«женой» тут надлежит понимать низшую часть разума449. Следовательно, грех удержанного удовольствия находится в разуме.
Отвечаю: как уже было сказано (5), грех может находиться в разуме не только со стороны надлежащего акта разума, но иногда и со стороны определения человеческих действий. Далее, очевидно, что разум определяет не только внешние действия, но также и внутренние страсти. Поэтому о грехе говорят как о находящемся в разуме не только тогда, когда разум оказывается неспособным должным образом определить внешние действия, но и тогда, когда он оказывается неспособным должным образом определить внутренние страсти. При этом он бывает неспособным должным образом определить внутренние страсти двояко: во-первых, когда он отдает распоряжение на беззаконные страсти, например, когда человек предумышленно возбуждает в себе движение похоти или гнева; во-вторых, когда он оказывается неспособным предотвратить беззаконное движение страсти, например, когда человек, обдумав и придя к заключению, что восстающее движение страсти является неупорядоченным, тем не менее, задерживается на нем и оказывается не в состоянии его устранить. И в этом смысле о грехе удержанного удовольствия говорят как о находящемся в разуме.
Ответ на возражение 1. Действительно, удовольствие находится в желающей способности как в своем ближайшем начале, но оно также находится в разуме как в своем первом двигателе, а нами уже было доказано (1), что те действия, которые не переходят во внешнюю материю, являются субъектами своих начал.
Ответ на возражение 2. Разум обладает надлежащим и явным актом в отношении надлежащего ему объекта, но он к тому же осуществляет определение всех объектов тех более низких способностей, которые могут быть определены разумом, и по этой вот причине связанное с чувственными объектами удовольствие также подпадает под определение разума.
Ответ на возражение 3. Об удовольствии говорят как об удержанном не в связи с временной задержкой, а потому, что разум, размышляя, задерживается на нем и оказывается не в состоянии самостоятельно его устранить. То есть, как говорит Августин, «удерживается на том, что отвергается авторитетом высшего совета, как только оно касается ума»450.
Раздел 7. НАХОДИТСЯ ЛИ ГРЕХ СОГЛАСИЯ НА ГРЕХОВНОЕ ДЕЙСТВИЕ В ВЫСШЕЙ ЧАСТИ РАЗУМА?
С седьмым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что грех согласия на греховное действие не находится в высшей части разума. В самом деле, согласие, как уже было сказано (15, 1), является актом желающей способности, тогда как разум – это схватывающая способность. Следовательно, грех согласия на греховное действие не находится в высшей части разума.
Возражение 2. Далее, как говорит Августин, «высшая часть разума поглощена созерцанием вечного закона и совещанием с ним»451. Но подчас согласие на акт происходит без совещания с вечным законом, поскольку человек не размышляет о божественном всякий раз, когда дает согласие на акт. Следовательно, грех согласия на акт не всегда находится в высшей части разума.
Возражение 3. Далее, как человек может сообразовывать свои внешние действия с вечным законом, точно так же он может сообразовывать с ним свои внутренние удовольствия и другие страсти. Но, по словам Августина, «согласие на соблазн без того, чтобы решиться на его исполнение, принадлежит низшей части разума»452. Следовательно, и согласие на греховный акт подчас надлежит приписывать низшей части разума.
Возражение 4. Кроме того, как высшая часть разума превосходит низшую, точно так же разум превосходит представление. Но иногда человек совершает акт через посредство схватывания способности представления без какого бы то ни было обдумывания разума, как например, тогда, когда без обдумывания движет рукой или ногой. Следовательно, иногда низшая часть разума может давать согласие на греховный акт независимо от высшей части разума.
Этому противоречат следующие слова Августина: «Если в согласии использовать дурным образом то, что воспринимается телесным ощущением, какой-либо грех определяется настолько, что если бы было возможным, он был бы осуществлен телом, тогда это следует понимать так, как если бы жена уже дала своему мужу запретный плод»453.
Отвечаю: согласие подразумевает суждение о той вещи, на которую дается это согласие. В самом деле, как созерцательный разум судит и сообщает свое решение о том, что касается интеллигибельных вопросов, точно так же практический разум судит и сообщает свое решение о том, что касается вопросов действия. Затем, должно иметь в виду, что в каждом случае вынесения суждения окончательный вердикт принадлежит более высокому суду; так, мы видим, что в делах созерцания окончательный вердикт затрагивает любое суждение путем обращения его к первым началам. Поэтому до тех пор, пока более высокое начало не вынесет свой вердикт, суждение как бы приостанавливается в части окончательного решения и не объявляется. Но очевидно, что человеческие действия могут направляться согласно правилу человеческого разума, каковое правило извлекается из рассматривания сотворенных вещей, которые человек познает естественным образом, а еще, как было показано выше (19, 4), согласно правилу божественного закона. Поэтому, коль скоро правило божественного закона является наивысшим правилом, то из этого следует, что окончательный вердикт, благодаря которому суждение может быть объявлено, принадлежит высшей части разума, которая сосредоточена на созерцании вечных типов. Однако в том случае, когда объявляемое суждение касается нескольких вопросов, окончательный вердикт имеет непосредственное отношение к последнему из них, а в человеческих действиях само действие как раз и является последним, удовольствие же, которое побуждает к действию, предшествует ему. Поэтому согласие на действие в собственном смысле слова принадлежит высшей части разума, в то время как относящееся к удовольствию предварительное суждение принадлежит низшей части разума, которая предоставляет свое суждение на более низкий суд. Впрочем, высшая часть разума тоже может выносить свое суждение об удовольствии, и потому все то, что подчинено суждению более низкого суда, подчинено также и суждению более высокого суда, но не наоборот.
