дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что одна добродетель может находиться в нескольких способностях. В самом деле, навыки познаются благодаря своим действиям. Но одно и то же действие может различным образом проистекать из нескольких способностей; так, ходьба берет свое начало в разуме как в том, что дает направление, в воле как в том, что приводит в движение, и в движущей способности как в том, что ее исполняет. Следовательно, один навык может находиться в нескольких способностях.
Возражение 2. Далее, Философ говорит, что для добродетели необходимы три вещи, а именно «осознанность, преднамеренность и постоянство»130. Но «осознанность» связана с умом, а «преднамеренность» – с волей. Следовательно, добродетель может находиться в нескольких способностях.
Возражение 3. Далее, рассудительность находится в разуме, поскольку она суть «правильное суждение о том, как надлежит поступать»131. Но она находится также и в воле, поскольку несовместима с испорченностью132. Следовательно, одна добродетель может находиться в двух способностях.
Этому противоречит следующее: субъектом добродетели является способность души. Но одна и та же акциденция не может находиться в нескольких субъектах. Следовательно, одна добродетель не может находиться в нескольких душевных способностях.
Отвечаю: у одной вещи может быть два субъекта, и так происходит двояко. Во-первых, в связи с тем, что она в равной степени относится к ним обоим. В указанном смысле одна добродетель никак не может находиться в двух способностях, поскольку разнообразие способностей обусловливается родом объектов, в то время как разнообразие навыков обусловливается их видом, и потому из разнообразия способностей следует разнообразие навыков, но не наоборот. Во-вторых, одна вещь может находиться в двух и более субъектах не в равной степени, а в некотором порядке. И в указанном смысле одна добродетель может находиться в нескольких способностях, а именно так, что преимущественным образом она находится в одной из них, в то время как других касается или посредством своего рода просачивания, или посредством расположения, то есть постольку, поскольку одна способность приводится в движение другой или одна способность воспринимает нечто от другой.
Ответ на возражение 1. Одно и то же действие не может принадлежать нескольким способностям одинаково и в одной и той же степени, но – только с разных точек зрения и в различных степенях.
Ответ на возражение 2. «Осознанность» является необходимым условием нравственной добродетели, поскольку нравственная добродетель действует сообразно правильному суждению. Но нравственная добродетель сущностно принадлежит желанию.
Ответ на возражение 3. Рассудительность действительно находится в разуме, а правоту воли предполагает в качестве своего начала, о чем речь у нас впереди (56, 3; 57, 4).
Раздел 3. МОЖЕТ ЛИ УМ БЫТЬ СУБЪЕКТОМ ДОБРОДЕТЕЛИ?
С третьим положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что ум не может являться субъектом добродетели. Так, Августин говорит, что всякая добродетель – любовь133. Но субъектом любви является не ум, а желающая способность. Следовательно, ни одна из добродетелей не находится в уме.
Возражение 2. Далее, как явствует из вышесказанного (55, 3), добродетель относится к благу. Но благо является целью не ума, а желающей способности. Следовательно, субъектом добродетели является не ум, а желающая способность.
Возражение 3. Далее, добродетель, как говорит Философ, «доводит до совершенства то, добродетелью чего она является»134. Но навык, который доводит до совершенства ум, не доводит до совершенства его обладателя, поскольку никто не говорит о человеке, что он благ, в связи с его ученостью или искусностью. Следовательно, ум не является субъектом добродетели.
Этому противоречит следующее: разум, называемый также умом, является субъектом добродетели, что явствует из вышеприведенного определения (55, 4). Следовательно, ум – это субъект добродетели.
Отвечаю: как уже было сказано (55, 3), добродетель – это навык, благодаря которому мы совершаем хорошие поступки. Но навык может быть определен к благому действию двояко. Во-первых, постольку, поскольку благодаря навыку человек приобретает способность поступать правильно; например, навык грамотности позволяет человеку правильно говорить. Но грамматика не может принудить человека всегда говорить правильно; так, грамматик может допускать варваризмы или солецизмы, и то же самое можно сказать о других науках и искусствах. Во-вторых, навык может наделять не только способностью к действию, но еще и правильным пользованием этой способностью; например, правосудность не только наделяет человека желанием совершать правосудное действие, но также понуждает его действовать правосудно.
И коль скоро благо, равно как и бытие, будучи сказываемо о вещи просто, сказывается не в отношении того, что она есть в возможности, а в отношении того, что она есть в действительности, то и о человеке говорят как о просто действующем благо и как о просто благом именно при наличии навыков последнего типа, например, постольку, поскольку он справедлив, умерен и так далее. И так как добродетель является тем, что «доводит до совершенства то, добродетелью чего она является, и придает совершенство выполняемому им делу», то вышеуказанные навыки называются добродетельными просто (ведь они и придают делам актуальное совершенство, и делают свой субъект просто благим). А вот навыки первого типа нельзя назвать добродетельными просто, поскольку они не придают делам совершенства иначе, как только в отношении некоторой способности, и при этом они не делают обладающего ими просто благим. Так, об одаренном в науке или искусстве человеке говорят не как о просто хорошем, а как о хорошем в отношении чего-то еще, например, что он хороший грамматик или хороший кузнец. Поэтому в одних случаях науки и искусства не рассматривают в качестве добродетелей, а в других полагают именно таковыми135.
