так, как если бы он обладал ими только благодаря самому себе или своим заслугам.
Ответ на возражение 2. Хвастовство считается видом лжи со стороны внешнего акта, посредством которого человек ложно усваивает себе то, чего у него нет, но со стороны внутренней надменности сердца оно, по мнению Григория, является видом гордости.
Ответ на возражение 3. Неблагодарный усваивает себе то, что получил от другого, и потому с неблагодарностью связаны два первых вида гордости. Оправдание себя от совершенного греха относится к третьему виду, поскольку в этом случае человек усваивает себе благо невиновности, которого у него нет. Что же касается превознесения, стремящегося к тому, что превосходит возможности человека, то оно, похоже, относится к четвёртому виду, который состоит в желании быть предпочтённым другим.
Ответ на возражение 4. Троякое разделение Ансельма можно отнести к становлению любого частного греха, который зачинается в мысли, затем разрождается в речи и, наконец, завершается в деянии.
Двенадцать упомянутых Бернардом степеней противоположны тем двенадцати степеням смирения, о которых мы говорили выше (161, 6). Так, первой степени смирения: «Обнаруживай смирение перед всеми не только духом, но и телом, всегда склоняй голову и потупляй взор», противопоставлено «любопытство», которое заключается в том, что человек бросает во все стороны неупорядоченные и любопытные взоры. Второй степени смирения: «Говори мало, но разумно, не возвышай до громкости голоса своего», противопоставлена «легкомысленность», посредством которой человек гордится своим празднословием. Третьей степени смирения: «Будь неохоч и не скор на смех», противопоставлено «бессмысленное веселье». Четвёртой степени смирения: «Не говори, пока не спросят», противопоставлено «хвастовство». Пятой степени смирения: «Делай только то, к чему обязывает общий монастырский устав», противопоставлено «оригинальничание», посредством которого человек желает казаться святее других. Шестой степени смирения: «Верь и знай, что ты ниже и хуже всех», противопоставлено «высокомерие», посредством которого человек ставит себя выше других. Седьмой степени смирения: «Почитай себя недостойным и дурным исполнителем», противопоставлено «превознесение», посредством которого человек полагает себя способным исполнить то, что превосходит его возможности. Восьмой степени смирения: «Исповедай свой грех», противопоставлено «оправдание собственных грехов». Девятой степени: «Безропотно претерпевай все трудности и невзгоды», противопоставлено «ложное исповедание», посредством которого человек, не желая быть покаранным за свои грехи, исповедает их ложно. Десятой степени смирения, а именно «повиновению», противопоставлено «непослушание». Одиннадцатой степени смирения: «Не находи удовольствия в том, чтобы исполнять свои пожелания», противопоставлена «распущенность», посредством которой человек находит удовольствие в том, что делает всё, что пожелает. Последней степени смирения, а именно «страху Божьему», противопоставлен «навык к греху», который предполагает презрение к Богу.
Этими двенадцатью степенями обозначены не только виды гордости, но также и то, что им предшествует или последует, о чём мы уже говорили выше (161, 6), когда рассматривали смирение.
Раздел 5. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ГОРДОСТЬ СМЕРТНЫМ ГРЕХОМ?
С пятым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что гордость не является смертным грехом. Так, глосса на слова Писания: «Господи, Боже мой! Если я что сделал…» (Пс. 7:4), говорит: «А именно общий грех, каковой суть гордость». Следовательно, если бы гордость была смертным грехом, то всякий грех был бы смертным.
Возражение 2. Далее, любой смертный грех противен любви. Но гордость явно не противна любви ни со стороны любви к Богу, ни со стороны любви к ближнему, поскольку то превосходство, которого неупорядоченно желают посредством гордости, не всегда противно почитанию Бога или благу ближнего. Следовательно, гордость не является смертным грехом.
