– в ваших домах!» (Ис. 3:14), говорит, что «церковные блага принадлежат бедным». Но тот, кто удерживает у себя или отдаёт другим чужое, совершает смертный грех и должен это возместить. Следовательно, если епископы удерживают у себя или отдают родственникам или друзьям излишки церковных благ, то, похоже, они обязаны это возместить.
Возражение 3. Далее, скорей допустимо брать себе из благ Церкви то, что необходимо, чем накапливать оттуда излишки. Так, Иероним пишет в письме папе Дамасию: «Воистину тех клириков, которые не получают никаких благ от своих родителей и родни, до?лжно поддерживать из церковных фондов. Но если те, которые достаточно обеспечены родителями или своим собственным имуществом, берут принадлежащее бедным, то они совершают святотатство и должны быть обвинены в нём». Поэтому апостол говорит: «Если какой верный или верная имеет вдов, то должны их довольствовать и не обременять Церкви, чтобы она могла довольствовать истинных вдовиц» (1 Тим. 5:16). Следовательно, епископы тем более совершают смертный грех, если не распределяют между бедными излишки своих церковных благ.
Этому противоречит следующее: многие епископы не распределяют свои излишки между бедными, но при этом, похоже, похвально откладывают их ради увеличения церковных доходов848.
Отвечаю: не следует одинаково судить о собственных благах епископов, которыми они могут обладать, и о благах Церкви. В самом деле, их собственные блага принадлежат им безоговорочно, по каковой причине их нельзя обязать отдать их другим, и потому они могут или удерживать их для себя, или даровать другим по собственному усмотрению. Однако, распоряжаясь ими, они могут грешить неупорядоченной привязанностью, которая побуждает или накапливать больше, чем до?лжно, или отказывать в помощи другим согласно требованиям любви, хотя это не обязывает их к воздаянию, поскольку речь идёт об их личной собственности.
С другой стороны, они владеют церковными благами в качестве распределителей, или распорядителей. Так, Августин говорит: «Если у нас есть что-то своё, которого нам хватает, то всё остальное – уже не наше, а бедных, и нам надлежит распределить его между ними; однако притязание на такую собственность было бы злом воровства». Затем, распределение нуждается в доброй вере, согласно сказанному в Писании: «От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным» (1 Кор. 4:2). Кроме того, церковные блага до?лжно использовать не только ради помощи бедным, но также и для богослужения и самих служителей. В связи с этим читаем, что «из церковных доходов и пожертвований прихожан только одна часть принадлежит епископу, две части отдаётся священникам, которые под страхом временного отстранения должны использовать их для церковного устроения и раздачи бедным, а оставшаяся часть распределяется между духовенством согласно чину». Поэтому если направляемые для использования епископом блага отличаются от тех, которые предназначены для нужд бедняков, служителей или богослужения, или если епископ оставляет себе часть того, что надлежит отдать бедным, служителям или на богослужение, то, несомненно, он является неверным домостроителем, совершает смертный грех и обязан воздать.
Что же касается тех благ, которые предназначены для его личного использования, то в отношении них можно повторить всё то, что было сказано о его личной собственности, а именно, что он может грешить из-за неупорядоченности в привязанности к ним или при пользовании ими, а также вследствие недостаточности в умеренности при накоплении или в оказании помощи другим в соответствии с требованиями любви.
С другой стороны, если никакого различия в вышеупомянутых благах, которые вверены его распределению, нет, и если при этом он допускает незначительное отклонение в сторону избытка или недостатка, то это может происходить без ущерба для его доброй веры, поскольку при исполнении подобных дел невозможно достичь абсолютной точности. Однако если отклонение значительно, и он не может о нём не знать, то в таком случае налицо недостаточность его доброй веры и вина в смертном грехе. В связи с этим читаем: «Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своём: “Не скоро придёт господин мой!”»,– что указывает на его презрение к Божиим судам,– «и начнёт бить товарищей своих»,– что служит признаком гордыни,– «и есть и пить с пьяницами»,– то есть похотствовать,– «то придёт господин раба того в день, в который он не ожидает… и рассечёт его»,– то есть отсечёт от общества добрых людей,– «и подвергнет его одной участи с лицемерами»,– а именно в аду (Мф. 24:48-51).
Ответ на возражение 1. Эти слова Амвросия относятся к управлению не только церковными, но и вообще любыми благами, и на того, кто его осуществляет, налагает обязательство обеспечивать тех, кто нуждается, долг любви. Однако точно установить тот размер нужды, при котором невыполнение этого обязательства обусловливает смертный грех, невозможно, поскольку это зависит от множества других обстоятельств, так что принятие решения предоставляется человеческой рассудительности.
Ответ на возражение 2. Как уже было сказано, церковные блага должны использоваться не только для удовлетворения нужд бедных, но и для других целей. Поэтому если епископ или клирик желает отдать то, что предназначено лично ему, своим родственникам или кому-то ещё, то при соблюдении им должной умеренности, а именно той, при которой их нужда прекращается, но богатыми они не становятся, он не грешит. В связи с этим Амвросий говорит: «Похвальна та щедрость, когда, зная о нуждах родных вам людей, вы не упускаете случая им помочь, однако не так, чтобы желать обогатить их тем, что можно отдать бедным».
