определяет к цели, являются актами разума. Таким образом, разуму необходима умственная добродетель, которая бы совершенствовала разум и надлежащим образом воздействовала на него в отношении определенных к цели вещей, и такой добродетелью является рассудительность. Следовательно, рассудительность является необходимой для праведной жизни добродетелью.
Ответ на возражение 1. Благо искусства надлежит усматривать не в ремесленнике, а в произведении искусства; в самом деле, коль скоро искусство является правильным суждением о вещах, которые будут созданы, а создание вещи происходит во внешней материи, то оно является совершенством не создателя, а созданной вещи (ведь искусство занимается созданием вещей в том же смысле, в каком движение является актом движимого). С другой стороны, коль скоро рассудительность, как уже было сказано (4), является правильным суждением о вещах, которые будут выполнены, то благо рассудительности находится в активном начале, деятельность которого является его совершенством. Таким образом, искусство требует от ремесленника не хорошего действия, а хорошего результата, в противном случае от созданной вещи необходимо требовалось бы хорошее действие (например, чтобы нож правильно вырезал или пила правильно отпиливала), как если бы собственным свойством этих вещей было не использование их для действия, которое первично по отношению к их действию, а само их действие. Поэтому ремесленник нуждается в искусстве не для того, чтобы он мог хорошо жить, а для того, чтобы он мог создавать хорошие произведения искусства и хорошо ими пользоваться, в то время как рассудительность необходима человеку для того, чтобы он мог вести праведную жизнь, а не просто для того, чтобы он мог быть хорошим.
Ответ на возражение 2. Когда человек совершает добрый поступок не по собственному решению, а потому, что подвигается к нему кем-то другим, его действие еще далеко от совершенства в том, что касается направляющего его разума и движущего его желания. Поэтому делание добра еще не означает просто праведности, хотя и является необходимым условием ведения праведной жизни.
Ответ на возражение 3. Как сказано в шестой книге «Этики», истина практического ума есть не то же самое, что истина ума созерцательного169. Так это потому, что истина созерцательного ума зависит от соответствия между умом и вещью. И коль скоро ум не ошибается только в отношении необходимого, но никак не случайного, то умственной добродетелью может являться только созерцательный навык в отношении необходимого, но никак не случайного. С другой стороны, истина практического ума зависит от соответствия с правильным желанием. Такому соответствию нет места в необходимом, на которое не воздействует человеческая воля; оно может быть обнаружено только в случайном, которое может быть произведено нами либо как некоторое внутреннее действие, либо как результат внешнего дела. Следовательно, умственная добродетель практического ума может быть направлена только на случайное, и таковою является искусство – в том, что касается вещей, которые будут сделаны, и рассудительность – в том, что касается вещей, которые будут выполнены.
Раздел 6. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ РАЗУМНОСТЬ В РЕШЕНИЯХ, СООБРАЗИТЕЛЬНОСТЬ И СОВЕСТЛИВОСТЬ ПРИСОЕДИНЕННЫМИ К РАССУДИТЕЛЬНОСТИ ДОБРОДЕТЕЛЯМИ?
С шестым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что неправильно определять разумность в решениях, сообразительность и совестливость как присоединенные к рассудительности добродетели. В самом деле, «разумность в решениях – это навык, благодаря которому мы принимаем правильные решения»170. Но, как сказано в том же месте, «принимать разумные решения свойственно рассудительным». Следовательно, «разумность в решениях» является не присоединенной к рассудительности добродетелью, а, пожалуй, самой рассудительностью.
Возражение 2. Далее, высшему надлежит выносить суждение о низшем. Поэтому похоже на то, что высшей добродетелью надлежит полагать ту, чьим актом является суждение. Но выносить правильное суждение позволяет нам именно сообразительность. Следовательно, сообразительность – это не присоединенная к рассудительности добродетель, а, пожалуй, главная добродетель.
Возражение 3. Далее, подобно тому, как существуют различные вопросы, относительно которых выносится суждение, так же точно существуют и различные вопросы, которые нуждаются в обсуждении. Но существует одна добродетель, которая касается всего, что связано с обсуждением. Поэтому для того, чтобы выносить правильные суждения относительно того, что надлежит исполнить, вполне достаточно одной сообразительности и нет никакой нужды в добродетели совестливости.
Возражение 4. Кроме того, Цицерон приводит еще три части рассудительности, а именно память о прошлом, мышление существующего и предвидение будущего. А Макробий, со своей стороны, упоминает другие, а именно предусмотрительность, понятливость и тому подобные. Поэтому похоже на то, что вышеупомянутый перечень присоединенных к рассудительности добродетелей неполон.
Этому противоречит авторитетное мнение Философа, полагавшего именно три упомянутых добродетели присоединенными к рассудительности171.
Отвечаю: когда несколько способностей зависят одна от другой, наивысшей является та, которая определена к наивысшему акту. Но относительно того, что исполняется человеком, налицо три акта разума, первым из которых является обсуждение, вторым – суждение и третьим – распоряжение. Первые два соответствуют тем актам созерцательного ума, которые являются исследованием (поскольку обсуждение суть своего рода исследование) и суждением, а третий свойственен практическому уму постольку, поскольку он определен к действию (ведь разум не отдает распоряжения относительно того, что человек не может исполнить). Но очевидно, что в выполняемых человеком делах главным актом, от которого зависят все остальные, является распоряжение. Следовательно, та добродетель, которая совершенствует распоряжение, а именно рассудительность, занимает наивысшее положение, и ей подчинены другие вторичные добродетели, а именно разумность в решениях, которая совершенствует обсуждение, а также сообразительность и совестливость, которые являются частями рассудительности в части вынесения суждения (то, в чем они разнятся, мы разъясним ниже).
