станут разглашать многим о его пороках. Следовательно, их не до?лжно стыдиться в первую очередь.

Возражение 4. Кроме того, по словам философа, «человек стыдится тех, кому не сделал ничего дурного, кто впервые обращается с просьбой, с кем он ищет дружбы»285. Но такие люди связаны с ним не слишком близко. Следовательно, он не стыдится больше всего тех, кто ему близок.

Этому противоречит следующее: во второй книге «Риторики» сказано, что «человек больше всего стыдится тех, кто находится с ним постоянно»286.

Отвечаю: осуждение противостоит почёту, и потому как почёт означает засвидетельствование чьего-либо превосходства, и в первую очередь – превосходства в связи с добродетелью, точно также осуждение, страхом перед которым является стыдливость, означает засвидетельствование недостатка человека, и в первую очередь того, который обусловливается грехом. Поэтому чем более весомым является чьё-либо засвидетельствование нашего недостатка, тем более оно пристыжает. Затем, такое засвидетельствование может быть более весомым или потому, что существует уверенность в его истинности, или по причине его следствия. Уверенность в истинности может сопутствовать свидетельству человека по двум причинам. Во-первых, в связи с правотой его разума, как это имеет место в случае мудрых и добродетельных людей, тех, от которых человек более всего жаждет признания и кто может пристыдить его больше всех. Поэтому дети и более низменные животные не могут никого пристыдить по причине недостаточности их суждения. Во-вторых, в связи со знанием им удостоверяемого предмета, поскольку «всякий правильно судит о том, в чём сведущ»287. В указанном отношении мы больше всего стыдимся тех, кто нам близок, поскольку они лучше всех осведомлены о наших делах, в то время как посторонних или вовсе неведомых нам людей, которые вряд ли что знают о наших делах, мы не стыдимся вообще.

Засвидетельствование может также облегчаться или отягчаться своим следствием в зависимости от того, является ли оно полезным или вредным. Поэтому люди более всего ищут уважения тех, кто может быть им полезен, и более всего стыдятся тех, кто может причинить им вред. По этой причине мы также в определённом смысле больше стыдимся тех, кто нам близок, поскольку мы непрерывно пребываем в их обществе, вследствие чего причиняемый ими вред тоже может быть некоторым образом непрерывным, тогда как вред, причиняемый посторонними и случайными для нас людьми, скоропреходящ.

Ответ на возражение 1. Лучшие люди пристыжают нас по той же причине, что и те, кто нам близок. Ведь как свидетельство лучших людей более весомо потому, что они обладают наиболее полным знанием вещей и в своих суждениях не отступают от истины, точно так же и свидетельство тех, с кем мы живём, более убедительно потому, что они самым обстоятельным образом осведомлены о наших делах.

Ответ на возражение 2. Нас не пугает свидетельство тех, с кем нас связывает общий грех, потому, что, по нашему мнению, они не могут считать наш изъян постыдным.

Ответ на возражение 3. Мы стыдимся распространителей сплетен по причине приносимого ими вреда, поскольку из-за них многие думают о нас дурно.

Ответ на возражение 4. Мы стыдимся тех, кому мы не сделали ничего дурного, по причине вреда, который возник бы, если бы мы, так сказать, изменили их доброе о нас мнение. К тому же при сопоставлении противоположностей их различие кажется большим, вследствие чего когда человек замечает что-то постыдное в том, которого он почитает, оно представляется ему ещё более постыдным. То же, почему мы больше стыдимся тех, кто впервые обращается к нам с просьбой или с кем мы ищем дружбы, связано с нашим страхом претерпевания вреда в том случае, если мы разочаруем их своим отказом или не сможем с ними подружиться.

Раздел 4. МОГУТ ЛИ СТЫДИТЬСЯ ДОБРОДЕТЕЛЬНЫЕ?

С четвёртым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что могут стыдиться и добродетельные. В самом деле, следствия противоположностей противоположны. Но те, кто наиболее порочен, не ведают стыда, согласно сказанному в Писании: «У тебя был лоб блудницы, ты отбросил стыд» (Иер. 3:3). Следовательно, добродетельные в большей степени склонны стыдиться.

Возражение 2. Далее, философ говорит, что «люди стыдятся не только пороков, но и их признаков»288, а это может иметь место и в случае добродетельного. Следовательно, добродетельные могут стыдиться.

Возражение 3. Далее, стыд – это «страх дурной славы»289. Но добродетельные могут страдать от дурной славы, например, если их оклевещут или незаслуженно осудят. Следовательно, добродетельный может стыдиться.

Возражение 4. Кроме того, мы уже показали (143), что стыдливость является частью благоразумия. Но часть неотделима от целого. И коль скоро благоразумие свойственно добродетельному, то, следовательно, свойственна ему и стыдливость.

Этому противоречит сказанное философом о том, что «добродетельному человеку стыдливость чужда»290.

Отвечаю: как уже было сказано (1), стыдливость является страхом перед чем-то постыдным. Затем, не бояться зла можно двояко: во-первых, потому, что оно не представляется злым; во-вторых, потому, что его не считают для себя возможным или трудным для избегания.

Поэтому человеку может недоставать стыда двояко. Во-первых, потому, что то, чего он должен стыдиться, не представляется ему таковым, в связи с чем погрязшие в грехах подчас не испытывают стыда и вместо осуждения своих грехов похваляются ими. Во-вторых, потому, что они схватывают постыдное как нечто такое, чего с ними или не может случиться, или его можно будет легко избежать. В последнем смысле старики и добродетельные не стыдливы. Однако при этом они расположены так, что если бы с ними случилось что-либо постыдное, они бы устыдились. Поэтому философ говорит, что «стыд можно считать добродетельным разве что условно»291.

