желаем большего блага. Но каждый на небесах желает большего блага тому, кто сам более благ, в противном случае его желание не во всем бы соответствовало Божьей воле, а именно что лучшему причитается большее благо. Следовательно, на небесах каждый любит больше того, кто лучше, и потому он любит другого больше, чем самого себя, и того, кто с ним не связан, больше, чем того, кто связан.
Возражение 3. Далее, в небесной любви все будет только ради Бога, и тогда исполнятся слова апостола: «Да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15:28). Поэтому того, кто ближе к Богу, будут любить больше, и потому человек будет любить лучшего человека больше, чем самого себя, и того, кто с ним не связан, больше, чем того, кто связан.
Этому противоречит следующее: природа не уничтожается, а совершенствуется славой. Но приведенный ранее порядок любви к горнему следует из природы, поскольку все по природе любит себя больше, чем других. Таким образом, этот порядок любви сохранится и на небесах.
Отвечаю: порядок любви к горнему необходимо должен сохраняться на небесах в том, что касается любви Бога более всего остального. В самом деле, когда человек будет совершенным образом наслаждаться Богом, такая любовь предстанет пред ним во всей своей очевидности. Но в том, что касается порядка любви в отношении самого человека и других людей, то в нем, похоже, будут иметься отличия, поскольку, как уже было сказано (7), степени любви могут различаться или со стороны желаемого другому блага, или со стороны интенсивности самой любви. В первом отношении человек будет любить лучших людей больше, чем себя, а тех, кто хуже, меньше, чем себя, поскольку по причине совершенного соответствия человеческой воли воле божественной блаженный будет желать, чтобы каждый имел то, что ему положено согласно божественной правосудности. И при этом уже не будет возможности подвизаться посредством заслуг к большей награде, как это имеет место теперь, когда человек может желать как лучшей добродетели, так и большей награды, поскольку тогда воля каждого найдет успокоение в пределах того, что ей предназначено Богом. А вот во втором отношении человек будет любить себя больше, чем даже лучших из своих ближних, поскольку, как было показано выше (7), интенсивность акта любви связана с самим любящим. Кроме того, так это будет по причине дара любви, которым Бог одарил каждого, а именно что он может, во-первых, определять свой ум к Богу, а это связано с любовью человека к самому себе, и что, во-вторых, он может желать, чтобы и другие были определены к Богу и по мере своих возможностей действовали ради этой цели.
Что же касается того порядка, который наблюдается в отношении наших ближних, то человек из любви к горнему будет просто любить тех, кто лучше. Так это потому, что совершенная жизнь блаженных заключается в определении их умов к Богу и, следовательно, совершенный порядок их любви будет установлен в отношении к Богу так, что каждый будет больше любить и почитать наиболее близкими себе тех, которые ближе Богу В самом деле, тогда никто уже не будет нуждаться в помощи другого, как это бывает в нынешней жизни, когда человек должен в первую очередь спешить на помощь близким, а не дальним, независимо от того, о каких именно невзгодах идет речь, по каковой причине в условиях нынешней жизни человек из любви к горнему больше любит тех, с кем он соединен наиболее тесно, – ведь именно их он в наибольшей степени обязан одаривать следствиями этой любви. Впрочем, и на небесах у человека останется возможность тем или иным способом любить тех, с кем он связан, поскольку все причины добродетельной любви в уме блаженного сохранятся. Однако эти причины несоизмеримы с той, каковая суть приближенность к Богу.
Ответ на возражение 1. Этот аргумент справедлив в отношении тех, кто связан родственными узами. Что же касается самого человека, то он должен любить себя тем больше других, чем более совершенна его любовь к горнему, поскольку совершенная полнота причины его любви к Богу определяет человека к Богу совершенно, а это, как уже было сказано, связано с любовью к самому себе.
Ответ на возражение 2. Этот аргумент рассматривает порядок любви к горнему со стороны степени блага, желаемого человеком тому, кого он любит.
Ответ на возражение 3. Бог в отношении каждого будет совершенной полнотой причины его любви, поскольку Бог суть все человеческое благо. В самом деле, если бы мы предположили невозможное, а именно что Бог не является благом человека, то из этого бы следовало, что Он не является и причиной его любви. Поэтому в порядке любви человек после Бога должен больше всего любить самого себя.
Вопрос 27. О ГЛАВНОМ АКТЕ ЛЮБВИ, КАКОВОЙ СУТЬ ЛЮБИТЬ
Теперь мы исследуем акт любви к горнему: во-первых, главный акт любви к горнему, каковой суть любить; во-вторых, другие акты и следствия, которые вытекают из этого акта.
Под первым заглавием наличествует восемь пунктов: 1) что в большей мере присуще любви к горнему, быть любимым или любить; 2) является ли любить как акт любви к горнему тем же, что и благоволить; 3) должно ли любить Бога ради Него Самого; 4) можно ли непосредственно любить Бога в этой жизни; 5) можно ли любить Бога во всей полноте; 6) измерима ли любовь к Богу; 7) что лучше, любить друга или любить врага; в) что лучше, любить Бога или любить ближнего.
