стороны причины или объекта, или следствия. Итак, надлежащим объектом страдания является «свое собственное зло». Следовательно, страдание может быть связано с внешним ему объектом либо путем неудовольствия по поводу зла, которое не является «собственным», и тогда мы получаем «сострадание», которое является страданием от чужого зла, рассматриваемого, однако, как свое собственное; либо путем неудовольствия по поводу того, что не является ни злом, ни собственным, но – чужим благом, рассматриваемым, однако, как собственное зло, и тогда мы получаем «зависть».

Надлежащее следствие страдания состоит в некотором «порыве желания». Итак, внешний элемент в следствии страдания может быть понят как нечто, затрагивающее только первую часть, т. е. как исключающее порыв, и в таком случае мы получаем «беспокойство», которое отягощает ум, в результате чего избавление начинает казаться невозможным (по каковой причине его еще называют «замешательством»). Если же ум отягощен настолько, что даже члены становятся неподвижными, то речь уже идет об «апатии», и налицо внешний элемент, затрагивающий обе части определения следствия, поскольку в следствии не остается ни порыва, ни желания. То же, почему об апатии говорят как о лишающей голоса, связано с тем, что из всех внешних движений именно голос является лучшим способом выражения внутренней мысли и желания, причем не только у людей, но, как сказано в первой книге «Политики», и у других животных650.

Ответ на возражение 1. Удовольствие обусловливается благом, имеющим только одно значение, и потому удовольствие не разделяется на несколько видов подобно страданию, обусловливаемому злом, которое, как указывает Дионисий, «происходит от многих частичных оскудений»651.

Ответ на возражение 2. Сожалеют о собственном зле, которое является надлежащим объектом страдания, и потому сожаление не подпадает под вышеуказанные виды. Что же касается ревности и негодования, то они являются частными видами зависти, что будет разъяснено нами в свое время (II-II, 36, 2).

Ответ на возражение 3. Это разделение проведено не согласно противоположности видов, а согласно разнообразию внешней материи, к которой прилагается понятие страдания, о чем уже было сказано.

Вопрос 36. О причинах боли или страдания

Теперь нам надлежит исследовать причины страдания, под каковым заглавием будет рассмотрено четыре пункта: 1) обусловливается ли страдание утратой блага или, скорее, наличием зла; 2) является ли причиной страдания похоть; 3) является ли причиной страдания жажда единства; 4) является ли причиной страдания непреодолимая сила.

Раздел 1. Обусловливается ли страдание утратой блага или наличием зла?

С первым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что страдание обусловливается утратой блага в большей степени, нежели наличием зла. Так, Августин говорит, что печаль обусловливается утратой временных благ. Следовательно, и любое другое страдание обусловливается утратой тех или иных благ.

Возражение 2. Далее, как уже было сказано (35, 4), противоположные друг другу страдание и удовольствие относятся к одному и тому же объекту. Но объектом удовольствия является благо. Следовательно, страдание, как правило, обусловливается утратой блага.

Возражение 3. Далее, согласно Августину, любовь является причиной как страдания, так и других душевных аффектов652. Но объектом любви является благо. Следовательно, страдание, или боль, в большей степени связано с утратой блага, нежели с наличием зла.

Этому противоречит сказанное Дамаскином о том, что «ожидаемое зло производит страх, наличное же – страдание»653.

Отвечаю: если бы лишенность в представлении была тем же самым, что и лишенность в действительности, то рассматриваемый нами вопрос не заслуживал бы внимания. В самом деле, как уже было сказано в первой части (14, 10; 48, 3), зло – это лишенность блага, и в действительности зло есть не что иное, как недостаток противоположного навыка654; поэтому в указанном отношении страдание из-за утраты блага ничем не отличается от страдания из-за наличия зла. Но страдание – это движение желания вследствие схватывания, а ведь даже лишенность, будучи схваченной, обладает аспектом бытия, почему и называется «существующей в уме». И в этом отношении являющееся лишенностью зло считается «противоположностью». Поэтому в той мере, в какой оно связано с движением желания, возникает различие между тем и другим, то есть между наличным злом и утраченным благом.

Опять же, коль скоро движению животного желания в деятельности души отводится то же место, что и естественному движению в естественных вещах, то мы можем исследовать истину через посредство рассмотрения естественных движений. В самом деле, когда речь идет о таких естественных движениях, как сближение и удаление, то мы видим, что сближение как таковое происходит с чем-либо свойственным природе, в то время как удаление как таковое происходит от чего-то несвойственного; так, тяжелое тело по природе удаляется от более высокого места и сближается с более низким. Но если мы исследуем причину обоих этих движений, а именно тяжесть, то увидим, что сама по себе тяжесть скорее стремится к более низкому месту, нежели – от более высокого, поскольку удаление от последнего – это причина самого падения.

Таким образом, коль скоро в движениях желания страдание – это своего рода падение или удаление, тогда как удовольствие – это своего рода стремление или приближение, то как удовольствие по преимуществу связано с обладаемым благом как со свойственным ему объектом, точно так же страдание связано с присутствующим злом. С другой стороны, любовь, которая является причиной и удовольствия, и страдания, по преимуществу связана с благом, и потому, коль скоро причиной страсти является объект, то наличное зло в гораздо большей степени является причиной страдания, или боли, нежели утраченное благо.

