печали, скорее, в нем присутствует радость, о чем читаем: «В обращении ее нет суровости, ни в сожитии с нею – скорби, но веселие и радость» (Прем. 8:16). Следовательно, вышеупомянутое блаженство неправильно приписывать дару знания.

Возражение 3. Далее, дар знания в первую очередь относится к созерцанию, а не к деятельности. Но в той мере, в какой он относится к созерцанию, ему не может быть приписано никакое горе, поскольку «созерцательный ум не связан с тем, чего следует добиваться или избегать»94. Следовательно, вышеупомянутое блаженство неправильно считать соответствующим и приписывать дару знания.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «знание приличествует кающемуся, обнаружившему, что он был покорен злом, которого он жаждал так, как если бы оно было благом»95.

Отвечаю: знанию надлежит выносить правильное суждение о сотворенном. Но именно из-за сотворенного человек отвращается от Бога, согласно сказанному в Писании: «Создания… сделались мерзостью… сетью ногам неразумных» (Прем. 14:11), а именно тех, которые не выносят правильного суждения о сотворенном, поскольку считают, что именно в нем и заключается совершенное благо. Таким образом, они, видя в нем свою конечную цель, совершают грех и утрачивают истинное благо. Благодаря же правильному суждению о сотворенном человек узнает о своей утрате (если она имело место), и это суждение он формирует благодаря дару знания.

По этой причине о блаженстве плачущих говорят как о соответствующем дару знания.

Ответ на возражение 1. Сотворенные блага не обусловливают духовной радости иначе, как только в той мере, в какой они отсылают к божественному благу, которое является надлежащей причиной для духовной радости. Следовательно, духовный мир и окончательная радость соответствуют непосредственно дару мудрости, а дару знания соответствуют, во-первых, плач о минувших заблуждениях и, во-вторых, утешение, поскольку согласно своему правильному суждению человек определяет сотворенное к божественному благу. По этой причине о плаче в указанном блаженстве говорится как о заслуге, а о завершающем утешении – как о награде, которая имеет свое начало в этой жизни и становится совершенной в жизни грядущей.

Ответ на возражение 2. Человек радуется самому рассмотрению истины, но при этом он подчас может скорбеть о том, истину относительно чего он рассматривает, и в этом смысле знанию приписывается скорбь.

Ответ на возражение 3. Никакое блаженство не приписывается знанию постольку, поскольку оно относится к созерцанию, так как человеческое блаженство заключается не в рассмотрении сотворенного, а в созерцании Бога. Однако человеческое блаженство отчасти заключается в правильном пользовании сотворенным и в правильно упорядоченной любви к нему (здесь речь идет, конечно же, о блаженстве странствующего в этой жизни). Поэтому относящееся к созерцанию блаженство приписывается не знанию, а связанным с божественными вещами разумению и мудрости.

Вопрос 10. О НЕВЕРИИ В ЦЕЛОМ

Соблюдая должную последовательность, теперь мы должны рассмотреть противоположные пороки: во-первых, неверие, которое противоположно вере; во-вторых, богохульство, которое противно исповеданию веры; в-третьих, невежество и тупость ума, которые противоположны знанию и разумению.

Что касается первого, то мы должны рассмотреть, во-первых, неверие в целом; во-вторых, ересь; в-третьих, вероотступничество.

Под первым заглавием наличествует двенадцать пунктов: 1) является ли неверие грехом; 2) что является его субъектом; 3) является ли оно величайшим из грехов; 4) является ли грехом любое действие неверующих; 5) о видах неверия; 6) об их сравнении друг с другом; 7) подобает ли нам вступать в спор о вере с неверующими; 8) должно ли понуждать их к вере; 9) должно ли нам иметь с ними общение; 10) могут ли неверующие властвовать над христианами; 11) должны ли дозволяться обряды неверующих; 12) должно ли крестить детей неверующих против воли их родителей.

Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НЕВЕРИЕ ГРЕХОМ?

С первым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что неверие – это не грех. Ведь сказал же Дамаскин, что всякий грех противоестественен96. Но неверие, похоже, не противно природе. В самом деле, согласно Августину, «то, что человек может иметь веру, как может иметь и любовь, принадлежит его природе; иметь же веру, как и иметь любовь, принадлежит благодати верных»97. Следовательно, не иметь веры, что означает быть неверующим, не является грехом.

Возражение 2. Далее, никто не грешит тем, чего он не может избегнуть, поскольку всякий грех произволен. Но человек не в силах избегнуть неверия, ибо как избегнуть его, не имея веры, о чем свидетельствует и апостол, говоря: «Как веровать в Того, о Ком не слыхали; как слышать без проповедующего» (Рим. 10:14). Следовательно, похоже, что неверие не является грехом.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (II-I, 84, 4), существует семь главных грехов, к которым могут быть сведены все остальные. Но неверие, похоже, не сводится ни к одному из них. Следовательно, неверие – это не грех.

Этому противоречит следующее: порок противоположен добродетели. Но вера – это добродетель, а неверие ей противоположно. Следовательно, неверие – это грех.

Отвечаю: неверие можно понимать двояко: во-первых, как чистое отрицание, в каковом смысле человек называется неверующим просто потому, что не имеет веры. Во-вторых, неверие можно понимать как противление вере, в каковом смысле человек не желает слышать о вере или презирает ее, согласно сказанному в Писании: «Кто поверил слышанному от нас» (Ис. 53:1). В таком случае речь идет о совершенном неверии, и неверие в этом смысле является грехом.

