установлены другие, определяющие некоторые частные модусы порядка действий, то эти последние предписания допускают освобождение от обязательств в той мере, в какой исполнение этих предписаний в некоторых отдельных случаях может нанести ущерб первым, содержащим намерение законодателя предписаниям. Например, если ради охраны общественного блага в некотором городе установлено правило, что в случае осады каждый район должен выставлять определенное количество людей для несения караула, то в отдельных случаях некоторые могут быть освобождены от подобной повинности ради достижения какой-либо большей пользы.
Но предписания Десятисловия содержат истинное намерение Законодателя, то есть Бога. В самом деле, предписания первой скрижали, которые определяют нас к Богу, содержат истинный порядок к общему и конечному Благу, каковым является Бог, в то время как предписания второй скрижали содержат необходимый для соблюдения людьми порядок правосудности, а именно что никому не следует причинять недолжного и что каждому нужно воздавать должное, ибо в этом и заключается истинный смысл предписаний Десятисловия. Следовательно, предписания Десятисловия не допускают освобождения кого бы то ни было от обязательств.
Ответ на возражение 1. Философ в указанном месте говорит не о том естественном законе, который содержит истинный порядок правосудности, поскольку её начало, а именно что «правосудность должна быть соблюдена» никогда не теряет силы. Он говорит о некоторых установленных модусах соблюдения правосудности, которые могут быть применены не во всех случаях.
Ответ на возражение 2. Как говорит апостол, «Бог пребывает верен, ибо Себя отречься не может» (2 Тим. 2:13). Но если бы Он отрекся от истинного порядка Своей правосудности, каковой является Он Сам, то Он тем самым отрекся бы и Себя. Поэтому Бог не может освободить человека от обязательств так, чтобы для того стало законным не определять себя к Богу или не быть подчиненным Его правосудности даже тогда, когда речь идет об отношениях между людьми.
Ответ на возражение 3. Убийство человека запрещено в Десятисловии в той мере, в какой оно носит признак чего-то недолжного, и именно в этом смысле предписание содержит самую сущность правосудности. Человеческий закон не может узаконить незаконное убийство человека. Но лишение жизни злодея или врага общественного блага не является недолжным и никоим образом не вступает в противоречие с предписанием Десятисловия. Поэтому, как замечает Августин, подобное умерщвление не является тем убийством, которое запрещено предписанием144. И точно так же: если у человека отбирают его собственность, то в тех случаях, когда он должен её лишиться, речь не идет о том воровстве или обирании, которое запрещено в Десятисловии.
Поэтому когда дети Израиля по распоряжению Бога забрали себе добро египтян, то это не было воровством, поскольку так повелел им Бог. И когда Авраам согласился умертвить своего сына, то он при этом не давал согласия на убийство, поскольку его сын должен был умереть по распоряжению Бога, Который является Господином жизни и смерти. В самом деле, Он – Тот, Кто причинил наказание смерти всем людям, и праведным и безбожным, из-за греха нашего прародителя, и если человек исполнит то, что велит ему Бог, то он, как и Бог, не будет убийцей. И Осия, взяв себе в жены блудницу не стал повинным в блуде, поскольку он взял себе в жены ту, которую повелел взять Бог, учредитель всякого брака.
Таким образом, предписания Десятисловия в отношении содержащейся в них сущности правосудности неизменны, а вот в отношении каких-либо определений касательно применения к частным действиям, например, что то или это является или не является убийством, воровством или прелюбодеянием, они допускают изменение – когда только по божественному постановлению, а именно в тех вопросах, которые учреждены непосредственно Богом, таких как брак и т.п., а когда и по человеческому постановлению, а именно в тех вопросах, которые подпадают под человеческую юрисдикцию, поскольку в таких случаях люди, хотя и далеко не всегда, занимают место Бога.
Ответ на возражение 4. Это определение является скорее толкованием, нежели освобождением от обязательств.
В самом деле, человек, делая что-либо из того, что необходимо для человеческого благоденствия, не нарушает субботы, о чем говорит нам Сам Господь (Мф. 12:3-12).
Раздел 9. ПОДПАДАЕТ ЛИ МОДУС ДОБРОДЕТЕЛИ ПОД ПРЕДПИСАНИЕ ЗАКОНА?
С девятым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что модус добродетели подпадает под предписание Закона. В самом деле, модусом добродетели является то, что дела правосудности должны быть исполнены правосудно, дела мужества – мужественно и точно так же в отношении других добродетелей. Но на этот счет есть повеление: «Правды, правды ищи дабы ты был жив» (Вт. 16:20). Следовательно, модус добродетели подпадает под предписание.
Возражение 2. Далее, под предписание подпадает в первую очередь то, что отвечает намерению законодателя. Но, как сказано во второй книге «Этики», главным желанием законодателя является сделать людей добродетельными145, а поступать добродетельно свойственно именно добродетельному. Следовательно, модус добродетели подпадает под предписание.
Возражение 3. Далее, модус добродетели, похоже, состоит в том, чтобы поступать добродетельно по собственной воле и с удовольствием. Но это подпадает под предписание божественного закона, поскольку в Писании сказано: «Служите Господу с веселием» (Пс. 99:2); и еще: «Не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9:7), каковые слова глосса разъясняет так: «Если что делаешь, делай с весельем, и тогда сделанное тобою будет хорошо, а если будешь делать это с печалью, то сделано оно будет не тобою, а посредством тебя». Следовательно, модус добродетели подпадает под предписание Закона.