Ответ на возражение 1. Сама по себе утрата блага схватывается как зло, равно как и утрата зла схватывается как благо, и именно это имеет в виду Августин, когда говорит, что печаль обусловливается утратой временных благ.

Ответ на возражение 2. Удовольствие и противоположное ему страдание относятся к одному и тому же объекту, но под противоположными аспектами, поскольку если объектом удовольствия является присутствие некоторой частной вещи, то объектом страдания является ее отсутствие. Но, как сказано в десятой книге «Метафизики»655, одна противоположность подразумевает лишенность другой и, следовательно, страдание в связи с одной противоположностью есть в некотором смысле отношение к той же самой вещи под противоположным аспектом.

Ответ на возражение 3. Когда множество движений являются следствиями одной причины, то из этого вовсе не следует, что все они в первую очередь относятся к тому же, что и их причина, но таковым является только первое из них. Что же касается всех остальных, то каждое относится в первую очередь к тому, что ему свойственно согласно его собственной природе.

Раздел 2. Является ли причиной страдания похоть?

Со вторым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что похоть не является причиной боли, или страдания. Ведь страдание, как было показано выше (1), само по себе относится к злу, тогда как похоть – это движение желания к благу Но движение к одной из противоположностей не может являться причиной движения к другой противоположности. Следовательно, похоть не является причиной страдания.

Возражение 2. Далее, страдание, согласно Дамаскину, обусловливается чем-то наличным656, в то время как объектом похоти является нечто в будущем. Следовательно, похоть не является причиной страдания.

Возражение 3. Далее, то, что приятно само по себе, не может являться причиной страдания. Но похоть, как говорит Философ, приятна сама по себе657. Следовательно, похоть не является причиной страдания.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «спутниками незнания того, что нужно делать, и похоти к тому, чего нужно избегать, являются ошибки и страдания»658. Но причиной ошибки является незнание. Следовательно, причиной страдания является похоть.

Отвечаю: страдание – это движение животного желания. Но, как уже было сказано (1), движение желания подобно естественному желанию, и это подобие может быть усвоено им по двоякой причине – а именно как со стороны цели, так и со стороны начала движения. Так, со стороны цели причиной падения тяжелого тела является более низкое место, а со стороны начала этого движения – вытекающая из тяжести естественная склонность.

Затем, причиной движения похоти со стороны цели является объект этого движения. А, как уже было сказано (1), причиной боли, или страдания, является наличное зло. С другой стороны, причиной со стороны способа, или начала, этого движения, является внутренняя склонность желания, каковая склонность в первую очередь направлена к благу, а уже впоследствии отклоняется к противоположному злу. Таким образом, первым началом этого движения желания является любовь, которая суть первая склонность желания к обладанию благом, в то время как вторым началом – ненависть, которая суть первая склонность желания к избеганию зла. Но коль скоро чувственное пожелание, или похоть, является первым следствием любви, которая, как уже было сказано (32, 6), доставляет наибольшее удовольствие, то Августин, как было показано выше (30, 2), часто говорит о похоти, или чувственном пожелании, именно в смысле любви, в каковом смысле похоть является универсальной причиной страдания.

Впрочем, порою похоть в прямом смысле слова является причиной страдания. И так это потому, что препятствующее движению ради достижения цели противно такому движению. Затем, то, что противно движению желания, является причиной страдания. Следовательно, похоть становится причиной страдания в той мере, в какой мы страдаем из-за задержки в обретении желаемого блага или из-за полной утраты возможности его обретения. Но она не может являться универсальной причиной страдания, поскольку мы более страдаем вследствие утраты наличного, уже доставившего нам удовольствие блага, нежели из-за утраты грядущего блага, которым мы желали бы обладать.

Ответ на возражение 1. Склонность желания к обладанию благом обусловливает склонность желания к избежанию зла, о чем уже было сказано. И потому случается так, что относящиеся к благу движения желания рассматриваются как обусловливающие те движения желания, которые относятся к злу.

Ответ на возражение 2. То, что является объектом похоти, хотя и относится к будущему, тем не менее в определенном смысле наличествует, поскольку существует в надежде. А еще можно сказать, что хотя желаемое благо само по себе относится к будущему, тем не менее препятствие к его достижению существует в настоящем, в результате чего и возникает страдание.

Ответ на возражение 3. Похоть доставляет удовольствие постольку, поскольку есть надежда на обладание желаемым. Но если препятствие устраняет надежду, то похоть обусловливает скорбь.

Раздел 3. Является ли причиной страдания жажда единства?

С третьим положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что жажда единства не является причиной страдания. Так, Философ, когда речь зашла о мнении тех, которые утверждали, что причиной удовольствия является полнота, а страдания – разделение659, сказал, что «это мнение, должно быть, возникло под влиянием страданий и удовольствий, связанных с пищей»660. Но далеко не каждое удовольствие или страдание относится к этому виду. Следовательно, жажда единства не является универсальной причиной страдания, поскольку полнота принадлежит единству, а разделение – причина