Возражение 3. Далее, любой смертный грех противен добродетели. Но гордость не только не противна добродетели, но, напротив, проистекает из неё, поскольку, по словам Григория, «иной превозносится возвышенными и небесными добродетелями»544. Следовательно, гордость не является смертным грехом.
Этому противоречит сказанное Григорием о том, что «гордость является наиболее очевидным признаком проклятого, а смирение, напротив, избранного»545. Но люди не становятся проклятыми из-за простительных грехов. Следовательно, гордость является не простительным, а смертным грехом.
Отвечаю: гордость противна смирению. Затем, мы уже показали (161, 1), что смирение по преимуществу относится к подчинению человека Богу. Следовательно, гордость по преимуществу является недостаточностью этого подчинения, связанной с тем, что человек ставит себя выше того, что определено ему божественными правилом и мерой и тем самым поступает наперекор сказанному апостолом: «Мы не без меры хвалиться будем, но по мере “удела”, какой назначил нам Бог» (2 Кор. 10:13). Поэтому Писание говорит, что «начало гордости – удаление человека от Господа» (Сир. 10:14), а именно потому, что корень гордости обнаруживается в том, кто так или иначе не подчиняется Богу и Его правилу. Но очевидно, что неподчинение Богу обладает природой смертного греха, поскольку оно суть отвращение от Бога и, следовательно, гордость по роду является смертным грехом. Однако подобно тому, как и в других смертных по роду грехах (в блуде, например, или в прелюбодеянии) наличествуют некоторые движения, которые простительны по причине своего несовершенства (поскольку они предвосхищают суждение разума и происходят без согласия последнего), точно так же и в случае гордости подчас некоторые движения бывают простительными постольку, поскольку происходят без согласия на них разума.
Ответ на возражение 1. Мы уже показали (2), что гордость есть общий грех не сущностно, а посредством своего рода воздействия в той мере, в какой все грехи могут проистекать из гордости. Таким образом, смертными являются не все грехи, а только те, которые проистекают из совершенной гордости, являющейся, как уже было сказано, смертным грехом.
Ответ на возражение 2. Гордость всегда противна любви к Богу, поскольку гордец не подчиняется должным образом божественному правилу. Иногда она бывает противной и любви к ближнему, а именно когда человек неупорядоченно превозносится перед ближним, что тоже является нарушением божественного правила, установившего человеческий порядок так, что один должен подчиняться другому.
Ответ на возражение 3. Гордость проистекает из добродетели не как из своей непосредственной, а как из акцидентной причины, а именно постольку, поскольку человек делает добродетель поводом для гордости. Но, как сказано в восьмой книге «Физики», ничто не препятствует тому, чтобы одна противоположность была акцидентной причиной другой546. Поэтому находятся и такие, которые гордятся своим смирением.
Раздел 6. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ГОРДОСТЬ ТЯГЧАЙШИМ ГРЕХОМ?
С шестым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что гордость не является тягчайшим грехом. Ведь дело представляется так, что грех тем менее тяжек, чем труднее его избежать. Но избежать гордости крайне трудно; так, в уставе Августина сказано: «Другие грехи находят себе выход в исполнении злых деяний, тогда как гордость подстерегает добрые, чтоб истребить их». Следовательно, гордость не является тягчайшим грехом.
Возражение 2. Далее, как замечает философ, «самое плохое противоположно самому лучшему»547. Но мы уже показали (61, 5), что смирение, которому противостоит гордость, не является наибольшей добродетелью. Следовательно, гораздо более тяжкими грехами, чем гордость, являются противоположные наибольшим добродетелям пороки, а именно неверие, отчаяние, ненависть к Богу, убийство и тому подобные.
Возражение 3. Далее, большее зло не карается меньшим злом. Но наказанием за гордость подчас служат другие грехи, согласно словам Писания о том, что по причине своей горделивости учёные мужи были преданы Богом «превратному уму (делать непотребства)» (Рим. 1:28). Следовательно, гордость не является тягчайшим грехом.