Этому противоречит следующее: как говорит Философ, не обладая навыком к добродетели, нельзя действовать так, как действует добродетельный человек146. Затем, кто бы ни нарушал предписание закона, он заслуживает наказания. Таким образом, из этого могло бы следовать, что не обладающий навыком к добродетели человек, что бы он ни сделал, заслужил бы наказание. Но это противоречит намерению закона, который стремится к тому, чтобы привести человека к добродетели путем приучения его к добрым поступкам. Следовательно, модус добродетели не подпадает под предписание.
Отвечаю: как уже было сказано (90, 3), предписание закона наделено силой принуждения. Следовательно, то, на что направлено принуждение закона, непосредственно подпадает под предписание закона. Затем, как сказано в десятой книге «Этики», закон принуждает посредством страха перед наказанием147, и потому тот, на кого наложено наказание, в строгом смысле слова подпадает под предписание закона. Но божественный и человеческий законы расположены в отношении наложения наказаний по-разному, поскольку законное наказание касается только того, о чем способен судить законодатель (ведь закон карает в соответствии с вынесенным приговором). Далее, человек, создатель человеческого закона, способен судить только о внешних действиях, поскольку, как сказано в Писании, «человек смотрит на лицо» (1 Цар. 16:7), тогда как Бог, Создатель божественного закона, способен также судить о внутренних движениях воли, согласно сказанному в Писании: «Ты испытуешь сердца и утробы, праведный Боже» (Пс. 7:10).
Таким образом, нам надлежит говорить, что модус добродетели некоторым образом соотносится как с человеческим, так и с божественным законом; некоторым образом он соотносится только с божественным законом, а с человеческим – нет; и наконец некоторым образом он вообще никак не соотносится ни с человеческим, ни с божественным законом.
Далее, модус добродетели, как говорит Философ во второй книге «Этики»148, заключается в трех вещах. Во-первых, в том, что человек должен действовать «сознательно», и это подпадает под суждение как божественного, так и человеческого закона, поскольку то, что делается по неведенью, делается случайно. Следовательно, о некоторых вещах выносят суждение как о наказуемых или извинительных с точки зрения неведенья как согласно человеческому, так и согласно божественному закону.
Во-вторых, человек должен действовать «преднамеренно», то есть посредством сознательного выбора, выбирая то или иное частное действие ради собственной пользы, что подразумевает двоякое внутреннее движение, а именно движение воли и намерения, о чем нами уже было сказано ранее (8; 12) и относительно чего правомочен судить только божественный закон, а человеческий закон – нет. В самом деле, человеческий закон не карает человека за то, что он намеревался убить, хотя и не убил, тогда как божественный закон карает, согласно сказанному в Писании: «Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мф. 5:22).
В-третьих, человек должен действовать «уверенно и устойчиво», каковая устойчивость связана с навыком и подразумевает, что действие обусловливается укоренившимся навыком. В этом отношении модус добродетели не подпадает под предписания ни божественного, ни человеческого закона, поскольку ни Бог, ни человек не карают того, кто должным образом почитает родителей, хотя и не обладает при этом навыком к сыновнему почтению.
Ответ на возражение 1. Подпадающим под предписание модусом исполнения дел правосудности является то, что они должны быть исполнены в соответствии с правом, а не то, что они должны быть исполнены благодаря навыку к правосудности.
Ответ на возражение 2. Намерение законодателя двояко. Его цель, прежде всего, состоит в том, чтобы привести людей к чему-то в соответствии с предписаниями закона, и это «что-то» суть добродетель. Во-вторых, его намерение связано с содержанием предписаний, и это суть некоторое продвижение или расположение к добродетели, а именно к добродетельным поступкам. В самом деле, цель предписания и содержание предписания – это не одно и то же, что подобно тому, как не одно и то же цель и то, что способствует достижению цели.
Ответ на возражение 3. То, что дела добродетели должны делаться без огорчения, подпадает под предписание божественного закона, поскольку кто бы и что ни делал, если он делает это с огорчением, то делает подневольно. А вот делать что-либо с удовольствием, то есть радостно или охотно, в одном отношении подпадает под предписание, а именно в той мере, в какой удовольствие проистекает из любви к Богу и ближнему (каковая любовь подпадает под предписание), т. е. когда удовольствие обусловливает именно любовь, а в другом отношении не подпадает под предписание, а именно в той мере, в какой удовольствие обусловливается навыком, поскольку, как сказано во второй книге «Этики», «доставляемое поступками удовольствие служит признаком наличия навыка»149. В самом деле, действие может доставить удовольствие или со стороны цели, или же потому, что оно проистекает из соответствующего навыка.
Раздел 10. ПОДПАДАЕТ ЛИ ПОД ПРЕДПИСАНИЕ БОЖЕСТВЕННОГО ЗАКОНА МОДУС ЛЮБВИ?
С десятым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что модус любви подпадает под предписание божественного закона. Ведь сказано же в Писании: «Если хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди» (Мф. 19:17), из чего, похоже, следует, что для вхождения в жизнь вечную достаточно соблюдать заповеди. Но для вхождения в жизнь вечную не достаточно совершать добрые дела, если эти дела делаются без любви, поскольку апостол сказал: «Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на
