сказанные погруженному в ад богачу: «Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей» (Лк. 1. :25).
Отвечаю: говоря о действии, мы должны иметь в виду две вещи, а именно его вид и его модус. Его вид определяется объектом, в частности, познавательная способность определяется интеллигибельным видом, который суть подобие объекта, тогда как модус определяется силой действователя. Так, видение кем-либо камня обусловливается присутствием вида камня в его глазу, а хорошее видение этого камня является следствием силы видения глаза. Поэтому, коль скоро интеллигибельные виды, как было показано выше (5), сохраняются в отделенной душе, и коль скоро состояние отделенной души отличается от того состояния, в котором она находится в этой жизни, то из этого следует, что через посредство приобретенных в этой жизни интеллигибельных видов душа вне тела может мыслить то, что мыслила и прежде, но модус ее мышления изменится, т. е. она уже не будет мыслить, обращаясь к представлениям, но будет мыслить так, как это приличествует душе вне тела. Таким образом, приобретенный здесь акт познания сохраняется в отделенной душе, но модус познания будет уже другим.
Ответ на возражение 1. Философ говорит о воспоминаниях, которые хранятся в памяти, относящейся к чувственной, а не к умственной части души, о чем уже шла речь выше (79, 6).
Ответ на возражение 2. Отличие модусов мышления обусловливается не различием видов, а различными состояниями умственной души.
Ответ на возражение 3. Создающие навык акты подобны актам, которые обусловливаются этим навыком, не в смысле модуса, а в смысле вида. Например, правосудные поступки, которые совершаются не потому, что оговорены законом, но ради удовольствия совершающего, порождают навык политического правосудия, благодаря которому мы с удовольствием действуем правосудно329.
Раздел 7. Препятствует ли пространственное расстояние познанию отделенной души?
С седьмым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что пространственное расстояние препятствует познанию отделенной души. Так, Августин говорит, что «души умерших оттуда, где они пребывают, не могут знать то, что происходит здесь»330. Но они знают то, что происходит там. Следовательно, пространственное расстояние препятствует познанию отделенной души.
Возражение 2. Далее, Августин говорит, что «скорость движения демонов такова, что они могут сообщать нам то, о чем мы еще не знаем»331. Но что проку в проворстве, если познанию движущегося не препятствует пространственное расстояние? Следовательно, оно тем более служит препятствием для познания отделенной души, природа которой ниже демонской.
Возражение 3. Далее, кроме расстояния по месту есть еще и расстояние по времени. Но расстояние по времени препятствует познанию отделенной души, поскольку душа не осведомлена о будущем. Поэтому похоже на то, что расстояние по месту также препятствует ее познанию.
Этому противоречит сказанное в Писании о том, что погруженный в ад богач, «будучи в муках, поднял глаза свои, и увидел вдали Авраама» (Лк. 1. :23). Следовательно, пространственное расстояние не препятствует познанию отделенной души.
Отвечаю: иные придерживаются мнения, что отделенная душа познает единичное посредством абстрагирования из чувственного. Если бы это было так, то пространственное расстояние могло бы служить препятствием для ее познания, поскольку тогда либо чувственное было причастным к душе, либо душа – к чувственному, и в обоих случаях требовалось бы определенное расстояние. Однако это невозможно, поскольку абстрагирование видов из чувственного происходит через посредство чувств и других чувственных способностей, которые в душе вне тела актуально не сохраняются. Поэтому душа в состоянии отделенности мыслит единичности благодаря видам, обретаемым ею от божественного света, для которого не существует ни «вблизи», ни «вдали». Следовательно, пространственное расстояние не является препятствием для познания отделенной души.
Ответ на возражение 1. Августин говорит, что отделенные души не могут видеть происходящего здесь не потому, что они «там», как если бы им служило препятствием пространственное расстояние, но по совсем другой причине, о которой речь пойдет ниже (8).
Ответ на возражение 2. Слова Августина сказаны им применительно к