Таким образом, субъектом навыка, который называется относительной добродетелью, может быть ум, причем не только практический, но и созерцательный, без какого бы то ни было отношения к воле, в каковом смысле Философ рассматривает в качестве умственных добродетелей науку, мудрость, рассудительность и даже искусство136. Но субъектом просто добродетельного навыка может являться только воля или некоторая способность в той мере, в какой она приводится в движение волей. И так это потому, что воля подвигает все так или иначе причастные разуму силы к их действиям, о чем уже было сказано выше (9, 1; 17, 1); следовательно, если человек актуально поступает благо, то так происходит постольку, поскольку он обладает доброй волей. Поэтому добродетель, которая не только позволяет человеку поступать хорошо, но и побуждает его действовать именно так, должна присутствовать либо в самой воле, либо в такой способности, которая приводится в движение волей.
Впрочем, приводиться в движение волей случается и уму; в самом деле, человек актуально рассуждает постольку, поскольку он этого желает. И потому ум – в той мере, в какой он подпадает под действие воли, – может являться субъектом так называемой абсолютной добродетели. Так, созерцательный ум, или разум, является субъектом веры, поскольку на согласие с верой ум подвигается распоряжением воли (ведь «никто, не пожелавши, не уверует»). Практический же ум является субъектом рассудительности. И коль скоро рассудительность – это правильное суждение о том, что надлежит исполнить, она является условием того, что человек является правильно расположенным в отношении начал того суждения об исполняемых вещах, которые связаны с их целями, к которым человек правильно располагается правой волей точно так же, как к началам созерцательной истины он правильно располагается естественным светом активного ума. Поэтому как субъектом науки, каковая суть правильное суждение о созерцательной истине, является созерцательный ум в своем отношении к активному уму, точно так же субъектом рассудительности является практический ум в своем отношении к правой воле.
Ответ на возражение 1. Слова Августина должно понимать как сказанные о так называемой просто добродетели, хотя и не в том смысле, что каждая добродетель – это просто любовь, а в том, что она в некотором отношении зиждется на любви, а именно постольку, поскольку зависит от воли, первое движение которой, как уже было сказано (25, 2, 3; 27, 4), заключается в любви.
Ответ на возражение 2. Благом любой вещи является ее цель, и потому коль скоро целью ума является истина, то познание истины – это благой акт ума. Поэтому совершенствующий созерцательный или практический ум в отношении познания истины навык является добродетелью.
Ответ на возражение 3. В этом возражении речь идет о так называемой просто добродетели.
Раздел 4. МОГУТ ЛИ РАЗДРАЖИТЕЛЬНЫЕ И ВОЖДЕЛЕЮЩИЕ СПОСОБНОСТИ БЫТЬ СУБЪЕКТОМ ДОБРОДЕТЕЛИ?
С четвертым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что раздражительные и вожделеющие способности не могут являться субъектом добродетели. В самом деле, эти способности общи нам и неразумным животным. Но в настоящем случае мы ведем речь о присущих людям добродетелях, по каковой причине и называем их человеческими добродетелями. Поэтому никак невозможно, чтобы человеческие добродетели наличествовали в раздражительных и вожделеющих способностях, которые, как было показано в первой части (81, 2), являются частями чувственного желания.
Возражение 2. Далее, чувственное желание – это сила, пользующаяся телесным органом. Но благо добродетели не может быть обнаружено в человеческом теле – ведь сказал же апостол: «В членах своих вижу иной (т.е. противный благу) закон» (Рим. 7:23). Следовательно, чувственное желание не может являться субъектом добродетели.
Возражение 3. Далее, Августин доказал, что коль скоро тело управляется душой, то добродетель находится не в теле, а в душе, и то, насколько хорошо человек пользуется своим телом, полностью зависит от его души. Он пишет: «Если, например, мой возничий, полностью повинуясь моим распоряжениям, хорошо управляет лошадьми, то это происходит благодаря мне»137. Но как душа управляет телом, точно так же разум управляет чувственным желанием. Таким образом, то, насколько праведно управляются раздражительные и вожделеющие способности, полностью зависит от разумных способностей. Но, как уже было сказано (55, 4), добродетель – это то, «благодаря чему мы живем праведно». Следовательно, добродетель находится в разумных способностях и никак не в раздражительных и вожделеющих способностях.
Возражение 4. Кроме того, «с точки зрения добродетели и нрава главное заключено в сознательном выборе»138. Но, как было показано выше (13, 2), сознательный выбор является актом не раздражительных и вожделеющих способностей, а разумной силы. Следовательно, нравственная добродетель находится не в раздражительных и вожделеющих способностях, а в разуме.
Этому противоречит следующее: мужество принадлежит раздражительной способности, а благоразумие – вожделеющей, по каковой причине Философ говорит, что «эти добродетели принадлежат не обладающей суждением части души»139.
Отвечаю: раздражительные и вожделеющие способности можно рассматривать двояко. Во-первых, как таковые, а именно как части чувственного желания, и в этом отношении они не могут выступать в качестве субъекта добродетели. Во-вторых, их можно рассматривать как такие, которые причастны разуму, а именно постольку, поскольку они обладают естественной склонностью повиноваться разуму. И в этом отношении раздражительная или вожделеющая сила может являться субъектом человеческой добродетели, ибо насколько она причастна разуму, настолько является началом человеческого действия. Поэтому таким
