не является достойным награды или осуждения в силу своей добродетельности или порочности. Ведь мы говорим о награде или осуждении с точки зрения воздаяния, которое так или иначе связано с какой-то другой личностью. Но не все благие или злые действия связаны с другой личностью, поскольку некоторые из них связаны непосредственно с самим действователем. Следовательно, не все благие или злые человеческие действия достойны награды или осуждения.

Возражение 2. Далее, никто не заслуживает воздаяния за то, что он делает с принадлежащим ему как хозяину; так, если некто уничтожает принадлежащее ему то его не карают так, как если бы он уничтожил принадлежащее другому Но человек является хозяином собственных действий. Следовательно, человек не заслуживает воздаяния из-за определения своего действия к благой или злой цели.

Возражение 3. Далее, если человек добивается некоторого блага для себя, то он никак не заслуживает за это награды от кого-то другого, и то же самое можно сказать о зле. Но доброе действие само по себе является благом и совершенством действователя, а неупорядоченное действие – его злом. Следовательно, человек не становится достойным награды или осуждения в силу того, что его действие является благим или злым.

Этому противоречит сказанное в Писании: «Скажите праведнику, что благо – ему ибо он будет вкушать плоды дел своих, а беззаконнику – горе, ибо будет ему возмездие за дела рук его» (Ис. 3:10, 11).

Отвечаю: мы говорим о награде и осуждении в контексте правосудно исполненного воздаяния, а правосудно исполненное воздаяние человеку связано с тем, что тот сделал нечто, повлекшее прибыль или убыток кого-то другого. Однако тут следует иметь в виду, что каждый отдельный член общества является частью и членом всего общества. Поэтому любое содеянное члену общества добро или зло сказывается на всем обществе; так, причинивший вред руке, причиняет вред всему человеку. Таким образом, когда кто-либо причиняет добро или зло другому, то в его действии можно усматривать двоякую меру награды или осуждения: во-первых, с точки зрения воздаяния со стороны того, кому он принес пользу или вред; во-вторых, с точки зрения воздаяния со стороны всего общества. Далее, когда человек упорядочивает свое действие непосредственно к благу или злу всего общества, то воздать ему в первую очередь должно все общество, а во вторую – все части общества. Когда же человек делает нечто, направленное к своей собственной выгоде или убытку, то в этом случае ему надлежит воздать сообразно тому, насколько его поступок отразился на обществе, поскольку он – часть этого общества, а не сообразно тому, насколько он отразился на нем самом, за исключением того случая, когда он обязан воздать самому себе, в том смысле, в каком о человеке говорят, что он должен быть справедлив по отношению к самому себе.

Из сказанного ясно, что доброе или злое действие заслуживает похвалу или вину постольку, поскольку оно находится во власти воли, что оно право или греховно сообразно своей упорядоченности к цели и что мера награды или осуждения за него зависит от меры его справедливости или несправедливости по отношению к другому

Ответ на возражение 1. Добрые или злые действия человека, даже не будучи определены к благу или злу другого индивида, тем не менее определены к благу или злу другого, а именно общества.

Ответ на возражение 2. Человек является хозяином собственных действий, но коль скоро он принадлежит другому, то есть обществу, представляя собой его часть, он становится достойным награды или осуждения постольку, поскольку хорошо или дурно распоряжается этими действиями, что подобно тому, как когда он хорошо или дурно распоряжается тем своим, посредством чего он обязан служить обществу.

Ответ на возражение 3. Это самое благо или зло, которое человек приобретает благодаря своему действию, отражается на всем обществе, о чем уже было сказано.

Раздел 4. Является ли человеческое действие достойным награды или осуждения Богом в силу того, что оно является благим или злым?

С четвертым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что действия человека, равно благие и злые, не достойны награды или осуждения в глазах Бога.

В самом деле, как было показано выше (3), награда и осуждение подразумевают отношение к воздаянию за пользу или вред, причиненный другому. Но действие человека, как доброе, так и злое, не приносит Богу ни пользы, ни вреда, в связи с чем сказано: «Если ты грешишь, что делаешь ты Ему?.. Если ты праведен, что даешь Ему?» (Иов. 35:6, 7). Следовательно, человеческое действие, равно благое и злое, не достойно награды или осуждения в глазах Бога.

Возражение 2. Далее, инструмент не заслуживает ни награды, ни осуждения в глазах того, кто им пользуется, поскольку полное действие инструмента принадлежит пользователю. Но человек, осуществляя действия, является инструментом божественной силы, которая суть основная причина его действий, в связи с чем сказано: «Величается ли секира пред тем, кто рубит ею? Пила гордится ли пред тем, кто двигает ее?» (Ис. 10:15) (в приведенных словах действующий человек со всей очевидностью сравнивается с инструментом). Следовательно, человеческое действие не является достойным награды или осуждения в глазах Бога в силу того, что оно является благим или злым.

Возражение 3. Далее, человеческое действие становится достойным награды или осуждения вследствие своего определения к чему-то еще. Но не все человеческие действия определены к Богу. Следовательно, не каждое человеческое действие является достойным награды или осуждения в глазах Бога.

