бани «balaneion», хотели этим сказать, что они «прогоняют скорбь»». А несколько далее он говорит: «Я поспал, а когда проснулся, почувствовал, что боль смягчилась», и приводит в связи с этим строки из гимна Амвросия, в котором между прочим говорится о том, что сон снимает усталость, восстанавливая тело для новых трудов, освежает ум и отгоняет печаль686.
Отвечаю: как уже было сказано (37, 4), страдание, в силу специфики своей природы, противно жизненному движению тела и, следовательно, все, что возвращает телесную природу в надлежащее ей состояние жизненного движения, противоположно страданию и ослабляет его. Кроме того, уже только потому, что такого рода средства вновь устанавливают природу в ее нормальное состояние, они являются причинами удовольствия, поскольку, как было показано выше (31, 1), именно в этом и заключается удовольствие. И коль скоро любое удовольствие ослабляет страдание, то страдание успокаивается в том числе и подобными телесными средствами.
Ответ на возражение 1. Ощущение установления тела в соответствующем его природе состоянии само по себе является причиной удовольствия и, следовательно, ослабляет страдание.
Ответ на возражение 2. Как уже было сказано (31, 8), одно удовольствие препятствует другому, но при этом любое удовольствие ослабляет страдание. Следовательно, нет ничего несообразного в том, что страдание может ослабляться препятствующими друг другу причинами.
Ответ на возражение 3. Любое доброе расположение тела некоторым образом воздействует на сердце, которое, как известно687, является началом и концом телесных движений.
Вопрос 39. О добродетельности и порочности страдания, или боли
Теперь подошла очередь рассмотрения Вопроса о добродетельности порочности страдания, или боли, под каковым заглавием будет исследовано четыре пункта: 1) Всякое ли страдание является злом; 2) может ли страдание быть благом добродетели; 3) может ли оно быть благом пользы; 4) является ли телесная боль наибольшим из зол.
Раздел 1. Всякое ли страдание является злом?
С первым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что всякое страдание зло. Так, Григорий Нисский сказал, что «всякое страдание по своей природе зло»688. Но то, что является по природе злым, зло всегда и везде. Следовательно, всякое страдание зло.
Возражение 2. Далее, то, чего все, даже добродетельные, избегают, является злом. Но все, даже добродетельные, избегают страдания, поскольку, как сказано в седьмой книге «Этики», «хотя рассудительный и не стремится к удовольствию, тем не менее он ищет свободы от страдания»689. Следовательно, страдание – зло.
Возражение 3. Далее, как телесное зло – это объект и причина телесной боли, точно так же духовное зло – это объект и причина страдания в душе. Но любая телесная боль является злом для тела. Следовательно, любое духовное страдание является злом для души.
Этому противоречит следующее: страдание от зла противоположно удовольствию от зла. Но удовольствие от зла является злом, в связи с чем Писание, осуждая некоторых людей, говорит, что они суть те, «которые радуются, делая зло» (Прит. 2:14). Следовательно, страдание от зла является благом.
Отвечаю: благим или злым можно быть двояко. Во-первых, просто и самим по себе, и в этом смысле всякое страдание – зло, поскольку одно только то, что человеческое желание обеспокоено наличным злом, препятствующим успокоению желания в благе, само по себе является злом. Во-вторых, о вещи говорят как о благой или злой в связи с чем-то еще; так, о стыде говорят как о чем-то благом, когда он возникает в связи с постыдным поступком, о чем читаем в четвертой книге «Этики»690. Таким образом, если предположить наличие того, что причиняет страдание или боль, то страдание или ощущение боли в связи с этим существующим злом является признаком добродетельности человека. В самом деле, если бы он не страдал или не чувствовал боли, то это могло бы быть или потому, что он не воспринимает наличного зла, или потому, что он не полагает его таковым, а то и другое равно свидетельствовало бы о его порочности. Следовательно, вытекающее из присутствия зла страдание или ощущение боли является необходимым условием добродетельности. Поэтому Августин говорит, что хорошо, когда человек «скорбит об утраченном благе: если бы в его природе не оставалось уже ничего благого, то не было бы и никакой скорби об утраченном благе»691. И вообще, коль скоро в науке этике мы рассматриваем каждую вещь индивидуально (ведь действия связаны с индивидуальностями), то являющееся благим в контексте некоторого условия должно рассматриваться как благое, что подобно тому, как являющееся произвольным в контексте некоторого условия рассматривается как произвольное, о чем читаем в третьей книге «Этики»692 и о чем уже было говорено выше (6, 6).
Ответ на возражение 1. Григорий Нисский говорит о страдании со стороны обусловливающего его зла, а не со стороны воспринимающего и отвергающего зло субъекта. И с этой точки зрения все избегают страдания постольку, поскольку все избегают зла, но при этом никто не избегает восприятия и отвержения зла. То же самое можно сказать и относительно телесной боли, поскольку восприятие и отвержение телесного зла служит доказательством добродетельности природы.
Сказанного достаточно для ответа на возражения 2 и 3.
Раздел 2. Может ли страдание быть благом добродетели?