Если же понимать его как чистое отрицание, как это бывает утех, которые вообще ничего не слышали о вере, то оно носит признак не греха, а наказания, поскольку такое неведенье божественного является следствием греха нашего прародителя. При этом если такого рода неверующие прокляты, то это связано с другими их грехами, которые не могут быть устранены без веры, а не с грехом неверия. Поэтому Господь говорит: «Если бы Я не пришел и не говорил им, – то не имели бы греха» (Ин. 15:22), каковые слова Августин разъясняет как «относящиеся к греху их веры не в Христа»98.

Ответ на возражение 1. Иметь веру не является частью человеческой природы, но то, что человеческий ум не должен противиться внутренней интуиции и проповедованию истины вовне, является частью человеческой природы. Следовательно, в этом отношении неверие противоестественно.

Ответ на возражение 2. Этот аргумент рассматривает неверие как чистое отрицание.

Ответ на возражение 3. Неверие как грех является следствием гордыни, из-за которой человек не желает подчинять свой ум правилам веры и ее толкованию, озвученному святыми отцами. По этой причине Григорий говорит, что «самонадеянные нововведения восстают из тщеславия»99.

Кроме того, мы могли бы сказать, что как теологические добродетели не сводятся к главным добродетелям, а предшествуют им, точно так же и противоположные теологическим добродетелям пороки не сводятся к главным порокам.

Раздел 2. НАХОДИТСЯ ЛИ НЕВЕРИЕ В УМЕ КАК В СВОЕМ СУБЪЕКТЕ?

Со вторым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что неверие не находится в уме как в своем субъекте. В самом деле, согласно Августину, всякий грех находится в воле. Но, как было показано выше (1), неверие – это грех. Следовательно, неверие находится в воле, а не в уме.

Возражение 2. Далее, неверие греховно из-за презрения к проповедованию веры. Но презрение принадлежит воле. Следовательно, неверие находится в воле.

Возражение 3. Далее, глосса на слова Писания: «Сам Сатана принимает вид ангела света» (2 Кор. 11:14), говорит, что «когда злой ангел, представляясь добрым, делает или говорит свойственное добрым ангелам, то даже если он и считается добрым, это не есть опасное и смертное заблуждение»100. Но то, что человек прилепляется к ангелу постольку, поскольку желает твердо прилепиться к доброму ангелу, похоже, говорит о правоте его воли. Поэтому грех неверия, похоже, заключается в полностью извращенной воле и, следовательно, не находится в уме.

Этому противоречит следующее: противоположные друг другу вещи находятся в одном и том же субъекте. Но вера, которой противоположно неверие, находится в уме. Следовательно, и неверие находится в уме.

Отвечаю: как уже было сказано (II-I, 74, 1), о грехе говорят как о находящемся в той способности, которая является началом греховного акта. Но у греховного акта имеется два начала. Первым и универсальным началом является то, которое распоряжается всеми греховными актами, и это – воля, поскольку всякий грех произволен. Вторым началом греховного акта является то присущее и ближайшее начало, которое выявляет греховный акт. В указанном смысле началом неумеренности и похоти является вожделение, и потому об этих грехах говорят как о находящихся в вожделении. Но инакомыслие, каковое суть присущий неверию акт, является актом ума, подвигнутого к согласию с ним волей.

Поэтому неверие, как и вера, находится в уме как в ближайшем ему субъекте. Но оно находится и в желании как в первом начале движения, и в этом смысле о всяком грехе можно сказать, что он находится в воле.

Ответ на возражение 1 очевиден из сказанного.

Ответ на возражение 2. Презрение воли обусловливает инакомыслие ума, которое делает понятие неверия совершенным. Следовательно, причина неверия находится в воле, в то время как само неверие находится в уме.

Ответ на возражение 3. Тот, кто считает злого ангела добрым, не отклоняется от положений веры, поскольку, как говорит та же глосса, «хотя его телесные чувства обмануты, его разум не отклоняется от истинного и правильного образа мысли»101. Но, согласно тому же автору прилепляться к Сатане, когда тот «начинает склонять к своему», то есть к злобе и заблуждению, небезгрешно.

Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НЕВЕРИЕ ВЕЛИЧАЙШИМ ИЗ ГРЕХОВ?

С третьим положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что неверие не является величайшим из грехов. Так, Августин говорит: «Я не решаюсь сказать, должно ли предпочесть очень злого католика еретику, в жизни которого нет ничего предосудительного помимо того, что он еретик». Но еретик является неверующим. Следовательно, мы не должны утверждать, что неверие является наибольшим из грехов.

Возражение 2. Далее, то, что уменьшает или извиняет грех, вряд ли может являться наибольшим из грехов. Но неверие извиняет или уменьшает грех, поскольку, как сказал апостол, «я… прежде был хулитель, и гонитель, и обидчик, но помилован потому, что так поступал по неведению, в неверии» (1 Тим. 1:13). Следовательно, неверие не является наибольшим из грехов.

Возражение 3. Далее, больший грех заслуживает и большее наказание, согласно сказанному в Писании: «Смотря по вине его, по счету» (Вт 25:2). Но самому большому наказанию повинен верующий, а не неверующий, согласно сказанному в Писании: «Сколь тягчайшему думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню кровь Завета, которою освящен» (Евр. 10:29). Следовательно, неверие не является наибольшим из грехов.

Этому противоречит следующее: Августин, комментируя слова Писания: «Если бы Я не пришел и не говорил им, – то не имели бы греха» (Ин. 15:22), говорит: «Общее имя греха Он