Удивленный в момент самого удивления сокращается, и потому, боясь не разглядеть истину, удерживается от формирования суждения о том, что его удивляет, и только после приступает к исследованию, тогда как охваченный ужасом страшится и выносить суждение в настоящем, и исследовать впоследствии. Поэтому удивление побуждает людей философствовать, в то время как ужас – препятствует.

Вопрос 42. Об объекте страха

Теперь нам предстоит исследовать объект страха, под каковым заглавием наличествует шесть пунктов: 1) является ли объектом страха благо или зло; 2) является ли объектом страха зло природы; 3) является ли объектом страха зло греха; 4) можно ли страшиться самого страха; 5) является ли неожиданное тем, чего особенно боятся; 6) более ли всего боятся того, от чего нет средств.

Раздел 1. Является ли объектом страха благо или зло?

С первым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что объектом страха является благо. Так, Августин говорит, что «мы боимся утратить то, что любим и чем обладаем, а также не обрести то, что мы надеемся обрести»737. Но то, что мы любим, суть благо. Следовательно, страх связан с благом как со своим надлежащим объектом.

Возражение 2. Далее, Философ сказал, что «боятся власти, а еще страшно быть в зависимости от другого человека»738. Но то и другое считается благом. Следовательно, объектом страха является благо.

Возражение 3. Далее, в Боге нет никакого зла. Но нам предписано бояться Бога, согласно сказанному: «Бойтесь Господа, все святые Его» (Пс. 33:10). Следовательно, благо может являться объектом страха.

Этому противоречит сказанное Дамаскином о том, что страх производится злом, которое ожидается в будущем739.

Отвечаю: страх – это движение желающей способности. Но, как сказано в шестой книге «Этики», желающей способности присуще преследование и бегство740, причем преследование относится к благу, а бегство – к злу Таким образом, объектом любого предполагающего преследование движения желающей способности является некоторое благо, а объектом любого предполагающего бегство движения желающей способности является зло. Следовательно, коль скоро страх предполагает избегание, то в первую очередь и по самой своей природе он относится к злу как к своему надлежащему объекту.

Впрочем, он может относиться и к благу в той мере, в какой оно отсылает к злу, и это может происходить двояко. Во-первых, постольку, поскольку зло обусловливает лишенность блага – ведь зло является таковым уже потому, что оно суть лишенность некоторого блага. Поэтому, коль скоро зла избегают постольку, поскольку оно – зло, то из этого следует, что его избегают постольку, поскольку оно лишает одного из тех благ, к которому стремятся в силу любви к нему Это как раз и имеет в виду Августин, когда говорит, что не следует бояться чего-либо, кроме утраты любимого блага. Во-вторых, постольку, поскольку благо относится к злу как его причина в той мере, в какой некоторое благо способно причинить вред тому благу, которое мы любим. Ведь как надежда, как было показано выше (40, 7), может относиться к двум вещам, а именно к благу, к которому стремятся, и к тому, благодаря чему надеются обрести желаемое благо, точно так же и страх может относиться к двум вещам, а именно к злу, от которого уклоняются, и к благу, которое своею силой может причинить это зло. Поэтому Бога человек боится постольку поскольку от Него может исходить наказание, как телесное, так и духовное. По той же причине мы боимся и человеческой власти, особенно тогда, когда она нам препятствует или когда она несправедлива, поскольку именно в подобных случаях наиболее велика вероятность того, что она причинит нам вред.

Точно так же следует опасаться того, «чтобы быть в зависимости от другого человека», то есть зависеть на другого настолько, чтобы в его власти было причинять нам вред; так, человек боится того, кто знает о его виновности в совершении преступления, поскольку тот может сообщить об этом другим.

Сказанного достаточно для того, чтобы ответить на все возражения.

Раздел 2. Является ли объектом страха зло природы?

Со вторым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что зло природы не может являться объектом страха. Так, Философ говорит, что «страх побуждает нас принимать решение»741. Но, как сказано в третьей книге «Этики-»742, никто не принимает решений относительно вещей, которые происходят согласно природе. Следовательно, зло природы не является объектом страха.

Возражение 2. Далее, естественные несовершенства, например, смерть и тому подобное, угрожают человеку всегда. Таким образом, если бы такого рода зло было объектом страха, то человек необходимо пребывал бы в состоянии страха всегда.

Возражение 3. Далее, природа не движет к противоположностям. Но зло природы является следствием самой природы. Поэтому если бы человек из страха избегал подобного зла, то это бы не было следствием природы. Поэтому природный страх не связан со злом природы, несмотря на то, что такая связь кажется очевидной.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «самое страшное – это смерть»743, которая является злом природы.

Отвечаю: как говорит Философ, страх обусловливается «представлением о будущем зле, которое имеет большую возможность разрушать или причинять вред, влекущий за собой большие горести»744. Но как зло страдания – это то, что противно желанию, точно так же зло уничтожения – это то, что противно природе и суть зло природы. Следовательно, зло природы может являться объектом страха.