Со вторым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что страдание не является благом добродетели. В самом деле, то, что ведет в преисподнюю, не может быть благом добродетели. Но, как сказал Августин, «Иаков, похоже, боится, как бы не впасть ему в такую чрезмерную печаль, чтобы отойти не в покой блаженных, а в муки грешных»693. Следовательно, страдание не является благом добродетели.
Возражение 2. Далее, благо добродетели достойно похвалы и награды. Но страдание уменьшает похвалу и награду, поскольку, как учит апостол, «каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением» (2 Кор. 9:7). Следовательно, страдание не является благом добродетели.
Возражение 3. Далее, как говорит Августин, «страдание – это отвращение от того, что случается с нами против нашей воли»694. Но нежелание того, что актуально существует, означает противопоставление своей воли божественному установлению, поскольку все происходящее происходит согласно Его провидению. И коль скоро, как было показано выше (19, 9), условием правоты и добродетельности человеческой воли является ее соответствие божественной воле, то похоже на то, что страдание несовместимо с правотой воли и, следовательно, что оно не добродетельно.
Этому противоречит следующее: все, что удостоится награды в вечной жизни, добродетельно. Но таково страдание, что с очевидностью явствует из слов Писания: «Блаженны плачущие – ибо они утешатся!» (Мф. 5:5). Следовательно, страдание является благом добродетели.
Отвечаю: страдание может быть благом добродетели в той мере, в какой оно вообще является благом. В самом деле, как уже было сказано (1), страдание является благом постольку, поскольку означает восприятие и отвержение зла. В том, что касается телесной боли, указанные две вещи служат доказательством добродетельности природы, которой приличествует чувственное восприятие, поскольку такая природа должна избегать причиняющих боль пагуб. Что же касается внутреннего страдания, то восприятие зла в большинстве случаев последует правильному суждению разума, а отвержение зла является актом правильно расположенной и ненавидящей зло воли. Но любое благо добродетели следует из правоты разума и воли. Следовательно, страдание может быть благом добродетели.
Ответ на возражение 1. Все душевные страсти должны согласовываться с установлениями разума, в котором укоренены все блага добродетели; но чрезмерная печаль, о которой говорит Августин, преступает эти установления и потому не может являться благом добродетели.
Ответ на возражение 2. Подобно тому, как страдание от зла является следствием правоты воли и разума, которые ненавидят зло, точно так же страдание от блага является следствием извращенности разума и воли, которые ненавидят благо. Следовательно, такое страдание препятствует похвале и награде за благо добродетели, как, например, в тех случаях, когда человек печалится, подавая милостыню.
Ответ на возражение 3. Некоторые вещи, к примеру, грехи, актуально происходят не потому, что Бог их желает, а потому, что Он их попускает. Следовательно, противящаяся своему или чужому греху воля не противопоставляет себя божественной воле. Что же касается зла наказания, то оно актуально случается, в том числе, и по божественной воле. Но для правоты человеческой воли вовсе не необходимо, чтобы он желал этого для себя; необходимым является только то, чтобы он не противопоставлял себя порядку божественного правосудия, о чем уже было сказано (19, 10).
Раздел 3. Может ли страдание быть благом пользы?
С третьим положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что страдание не может быть благом пользы. Ведь сказано же в Писании, что «печаль многих убила, а пользы в ней нет» (Сир. 30:25).
Возражение 2. Далее, выбор относится к тому, что полезно с точки зрения цели. Но страдание не является целью выбора, поскольку «нечто, не сопровождаемое печалью, лучше, чем то же самое, сопровождаемое печалью»695. Следовательно, страдание не является благом пользы.
Возражение 3. Далее, как читаем во второй книге трактата «О небе», «все, у чего есть дело, существует ради этого дела»696. Но, согласно сказанному в десятой книге «Этики», «страдание препятствует деятельности»697. Следовательно, страдание не является благом пользы.
Этому противоречит следующее: мудрый ищет только то, что полезно. Но, согласно сказанному в Писании, «сердце мудрых – в доме плача, а сердце глупых – в доме веселья» (Еккл. 7:4). Следовательно, страдание полезно.
Отвечаю: существующее зло порождает двоякое движение желания. Одно из них – то, посредством которого желание противится существующему злу, и в этом отношении страдание не приносит пользы, поскольку существующее не может не существовать. Другое возникающее в желании движение направлено к уходу, или удалению, от печалящего зла, и в этом отношении страдание приносит пользу, если, конечно, оно связано с тем, чего должно избегать. Причин же, по которым следует чего-либо избегать, две. Первая относится к тем вещам, которых следует избегать как таковых, поскольку они противоположны благу, например, грехов. Поэтому страдание от греха полезно как побуждающее человека избегать греха, по каковой причине апостол говорит, что он радуется «не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию» (2 Кор. 7:9). Во-вторых, следует избегать того, что хотя само по себе и не зло, тем не менее может становиться таким по совпадению – то ли потому, что некто слишком сильно прилепляется к нему и любит сверх всякой меры, то ли потому, что из-за него некто может с головой погружаться в пучину зла, что очевидно на примере временных благ. И в этом отношении страдание от временных благ может приносить пользу, согласно сказанному в Писании: «Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира, – ибо таков конец всякого человека» (Еккл. 7:2).
Кроме того, страдание от того, чего следует избегать, полезно потому что оно усиливает желание избегнуть зла. В самом деле, само зло