Этому противоречит следующее: глосса на слова Писания: «Гордые творили беззаконие»548 (Пс. 118:51), говорит: «Наибольшим грехом человека является гордость».
Отвечаю: в грехе до?лжно усматривать две вещи: обращение к изменчивому благу, которое является материальной частью греха, и отвращение от неизменного блага, которое сообщает греху формальный аспект и завершённость. Затем, нет никаких оснований считать гордость наибольшим грехом со стороны обращения, поскольку то вознесение, которого неупорядоченно жаждет гордость, сущностно не является наиболее несовместимым с благом добродетели. А вот со стороны отвращения гордость чрезвычайно тяжка, поскольку если посредством других грехов человек отвращается от Бога или по неведенью, или по слабости, или из желания какого-либо иного блага, то гордость означает отвращение от Бога просто из нежелания покоряться Богу и Его заповедям. Поэтому Боэций говорит, что «все пороки бегут от Бога, и одна только гордость противостоит Ему», в связи с чем Писание замечает, что «Бог гордым противится» (Иак. 4:6). Таким образом, отвращение от Бога и Его заповедей, которое в других грехах является следствием, присуще гордости по самой её природе, по причине чего её актом является презрение к Богу. А поскольку то, что принадлежит по природе, всегда значимей того, что принадлежит через посредство чего-то ещё, из этого следует, что гордость, превосходя другие грехи в формально завершающем грех отвращении, является тягчайшим по роду грехом.
Ответ на возражение 1. Грех может быть труден для избегания по двум причинам. Во-первых, по причине неистовства его нападения; так, нападение гнева неистово по причине его стремительности; а ещё, как сказано во второй книге «Этики», «трудно избавиться от страстного желания, которым пропитана вся жизнь»549. Такая трудность избегания греха облегчает грех, поскольку, по словам Августина, человек грешит тем более тяжко, чем менее сильному искушению он уступает550.
Во-вторых, греха бывает трудно избежать по причине его скрытости. И именно потому трудно избежать гордости – ведь поводом к ней, как было показано выше (5), могут служить даже добрые поступки. Поэтому Августин особо подчёркивает, что она «подстерегает добрые деяния», и в Писании сказано: «Гордые скрыли силки для меня… по дороге» (Пс. 139:6). Следовательно, само движение подспудно крадущейся и не распознанной разумом гордости не сообщает тяжести, а когда она обнаружена разумом, её легко избежать. Это достигается путём рассмотрения либо собственной немощи, согласно сказанному в Писании: «Что гордится земля и пепел?» (Сир. 10:9), либо величия Бога, согласно сказанному в Писании: «Что устремляешь против Бога дух твой?» (Иов. 15:13). А ещё можно принимать во внимание несовершенство тех благ, которыми гордится человек, согласно сказанному в Писании: «Всякая плоть – трава, и вся красота её – как цвет полевой» (Ис. 40:6), и далее: «Вся праведность наша – как запачканная одежда» (Ис. 64:6).
Ответ на возражение 2. Противоположение порока и добродетели связано с их объектом, который рассматривается со стороны обращения. В указанном отношении нет никаких оснований считать гордость наибольшим грехом, равно как и смирение – наибольшей добродетелью. Однако она является наибольшим грехом со стороны отвращения, сообщая при этом тяжесть всем остальным грехам. Так, проистекающее из гордого презрения неверие гораздо тяжелее того, которое является следствием неведенья или слабости. И то же самое можно сказать об отчаянии и всем остальном.
Ответ на возражение 3. Подобно тому, как в ошибочности приводящего к невозможному заключению силлогизма часто убеждаются тогда, когда сталкиваются с наиболее очевидной нелепостью, точно так же ради того, чтобы посрамить гордость, Бог карает некоторых тем, что попускает им погрязать в грехах плоти, которые, будучи менее