Раздел 1. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ БЫТЬ ЛЮБИМЫМВ БОЛЬШЕЙ МЕРЕ ПРИСУЩЕ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ, ЧЕМ ЛЮБИТЬ?
С первым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что любви к горнему быть любимым присуще в большей мере, чем любить. В самом деле, лучшая любовь к горнему обнаруживается в том, кто и сам является лучшим. Но лучшие заслуживают большей любви. Следовательно, любви к горнему наиболее присуще быть любимым.
Возражение 2. Далее, то, что может быть обнаружено в большем количестве субъектов, похоже, в большей мере сообразовано с природой, по каковой причине оно и лучше. Но, как говорит Философ, «большинство скорее желает, чтобы им выказывали любовь, чем выказывать ее самим, и потому у подхалимов так много друзей»314. Поэтому быть любимым лучше, чем любить, и, следовательно, быть любимым в большей мере сообразовано с любовью к горнему.
Возражение 3. Далее, «причина, по которой вещь именно такова, ещё более такова». Но люди любят потому, что они любимы, поскольку, как говорит Августин, «ничто так не побуждает другого полюбить вас, как если вы полюбите его первым». Следовательно, любовь к горнему в большей мере заключается в любимости, чем в любви.
Этому противоречит сказанное Философом о том, что дружба состоит, скорее, в том, чтобы любить, чем в том, чтобы быть любимым315. Но любовь к горнему есть своего рода дружба. Следовательно, она состоит, скорее, в том, чтобы любить, чем в том, чтобы быть любимым.
Отвечаю: любить присуще любви к горнему как именно любви к горнему. В самом деле, коль скоро эта любовь суть добродетель, то по самой своей сущности она стремится к надлежащему ей акту. Но быть любимым не является актом любви к горнему того, кого любят, поскольку таким его актом является любить, в то время как быть любимым приличествует ему как то, что подпадает под общее понятие блага, причем в той мере, в какой другой стремится к его благу посредством акта любви к горнему. Отсюда очевидно, что любви к горнему в большей мере присуще любить, чем быть любимым, – ведь то, что приличествует вещи по причине ее самой и ее сущности надлежит ей в большей степени, чем то, что приличествует ей по причине чего-то еще. Это может быть продемонстрировано на двух примерах. Так, во-первых, друзья более склонны любить, чем быть любимыми; в самом деле, если случается так, что их любят, а они – нет, то их принято осуждать. Во-вторых, матери, любовь которых является наибольшей, стремятся скорее любить, чем быть любимыми, поскольку когда «некоторые женщины», как замечает Философ, «отдают собственных детей на воспитание, то сами чувствуют к ним любовь, и при этом не ищут ответной любви, когда такая взаимность представляется невозможной»316.
Ответ на возражение 1. Лучший как именно лучший заслуживает большей любви, но по причине наличия в нем более совершенной любви к горнему больше любит он. Однако он любит больше адекватно тому, кого он любит Действительно, лучший не любит то, что ниже него, меньше, чем это должно любить, тогда как тот, кто хуже, не в состоянии любить того, кто лучше, настолько, насколько его должно любить.
Ответ на возражение 2. Как говорит Философ, «многие стремятся быть любимыми постольку, поскольку они желают принимать почести»317. Ведь как почести оказываются человеку затем, чтобы засвидетельствовать наличествующее в нем благо, точно так же и когда человека любят, то тем самым показывают, что в нем есть некоторое благо, поскольку одно только благо и заслуживает любви. Таким образом, люди стремятся быть любимыми и принимать почести ради чего-то еще, а именно ради того, чтобы всем стало явно то благо, которое есть в любимом. С другой стороны, те, которые обладают любовью к горнему стремятся любить ради того, чтобы любить, что само по себе является благом любви к горнему постольку, поскольку акт любой добродетели является благом этой добродетели. Следовательно, любви к горнему в большей мере приличествует желать любить, чем желать быть любимым.
Ответ на возражение 3. Некоторые любят постольку поскольку любимы, не потому, что быть любимыми является целью их любви, а потому, что это – один из путей, ведущих человека к любви.
Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЛЮБИТЬ КАК АКТ ЛЮБВИК ГОРНЕМУ ТЕМ ЖЕ, ЧТО ИБЛАГОВОЛИТЬ?
Со вторым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что любить как акт любви к горнему есть не что иное, как благоволить. Ведь сказал же Философ, что «любить человека – значит желать ему того, что считаешь благом»318, то есть – благоволить. Следовательно, акт любви к горнему есть не что иное, как благоволить.
Возражение 2. Далее, акт принадлежит тому же субъекту, что и навык. Но навык к любви к горнему как было показано выше (24, 1), находится в способности воли. Поэтому акт любви к горнему тоже является актом воли. Но воля склоняется исключительно к благу, а это как раз и означает благоволить. Следовательно, актом любви к горнему является не что иное, как благоволить.
Возражение 3. Далее, Философ перечисляет пять приличествующих дружбе вещей: во-первых, человек должен желать своему другу блага; во-вторых, он должен желать, чтобы тот существовал и
