благо, которое всеми любимо и желанно. Поэтому очевидно, что каждый действователь, кем бы он ни был, производит всякое действие в силу какого-либо из видов любви.
Ответ на возражение 1. Это возражение рассматривает любовь как страсть, существующую в чувственном пожелании.
Но в данном случае речь идет о любви в широком смысле слова, т. е. включающей в себя умственную, разумную, животную и естественную любовь – ведь именно такую любовь имеет в виду Дионисий, когда рассуждает о ней в четвертой главе трактата «О божественных именах».
Ответ на возражение 2. Как было показано выше (5; 27,4), желание, печаль, наслаждение и все прочие душевные страсти следуют из любви. Таким образом, из какой бы страсти ни проистекало то или иное действие, оно также проистекает и из любви как из своей первой причины, и потому остальные страсти, будучи ближайшими причинами, отнюдь не излишни.
Ответ на возражение 3. Ненависть также является следствием любви, о чем будет говорено ниже (29, 2).
Вопрос 29. О ненависти
Теперь мы исследуем ненависть, в связи с чем будет рассмотрено шесть пунктов: 1) является ли зло причиной и объектом ненависти; 2) является ли любовь причиной ненависти; 3) о том, что сильнее, ненависть или любовь; 4) может ли человек ненавидеть самого себя; 5) может ли человек ненавидеть истину; 6) может ли что-либо быть объектом всеобщей ненависти.
Раздел 1. Является ли зло причиной и объектом ненависти?
С первым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что зло не является объектом и причиной ненависти. В самом деле, все сущее само по себе благо. Таким образом, если бы зло было объектом ненависти, то из этого бы следовало, что объектом ненависти может быть только лишенность чего-то, что очевидно не так.
Возражение 2. Далее, ненависть к злу достойна похвалы; так, в Писании воздается хвала за то, что «тщательно соблюдались законы, по благочестию первосвященника Онии, ненавидевшего в их душах всякое зло»485 (2 Мак. 3:1). Таким образом, если бы объектом ненависти было одно только зло, то из этого бы следовало, что любая ненависть была бы похвальна, что очевидно ложно.
Возражение 3. Далее, одно и то же не может быть одновременно благим и злым. Но одно и то же может быть любимо и ненавидимо различными субъектами. Следовательно, ненавидеть можно не только зло, но также и благо.
Этому противоречит следующее: ненависть противоположна любви. Но, как уже было сказано (26, 1; 27, 1), объектом любви является благо. Следовательно, объектом ненависти является зло.
Отвечаю: поскольку естественное желание является следствием схватывания – хотя, как уже было сказано (26, 1), субъекты у этого схватывания и естественного желания различны – то, похоже, сказываемое о склонности естественного желания может быть также сказано и о склонности животного желания, которое следует из схватывания, находящегося в том же, что оно, субъекте. Затем, что касается естественного желания, то очевидно, что как каждая вещь по природе приспособлена и соразмерна тому, что ей подобает, в чем, собственно, и заключается естественная любовь, точно так же она по природе обладает и несоответствием тому, что ей противоположно и ведет к ее уничтожению, и в этом заключается естественная ненависть. Подобно этому и в животном, равно как и в умственном желании, любовь – это некая соразмерность желания с тем, что схватывается как подобающее, в то время как ненависть – это несоответствие желания тому, что схватывается как несовместимое и пагубное. Но как соответствующее как таковое несет в себе аспект блага, точно так же и несоответствующее как таковое несет в себе аспект зла. Следовательно, как благо является объектом любви, точно так же зло – объектом ненависти.
Ответ на возражение 1. Бытие как таковое не имеет аспекта несоответствия, но – только соответствия, поскольку бытие общо всему сущему. Но относящееся к конкретной вещи бытие может иметь аспект несоответствия по отношению к некоторому другому конкретному бытию. Таким образом, одно сущее может быть ненавистным другому и выступать в качестве зла, хотя не само по себе, а по сравнению с чем-то еще.
Ответ на возражение 2. Как нечто может быть схвачено как благо, хотя оно не является поистине благим, точно так же нечто может быть схвачено как зло, хотя оно не является поистине злым. Поэтому иногда случается так, что благими не являются ни ненависть к злу, ни любовь к благу.
Ответ на возражение 3. Одна и та же вещь может быть любима одним субъектом и ненавидима другим; так, если речь идет о естественном желании, то одна и та же вещь может быть по природе подобающей одному и неподобающей другому, например, жар подобает огню и не подобает воде; а если речь идет о животном желании, то одна и та же вещь одним может быть схвачена как благо, а другим – как зло.
Раздел 2. Является ли любой причиной ненависти?
Со вторым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что любовь не является причиной ненависти. В самом деле, «противоположные члены различения по природе одновременны»486. Но любовь и ненависть – это противоположные члены различения, поскольку они противоположны друг другу. Следовательно, они по природе одновременны. Поэтому любовь не может являться причиной ненависти.
Возражение 2. Далее, если речь идет о двух противоположностях, то ни одна из них не может являться причиной другой. Но любовь и ненависть – это противоположности. Следовательно, любовь не может являться причиной ненависти.
Возражение 3. Далее, последующее не может являться причиной предшествующего. Но ненависть, пожалуй, предшествует любви, поскольку ненависть подразумевает уклонение от зла, тогда как любовь – обращение к благу. Следовательно, любовь не является причиной ненависти.