Этому противоречит сказанное в Писании: «Всякое дело Бог приведет на суд… хорошо ли оно, или худо» (Еккл. 12:14). Но суд подразумевает воздаяние, о котором мы говорим в связи с наградой и осуждением. Следовательно, каждое человеческое действие, хорошее или худое, является достойным награды или осуждения в глазах Бога.

Отвечаю: человеческое действие, как было показано выше (3), становится достойным награды или осуждения вследствие своего определения к чему-то еще, притом это определение происходит либо ради самого действователя, либо общества, но в любом случае наши действия, равно благие и злые, становятся достойными награды или осуждения в глазах Бога. Со стороны Самого Бога постольку, поскольку Он является конечной целью человека, а мы, как уже было сказано (19, 10), обязаны сообразовывать все наши действия с конечной целью. Следовательно, кто бы ни совершил злое, не сообразуемое с Богом дело, он не воздает должное Богу ни непосредственно Самому, ни как нашей конечной цели. Со стороны всего вселенского сообщества постольку, поскольку в любом обществе его управитель заботится прежде всего об общественном благе, и его обязанностью является воздавать за то, что ведет к общественному преуспеванию или ущербу. Но, как было показано в первой части (103, 5), управителем и распорядителем всей вселенной и в первую очередь всех разумных тварей является Бог. Поэтому очевидно, что человеческие действия заслуживают награды или осуждения со стороны Бога, в противном случае пришлось бы согласиться с тем, что Богу безразличны любые человеческие действия.

Ответ на возражение 1. Сам по себе Бог ничего не приобретает и не теряет в связи с человеческим действием, а вот человек, соблюдая или не соблюдая установленный Богом порядок, может либо взять что-то от Бога, либо что-то Ему предложить.

Ответ на возражение 2. Человек инструментально приводится в движение Богом таким образом, что в то же время он движет самого себя посредством свободной воли, о чем уже было сказано (9, 6). Следовательно, посредством своего действия он заслуживает награды или осуждения в глазах Бога.

Ответ на возражение 3. Поскольку человек не определен к государству согласно всему тому, чем он является и чем обладает, то из этого следует, что не каждое его действие заслуживает награды или осуждения со стороны государства. Но все, чем человек является, что может, имеет и т. д., необходимо определено к Богу, и потому любое действие человека, равно хорошее или дурное, так или иначе касается Бога и следовательно заслуживает награды или осуждения в глазах Бога.

Трактат о страстях

Вопрос 22. О субъекте душевных страстей

Теперь на очереди у нас рассмотрение душевных страстей: во-первых, в целом, во-вторых, по отдельности. Что касается страстей в целом, то тут надлежит исследовать четыре вещи: 1) их субъект; 2) различие между ними; 3) их взаимоотношения; 4) их добродетельность и порочность.

Под первым заглавием наличествует три пункта: 1) обнаруживается ли в душе какая-либо страсть; 2) обнаруживается ли страсть скорее в желающей, чем в схватывающей части души; 3) обнаруживается ли страсть скорее в чувственном, чем в умственном желании, которое называется волей.

Раздел 1 . Наличествует ли в душе какая-либо страсть?

С первым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в душе нет никакой страсти.

В самом деле, претерпевание принадлежит материи. Но, как было показано в первой части (75, 5), душа не составлена из материи и формы. Следовательно, в душе нет никакой страсти.

Возражение 2. Далее, как сказано в третьей книге «Физики», претерпевание – это движение381. Но, как доказано в первой книге трактата «О душе», душа неподвижна382. Следовательно, страсть находится не в душе.

Возражение 3. Далее, страсть – это путь к уничтожению, поскольку, как сказано в шестой книге «Топики», «всякая страсть, усиливаясь, изменяет сущность»383. Но душа неуничтожима. Следовательно, в душе нет никакой страсти.

Этому противоречат следующие слова апостола: «Когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших» (Рим. 7:5). Но грехи в строгом смысле слова обитают в душе. Следовательно, и страсти, представленные как «греховные», также находятся в душе.

Отвечаю: слово «претерпевание» используется в трех смыслах. Во-первых, в общем, исходя из того, что тот, кто воспринимает, претерпевает, хотя из этого еще ничего не следует. Так, мы можем говорить о претерпевании воздуха, когда он освещается, хотя на самом деле он скорее совершенствуется, чем претерпевает. Во-вторых, слово «претерпевание» используется в собственном смысле слова, когда что-то приобретается и в то же время что-то утрачивается, и это может происходить двояко. Ведь в одних случаях утрачиваемое является ненужным, например, когда тело излечивается и теряет болезнь, а в других, напротив, утрачивается здоровье и приобретается болезнь, и тогда сама болезнь становится претерпеванием, и налицо «страсть» в наиболее правильном значении этого слова. В самом деле, о вещи говорят как о претерпевающей тогда, когда она приводится в движение действователем, и если она при этом утрачивает что-то ей нужное, то особенно очевидно, что она движется чем-то другим. Кроме того, в первой книге трактата «О возникновении и уничтожении» сказано, что когда более превосходная вещь производится менее превосходной, мы имеем простое порождение и уничтожение в определенном отношении, а когда более превосходной вещью производится менее превосходная, то картина противоположная384. Так вот, страсти присутствуют