Ответ на возражение 1. Рассудительность побуждает нас принимать правильные решения не так, как если бы ее непосредственным актом и было правильное решение, но постольку, поскольку она совершенствует указанный акт посредством подчиненной ей добродетели, а именно разумности в решениях.
Ответ на возражение 2. Суждение о том, что надлежит исполнить, нуждается в некотором дополнении, поскольку порою случается так, что суждение человека разумно, а исполнение – ошибочно. Дело не может быть начато должным образом исполняться до тех пор, пока разум не отдаст правильного распоряжения относительно того, что должно быть исполнено.
Ответ на возражение 3. Суждение о чем бы то ни было должно быть основано на началах, присущих тому, о чем выносится суждение. Но исследование не простирается до присущих начал, иначе мы, как познавшие эти начала и, следовательно, истину, не нуждались бы более ни в каком исследовании. По этой причине только одна добродетель направлена на то, что является правильным обсуждением, в то время как на правильное суждение – сразу две (ведь различие основывается не на общих, а на присущих началах). Таким образом, в делах созерцания наличествует одна занимающаяся исследованием всего наука, а именно диалектика, тогда как относящиеся к вынесению суждения доказательные науки различаются согласно различию их объектов. Сообразительность и совестливость различаются согласно различию правил, на которых основывается суждение, поскольку сообразительность судит о действиях на основании общего закона, в то время как совестливость выносит суждение на основании естественного закона и в тех случаях, когда общий закон неприменим, о чем речь у нас впереди (II-II, 51,4).
Ответ на возражение 4. Память, мышление и предвидение, а равно предусмотрительность, понятливость и им подобные являются не отличными от рассудительности добродетелями, а, так сказать, ее неотъемлемыми частями, поскольку все они суть необходимые условия совершенной рассудительности. Кроме того, еще существуют и субъективные части или виды рассудительности, например, домашняя и политическая экономия и тому подобные. При этом три первые из вышеприведенных являются своего рода потенциальными частями рассудительности, поскольку зависят от нее как вторичные добродетели от первичной, и о них будет сказано в своем месте (II-II, 48).
Вопрос 58. О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ НРАВСТВЕННЫМИ И УМСТВЕННЫМИ ДОБРОДЕТЕЛЯМИ
Теперь мы рассмотрим нравственные добродетели. У нас пойдет речь, во-первых, о различии между ними и умственными добродетелями; во-вторых, о различии между ними со стороны присущей им материи; в-третьих, о различии между главными, или основными, добродетелями и прочими.
Под первым заглавием наличествует пять пунктов: 1) всякая ли добродетель является нравственной; 2) отличается ли нравственная добродетель от умственной; 3) правильно ли разделять добродетели на нравственные и умственные; 4) может ли существовать нравственная добродетель без умственной; 5) может ли, с другой стороны, существовать умственная добродетель без нравственной.
Раздел 1. ВСЯКАЯ ЛИ ДОБРОДЕТЕЛЬ ЯВЛЯЕТСЯ НРАВСТВЕННОЙ?
С первым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что всякая добродетель суть нравственная добродетель. В самом деле, название нравственной (т.е. моральной) добродетели происходит от латинского слова «mos», то есть «обычай». Но мы можем приобрести обыкновение к актам любых добродетелей. Следовательно, всякая добродетель является нравственной.
Возражение 2. Далее, Философ сказал, что нравственная добродетель – это «навык к избранию разумной середины»172. Но каждая добродетель является навыком к избранию, поскольку выполнение действия любой добродетели основывается на сделанном выборе. Кроме того, каждая добродетель заключается в некотором следовании разумной середине, о чем речь у нас впереди (64, 1, 2, 3). Таким образом, всякая добродетель является нравственной.
Возражение 3. Далее, Цицерон сказал, что «добродетель является навыком, который подобен второй природе и при этом сообразуется с разумом». Но коль скоро любая человеческая добродетель определена к благу человека, она необходимо должна сообразовываться с разумом, поскольку, по утверждению Дионисия, благо человека «состоит в том, что сообразуется с его разумом»173. Следовательно, всякая добродетель является нравственной.
Этому противоречат следующие слова Философа: «Рассуждая о человеческой нравственности, мы не говорим, что человек мудр или сообразителен, но говорим, что он ровен или благоразумен»174. Таким образом, мудрость и сообразительность, не являясь нравственными добродетелями, тем не менее, как уже было сказано (57, 2), являются добродетелями. Следовательно, не всякая добродетель является нравственной.
Отвечаю: чтобы прояснить этот вопрос, нам надлежит провести тщательное исследование значения латинского слова «mos», в результате которого нам откроется, в чем заключается суть «моральной» добродетели. Итак, слово «mos» имеет двоякое значение. В одних случаях оно означает обычай, в каковом смысле сказано: «Если не обрежетесь по обычаю (morem) Моисееву – не сможете спастись»175 (Деян. 15:1). В других – естественную или подобную естественной склонность совершать некоторое специфическое действие, в каковом смысле рассматриваемое слово прилагается в том числе и к неразумным животным. Так, в Писании сказано: «Он нравом был подобен льву в делах своих»176 (1 Мак. 3:4); и еще в аналогичном смысле: «Подобных по нраву (moris) людей Он вводит в дом»177 (Пс. 67:7). Для обоих указанных значений в латинском языке используется одно и то же слово, в то время как в греческом – два отдельных, поскольку слово «ethos» в одних случаях пишется с длинным «е», а в других – с коротким.
Так вот, «моральная» добродетель происходит от «mos» в смысле естественной или подобной естественной склонности совершать некоторое специфическое действие. А другое значение «mos», то есть «обычай»,