Ответ на возражение 1. Согласие является актом желающей способности не в абсолютном смысле, так как оно последует актам обдумывания и суждения разума, о чем уже было сказано (15, 3). Поэтому согласие на что-либо последует склонности воли к тому, о чем разум уже вынес свое суждение. Таким образом, согласие можно приписывать как разуму, так и воле.
Ответ на возражение 2. О высшей части разума говорят как о дающей согласие на греховный акт или потому, что она оказывается не в состоянии направить человеческий акт в соответствии с божественным законом, или же потому, что она не принимает во внимание вечный закон. В самом деле, если она обдумывает божественный закон, то отвращается от него, а если нет, то пренебрегает им путем своего рода недеяния. Таким образом, согласие на греховный акт всегда проистекает из высшей части разума, ибо, как сказал Августин, «ум не способен определить, чтобы грех совершался в действительности, если только то согласие ума, во власти которого побуждать или сдерживать телесные члены от того, чтобы они не оказались преданными греху в орудия неправды, не подчиняется дурному действию»454.
Ответ на возражение 3. Высшая часть разума путем созерцания вечного закона может направлять или ограничивать внутреннее удовольствие подобно тому, как она может направлять или ограничивать внешнее действие. Тем не менее, суждению высшей части предшествует суждение низшей путем обдумывания того, что связано с преходящими началами, и подчас приводящее к одобрению этого удовольствия, в каковом случае согласие на удовольствие принадлежит низшей части разума. Но если и после рассмотрения вечного закона человек продолжает настаивать на предоставлении этого же согласия, то в таком случае это согласие будет принадлежать высшей части разума.
Ответ на возражение 4. Схватывание способности представления происходит внезапно и необдуманно, и потому оно может обусловливать акт прежде, чем высшая или низшая часть разума произведет обдумывание. Суждение же низшей части разума обдуманно, и потому ему требуется некоторое время, в течение которого высшая часть также может обдумывать; следовательно, если путем обдумывания она не останавливает греховный акт, то он будет заслуженно вменен ей в вину.
Раздел 8. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ СОГЛАСИЕ НА УДОВОЛЬСТВИЕ СМЕРТНЫМ ГРЕХОМ?
С восьмым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что согласие на удовольствие не является смертным грехом, поскольку согласие на удовольствие принадлежит низшей части разума, которая не созерцает вечные типы, то есть вечный закон, и, следовательно, не может отклоняться от них. Но любой смертный грех состоит в одном из тех отклонений, на которые указывает Августин в своем определении, приведенном нами выше455 (71, 6). Следовательно, согласие на удовольствие не является смертным грехом.
Возражение 2. Далее, согласие на вещь не может быть злым иначе, как только в том случае, если сама эта вещь зла. Но «причина чего-либо такового еще более такова» или, по крайней мере, не менее такова. Следовательно, то, на что соглашается человек, не может быть менее злым, чем согласие на него. Но удовольствие, которое не сопровождается действием, является не смертным, а только простительным грехом. Следовательно, никакое согласие на удовольствие не является смертным грехом.
Возражение 3. Далее, как говорит Философ, удовольствия различаются как добрые и дурные согласно деятельностям с которыми они связаны456. Но внутренняя мысль – это одно, а направленная вовне деятельность, например блуд – совсем другое. Поэтому последующее акту внутренней мысли удовольствие отличается с точки зрения различия добра и зла от удовольствия блуда в той мере, в какой внутренняя мысль отличается от направленных вовне деятельностей, и подобным же образом отличается и согласие. Но внутренняя мысль не является смертным грехом, согласие на эту мысль тоже; следовательно, и никакое согласие на удовольствие вообще не является таковым.
Возражение 4. Далее, внешний акт блуда или прелюбодеяния – это смертный грех, но не из-за связанного с ним удовольствия, поскольку аналогичное удовольствие получают и от супружеской связи, а из-за неупорядоченности в самом акте. Но тот, кто соглашается на само удовольствие, при этом отнюдь не соглашается на неупорядоченность акта. Следовательно, похоже на то, что этим своим согласием он не совершает смертный грех.
Возражение 5. Далее, грех убийства тяжче простого блуда. Но согласие на удовольствие от мысли об убийстве не является смертным грехом. Тем более не является смертным грехом согласие на удовольствие от мысли о блуде.
Возражение 6. Кроме того, как говорит Августин, нам надлежит ежедневно молить Господа об отпущении нам простительных грехов. Но он же учит нас о том, что грех согласия на удовольствие может быть отпущен посредством молитвы Господу, поскольку говорит, что «этот грех гораздо меньший, нежели тот, что решился осуществить ум во внешнем действии. Но и для таких мыслей следует искать прощения, бить себя в грудь и говорить: «Прости нам долги наши»»457. Следовательно, согласие на удовольствие является простительным грехом.
Этому противоречит высказывание Августина, последующее вышеприведенным словам: «Человек будет весь проклят, если только то, что без воли к свершению, но с волей к