Впрочем, должно иметь в виду, что зло природы подчас является следствием природной причины, и тогда его называют злом природы не просто потому, что оно суть лишенность природного блага, но также и потому, что оно суть следствие природы, и таковы естественная смерть и тому подобные несовершенства. А иногда зло природы является следствием неприродной причины, вроде причиненной врагом насильственной смерти. В любом случае, зло природы в одном отношении внушает страх, а в другом – нет. Так, коль скоро, по словам Философа, страх обусловливается «представлением о будущем зле», то лишенный представления об этом будущем зле не испытывает перед ним никакого страха. Отсутствие же такого представления об имеющем случиться зле может быть обусловлено двумя причинами. Во-первых, его малой вероятностью и отдаленностью, в связи с чем мы полагаем его как бы таким, которого нет. Поэтому мы или не боимся его, или боимся, но не сильно; так, Философ говорит, что «бедствий отдаленных люди не особенно боятся. Все знают, что смерть неизбежна, но так как она не близка, то никто о ней не думает»745. Во-вторых, будущее зло уже не представляется будущим в силу его явности и неотвратимости. Поэтому Философ говорит, что «взошедший на плаху уже не боится», поскольку поставлен лицом к лицу со смертью и спасения от нее нет; «ведь для того, чтобы испытывать страх, человек должен иметь некоторую надежду н а спасение»746.

Следовательно, зло природы не причиняет страха, если оно не схватывается как будущее, но если зло природы, которое суть зло уничтожения, схватывается как нечто, находящееся рядом, и в то же время остается надежда на спасение, то в таком случае оно вызывает страх.

Ответ на возражение 1. Зло природы, как уже было сказано, не всегда является следствием природы. Но даже тогда, когда оно является следствием природы, его, при всей невозможности его избежать, все же можно отсрочить. И эта надежда побуждает нас принимать решение о возможной отсрочке.

Ответ на возражение 2. Хотя зло природы и является угрозой, тем не менее эта угроза не всегда близка, и потому она не всегда вызывает страх.

Ответ на возражение 3. Смерть и другие несовершенства природы – это следствия общей природы, и индивидуальная природа противится им, насколько хватает сил. Поэтому склонность индивидуальной природы обусловливает страдание и боль от такого зла, когда оно наличествует, и страх перед ним, когда оно угрожает в будущем.

Раздел 3. Является ли объектом страха зло греха?

С третьим положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что зло греха может являться объектом страха. Так, Августин, комментируя первое соборное послание Иоанна, говорит, что «страх, которым человек боится своего разделения с Богом, суть чистый страх». Но с Богом нас разделяет грех, согласно сказанному в Писании: «Беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом» (Ис. 59:2). Следовательно, зло греха может являться объектом страха.

Возражение 2. Далее, Цицерон говорит, что «боятся имеющего случиться тогда, когда оно, если случится, заставит нас страдать»747. Но зло греха вполне может причинять страдание или боль. Следовательно, можно испытывать страх и перед злом греха.

Возражение 3. Далее, надежда противоположна страху. Но, согласно Философу, благо добродетели может являться объектом надежды748; и апостол сказал: «Я уверен о вас в Господе, что вы не будете мыслить иначе» (Гап 5, 10). Следовательно, страх может быть связан со злом греха.

Возражение 4. Кроме того, стыд, как уже было сказано (41, 4), является одним из видов страха. Но стыд связан с уже исполненным постыдным делом, каковое суть зло греха. Следовательно, подобное можно сказать и о страхе.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «люди боятся не всех зол, например, не боятся быть несправедливыми или ленивыми»749.

Отвечаю: уже было сказано (40, 1 ; 41, 2), что подобно тому, как объектом надежды является будущее, труднодоступное, но возможное для обретения благо, точно так же объектом страха является будущее, трудное для преодоления и неотвратимое зло. Из этого можно заключить, что находящееся в нашей власти и подчиненное нашей воле не является объектом страха, а также что ничто не обусловливает страха помимо того, что вызывается внешней причиной. Но непосредственной причиной зла греха является человеческая воля, и потому в собственном смысле слова зло греха не является объектом страха.

Однако коль скоро человеческая воля может быть склонена к греху внешней причиной, то в том случае, когда эта причина наделена большой силой склонения, у человека есть основания бояться зла греха, а именно в той мере, в какой оно является следствием воздействия такой внешней причины (например, когда он боится затесаться в компанию злых людей, чтобы по их наущению не согрешить). Но в строгом смысле слова расположенный таким образом человек скорее опасается быть сбитым с истинного пути, нежели самого греха, поскольку по своей сути грех является добровольным актом и с этой точки зрения он не может являться объектом страха.

Ответ на возражение 1. Разделение с Богом – это наказание, последующее греху, а любое наказание в определенном смысле обусловливается внешней причиной.

Ответ на возражение 2. Страдание и страх совпадают в одном, а именно в том, что оба они связаны со злом, а вот несовпадения у них два. Первое – то, что страдание относится к существующему злу, в то время как страх – к злу будущему. Второе – то, что