Этому противоречит сказанное Августином о том, что все душевные движения обусловливаются любовью487. Следовательно, и ненависть, будучи движением души, обусловливается любовью.
Отвечаю: как было показано выше (1), любовь состоит в некотором соответствии любящего и объекта любви, в то время как ненависть состоит в некотором несоответствии или противоречии. Но прежде чем определить, что именно не соответствует той или иной вещи, необходимо выяснить, что ей соответствует, поскольку вещи не соответствует то, что либо ведет к ее раз рушению, либо чинит препятствия тому, что ей соответствует. Следовательно, любовь необходимо должна предшествовать ненависти, и ничто не ненавидят иначе, как только из-за его противоположности подобающему и любимому. Таким образом, ненависть всегда обусловливается любовью.
Ответ на возражение 1. Противоположные члены различения иногда по природе одновременны и в действительности, и логически, например, два вида животных или два вида цвета. Иногда же они одновременны логически, тогда как в действительности один из них предшествует и обусловливает другого, например, виды чисел, фигур и движений. А иногда они не одновременны ни в действительности, ни логически, например, субстанция и акциденция, поскольку субстанция в действительности обусловливает акциденцию, и бытие предицируется разумом субстанции прежде, чем предицируется акциденции, поскольку оно не предицируется акциденции иначе, как только в связи с ее нахождением в субстанции. Итак, любовь и ненависть по природе одновременны логически, но не в действительности. Поэтому ничто не препятствует любви являться причиной ненависти.
Ответ на возражение 2. Любовь и ненависть были бы противоположностями, если бы они относились к одной и той же вещи. Но коль скоро они относятся к противоположным вещам, то сами по себе они не противоположны и последуют друг другу; в самом деле, любовь к одному и ненависть к противоположному ему другому взаимосвязаны. Таким образом, любовь к одному является причиной ненависти к противоположному ему другому.
Ответ на возражение 3. Уклонение от одного предела в порядке исполнения предшествует обращению к другому. Однако сама эта перемена относится к порядку намерения, поскольку обращение к одному пределу является причиной уклонения от другого. И так как движение желания в большей степени относится к порядку намерения, чем к порядку исполнения, а любовь и ненависть являются движениями желания, то следовательно любовь предшествует ненависти.
Раздел 3. Является ли ненависть более сильной, чем любовь?
С третьим положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что ненависть сильнее любви. Так, Августин говорит, что «к избежанию страдания стремятся сильнее, чем к получению удовольствия»488. Но избежание страдания относится к ненависти, а получение удовольствия – к любви. Следовательно, ненависть сильнее любви.
Возражение 2. Далее, слабое преодолевается более сильным. Но любовь преодолевается ненавистью, поскольку существует такое выражение, что любовь иногда превращается в ненависть. Следовательно, ненависть сильнее любви.
Возражение 3. Далее, движения души становятся явными благодаря своим следствиям. Но человек проявляет больше настойчивости при сопротивлении ненавистному чем при стремлении к приятному; так, даже неразумные животные, согласно Августину, воздерживаются от удовольствия из страха перед кнутом489. Следовательно, ненависть сильнее любви.
Этому противоречит следующее: благо сильнее, чем зло, поскольку, как говорит Дионисий, «зло бывает способным на что-либо не иначе, как только подмешиваясь к благу»490· Но ненависть и любовь различаются согласно различию блага и зла. Следовательно, любовь сильнее ненависти.
Отвечаю: невозможно, чтобы следствие было сильнее причины. Но, как уже было сказано (2), любая ненависть является следствием некоторой любви как своей причины. Следовательно, в абсолютном смысле ненависть не может быть сильнее любви.
Более того, любовь в абсолютном смысле необходимо должна быть сильнее ненависти, поскольку вещь движется к цели сильнее, чем к средствам. Но уклонение от зла является средством для обретения блага. Поэтому в абсолютном смысле слова движение души к благу является более сильным, чем ее движение от зла.
Тем не мене ненависть порою кажется более сильной, чем любовь, и так бывает по следующим двум причинам. Во-первых, это связано с тем, что ненависть иногда ощущается острее, чем любовь. В самом деле, чувственное восприятие сопровождается некоторым впечатлением, а уже полученное впечатление ощущается не так остро, как в тот момент, когда оно получалось. Так, чахоточный жар, будучи большим, ощущается не так сильно, как жар малярийной лихорадки, поскольку к чахоточному жару привыкают и начинают воспринимать как что-то естественное. По этой причине острей всего мы ощущаем любовь при отсутствии объекта нашей любви, в связи с чем Августин говорит, что «мы больше всего понимаем, что любим, когда нам не хватает того, кого мы любим»491. И по той же самой причине несоответствие того, что ненавидят, ощущается более остро, чем соответствие того, что любят. Во-вторых, это связано с тем, что сравнивают ненависть и любовь, которые не адекватны друг другу. В самом деле, различным степеням блага соответствуют различные степени любви, которым адекватны различные степени ненависти. Поэтому адекватная большей любви ненависть и подвигает нас больше, чем меньшая любовь.
Из сказанного очевиден ответ на возражение 1. В самом деле, любовь к удовольствию слабее любви к самосохранению, которой адекватно избежание страдания. Поэтому к избежанию