Ответ на возражение 3. Отдавать бедным все церковные блага нужно разве что в случае крайней необходимости, когда, по словам Амвросия, даже священные сосуды могут быть проданы ради выкупа пленных или удовлетворения других нужд бедняков. Если бы в подобном случае клирик решил удержать для себя блага Церкви, то он бы согрешил, тем более что Церковь всегда обеспечивает его необходимым для поддержания жизни.
Ответ на возражение 4. Церковные блага должны использоваться ради удовлетворения нужд бедняков. Поэтому если насущной потребности в помощи бедным нет, то человеку дозволено тратить излишки от дохода Церкви на приобретение собственности или откладывать их для того, чтобы в будущем использовать для нужд Церкви или бедных. Однако в случае неотложной потребности помочь бедным любое сбережение для будущих нужд является излишней и неупорядоченной бережливостью, которую запретил Господь, сказав: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф. 6:34).
Раздел 8. ОБЯЗАНЫ ЛИ ВОЗВЕДЁННЫЕ НА ЕПИСКОПСКОЕ СЛУЖЕНИЕ МОНАХИ СОБЛЮДАТЬ МОНАШЕСКИЕ ОБЕТЫ?
С восьмым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что возведённые на епископское служение монахи не обязаны соблюдать монашеские обеты. В самом деле, согласно существующему установлению, «каноническое избрание освобождает монаха от уз, наложенных на него уставом монашеской жизни, и по святому определению делает из монаха епископа». Но монашеские обеты суть узы устава. Следовательно, возведённые в епископский сан монахи не обязаны соблюдать монашеские обеты.
Возражение 2. Далее, тот, кто возводится в более высокую степень, похоже, не сохраняет связь с тем, что относилось к более низкой степени; так, мы уже показали (88, 12), что монах не обязан исполнять те обеты, которые он дал в миру. Но назначенный на епископство монах, как уже было сказано (84, 7), возводится к чему-то высшему. Следовательно, дело представляется так, что епископ не обязан делать то, что он был обязан делать в монашеском состоянии.
Возражение 3. Далее, монах, похоже, в первую очередь обязан повиноваться и жить безо всякой собственности. Но возведённые в епископство монахи как высшие не обязаны повиноваться старшим в своём порядке, равно как не обязаны они и соблюдать бедность, поскольку, согласно вышеупомянутому установлению, «когда по святому определению монах становится епископом, он наслаждается правом законного наследника взыскать своё отеческое наследство». Кроме того, им иногда позволяют проявлять волю. Следовательно, они тем более не обязаны соблюдать свои монашеские обеты.
Этому противоречит сказанное в «Декреталиях»: «Тех монахов, кои по длительному пребыванию в монастыре достигают порядка клириков, мы обязываем не оставлять своей прежней цели».
Отвечаю: как уже было сказано (1), монашеское состояние связано с совершенством как путь, ведущий к совершенству, в то время как епископское состояние связано с совершенством как исповедание совершенства. Следовательно, монашеское состояние соотносится с епископским состоянием как школьная скамья с профессорской кафедрой и как расположенность с совершенством. Но расположенность с наступлением совершенства не утрачивает своей действенности, за исключением разве что тех случаев, когда она несовместима с совершенством, тогда как в случае её соответствия совершенству она утверждается ещё больше. Так, когда школяр становится профессором, он перестаёт быть слушателем лекций, однако читать и размышлять он должен ещё больше, чем прежде. Поэтому нам надлежит утверждать, что если среди монашеских обетов найдутся такие, которые не препятствуют епископскому служению, а, напротив, стоят на страже совершенства, каковыми являются обеты безбрачия, бедности и тому подобные, то ставший епископом монах остаётся обязанным их соблюдать и, следовательно, носить служащее признаком этого обета одеяние своего чина.
С другой стороны, человек не обязан соблюдать такие монашеские обеты, которые могут казаться несовместимыми с епископским служением, каковыми являются, например, обеты уединения, молчания, а также некоторые строгие воздержания и соблюдения, которые могли бы воспрепятствовать телесному осуществлению его епископского служения. Что же до всех остальных, то он может освобождать себя от них исходя из потребностей как своих собственных, так и своего служения, а также образа жизни тех, среди кого он живёт, подобно тому, как могут в подобных случаях освобождать себя настоятели.
Ответ на возражение 1. Как уже было сказано, ставший епископом монах освобождается не от всех уз монашеской жизни, а только от тех, которые несовместимы с епископским служением.
Ответ на возражение 2. Как уже было сказано (88, 12), обеты живущих в миру соотносятся с монашескими обетами как частное с общим. Монашеские же обеты соотносятся с епископским саном как расположенность с совершенством. Но частное при наличии общего излишне, тогда как расположенность нужна и по достижении совершенства.
Ответ на возражение 3. То, что ставшие епископами монахи не обязаны повиноваться старшим в своём порядке, является акциденцией, поскольку они, так сказать, перестают быть их субъектами, даже если старшими остаются всё те же монахи. Однако принесённые обеты сохраняют свою силу виртуально, так что если бы кто-либо был законно поставлен над ними, они были бы обязаны повиноваться ему, поскольку они обязаны повиноваться и своим уставам (так, как это было показано выше), и старшим над собою, если такие найдутся.
Что же касается собственности, то обладать ею они никак не могут и взыскивают своё отеческое наследство не для себя, а для Церкви. Поэтому в вышеупомянутом установлении далее сказано, что монах после своего определения на епископский престол, на который он был посвящён и назначен в соответствии со святыми канонами, должен отдавать всё,