Ответ на возражение 1. Неведенье стыда свойственно как лучшим, так и худшим, но, как уже было сказано в этом разделе, по разным причинам. Обычные же люди его ведают, поскольку, обладая некоторой любовью к благу, они при этом в целом не свободны от зла.

Ответ на возражение 2. Добродетельному свойственно избегать не только пороков, но и того, что обладает их признаками, согласно сказанному в Писании: «Удерживайтесь от всякого рода зла» (1 Фес. 5:22). И философ, со своей стороны, говорит, что добродетельный должен избегать как «воистину постыдных деяний, так и слывущих таковыми»292.

Ответ на возражение 3. Как уже было сказано (2), добродетельный человек презирает осуждение и бесчестье, поскольку он их не заслуживает и потому не слишком стыдится. Однако в некоторой степени бесчестье, подобно другим страстям, может препятствовать деятельности разума.

Ответ на возражение 4. Стыдливость является частью благоразумия не сущностно, а как расположенность к нему, в связи с чем Амвросий говорит, что «стыдливость закладывает основы благоразумия», внушая человеку страх перед каким бы то ни было бесчестьем.

Вопрос 145. О БЛАГООБРАЗИИ

Теперь мы рассмотрим благообразие, под каковым заглавие наличествует четыре пункта:

1) как благообразие соотносится с добродетелью;

2) как оно соотносится с прекрасным;

3) как оно соотносится с полезным и приятным;

4) является ли благообразие частью благоразумия.

Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ БЛАГООБРАЗИЕ ТЕМ ЖЕ, ЧТО И ДОБРОДЕТЕЛЬ?

С первым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что благообразие не есть то же, что и добродетель. Ведь сказал же Туллий, что «благообразие желается ради него самого». Но добродетель желается не ради неё самой, а ради счастья, поскольку, по словам философа, «счастье является наградой и целью добродетели»293. Следовательно, благообразие не есть то же, что и добродетель.

Возражение 2. Далее, Исидор говорит, что «благообразие означает досточтимое состояние»294. Но хотя «хвала подобает добродетели»295, почитают не только за добродетель. Следовательно, благообразие не есть то же, что и добродетель.

Возражение 3. Далее, по словам философа, «главное в добродетели заключено во внутреннем выборе»296. Но благообразие, похоже, по преимуществу связано с внешним поведением, согласно сказанному в Писании: «Только всё должно быть благопристойно и чинно» (1 Кор. 14:40). Следовательно, благообразие не есть то же, что и добродетель.

Возражение 4. Кроме того, благообразие, похоже, состоит во внешнем богатстве, согласно сказанному в Писании: «Доброе и худое, жизнь и смерть, бедность и благосостояние – от Господа»297 (Сир. 11:14). Но добродетель не состоит во внешнем богатстве. Следовательно, благообразие не есть то же, что и добродетель.

Этому противоречит следующее: Туллий разделяет благообразие на четыре главных добродетели, на которые он также разделяет и саму добродетель. Следовательно, благообразие суть то же, что и добродетель.

Отвечаю: Исидор говорит о благообразии как о досточтимом состоянии потому, что благообразным называют то, что достойно почитания. Затем, почитание, как было показано выше (144, 2), связано с некоторым превосходством, а мерилом превосходства человека, как сказано в седьмой книге «Физики», по преимуществу является его добродетель298. Поэтому в строгом смысле слова благообразие сказывается о том же, что и добродетель.

Ответ на возражение 1. По мнению философа, из того, что желаемо ради него самого, кое-что, например являющееся конечной целью счастье, желаемо только ради него самого и никогда ради чего-то другого, а кое-что желаемо как ради него самого, поскольку оно само по себе обладает аспектом совершенства, пусть даже из него ничего не следует, так и ради чего-то ещё, поскольку оно является средством к достижению более совершенного блага299. И именно так добродетель желается ради неё самой, в связи с чем Туллий говорит, что «некоторые вещи, такие как добродетель, истина и знание, пленяют нас своей силой и привлекают своим достоинством». Под это же определение подпадает и благообразие.

Ответ на возражение 2. Среди того, что почитается помимо добродетели, есть превосходящее добродетель, а именно Бог и счастье, и о них мы по опыту знаем гораздо меньше, чем о добродетели, в которой мы практикуемся ежедневно. Поэтому добродетель в большей степени имеет право именоваться благообразием. А есть и то, что уступает добродетели, например общественное положение, власть и богатство, которые почитаются в той мере, в какой они помогают практиковаться в добродетели300. Поэтому философ говорит, что «некоторые почитают людей за подобные вещи, однако поистине заслуживает чести только добродетельный»301. Затем, человек благ постольку, поскольку он добродетелен. Поэтому хвала подобает добродетели постольку, поскольку последняя желаема ради чего-то ещё, в то время как почитание подобает добродетели ради неё самой, и в этом смысле добродетель благообразна.

Ответ на возражение 3. Как уже было сказано, благообразным называют то, что достойно почитания. Однако ранее мы показали (103, 1), что почёт означает удостоверение человеческого превосходства. Но удостоверяют только то, о чём знают, а узнать о внутреннем выборе можно только по внешним действиям. Таким образом, внешнее поведение обладает признаком благообразности в той мере, в какой оно отражает внутреннюю правоту. Поэтому благообразие по преимуществу заключается во внутреннем выборе, но находит своё выражение во внешнем поведении.

Ответ на возражение 4. Поскольку превосходство в богатстве принято считать основанием для оказания почестей, подчас внешнее благосостояние считают чем-то благообразным.

Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ БЛАГООБРАЗНОЕ ТЕМ ЖЕ,