вознаграждать за духовные проповеди. Поэтому в то время, когда они ещё не были научены тому, что предоставлять подобное вознаграждение является их обязанностью, ему приличествовало отказываться от него. По той же причине Церковь не требует десятины в тех странах, где это не является нормой.

Вопрос 44. О ПРЕДПИСАНИХ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ

Теперь нам предстоит рассмотреть предписания любви к горнему, под каковым заглавием наличествует восемь пунктов: 1) нужно ли было давать предписания любви к горнему; 2) сколько их должно быть, одно или два; 3) достаточно ли двух; 4) надлежащим ли образом предписано любить Бога «всем сердцем твоим»; 5) надлежащим ли образом добавлено «всею душою твоею» и т. д.; 6) возможно ли исполнение этого предписания в нынешней жизни; 7) о предписании «возлюби ближнего твоего, как самого себя»; 8) включен ли в предписание порядок любви к горнему.

Раздел 1. НУЖНО ЛИ БЫЛО ДАВАТЬ ПРЕДПИСАНИЯ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ?

С первым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не нужно было давать никакого предписания любви к горнему. В самом деле, любовь к горнему сообщает модус всем актам добродетели, поскольку она, как было показано выше (23, 8), является формой добродетелей, в то время как предписания относятся непосредственно к самим добродетелям. Но, согласно общепринятому способу выражения, модус не входит в предписание. Следовательно, в отношении любви к горнему не нужно было давать никакого предписания.

Возражение 2. Далее, любовь к горнему, которая «излилась в сердца наши Духом Святым» (Рим. 5:5), сделала нас свободными, поскольку «где Дух Господень, там – свобода» (2 Кор. 3:17). Но предписания, налагая обязательства, обладают принудительной силой, которая противоположна свободе. Следовательно, в отношении любви к горнему не нужно было давать никакого предписания.

Возражение 3. Далее, как было показано выше (11–1, 90, 2; 11–1, 100, 9), любовь к горнему есть первейшая добродетель, к которой определены все предписания. Поэтому если бы в отношении любви к горнему нужно было дать какие-либо предписания, то их надлежало поместить среди главнейших предписаний, каковыми являются предписания Десятисловия. Но их там нет Следовательно, в отношении любви к горнему не нужно было давать никакого предписания.

Этому противоречит следующее: все, что требует от нас Бог, подпадает под предписание. Но Бог, согласно сказанному в книге «Второзаконие», требует, чтобы человек любил Его (Вт. 10:12). Следовательно, надлежало дать предписания в отношении любви к горнему, каковая суть любовь к Богу

Отвечаю: как уже было сказано (II-I, 99, 1), предписание предполагает понятие чего-то должного. Следовательно, нечто является предметом предписания постольку, поскольку оно является чем-то должным. Затем, вещь может быть должной двояко: ради нее самой или ради чего-то еще. Во всяком деле должной ради нее самой является цель, поскольку она сама по себе обладает признаком блага, в то время как то, что определено к цели, является должным ради чего-то еще. Так, врач должен исцелять ради самого исцеления, в то время как выписывать исцеляющее лекарство он должен ради чего-то еще. Но целью духовной жизни является единение человека с Богом, и это единство достигается любовью к горнему, в то время как все то, что относится к духовной жизни, определено к этому единству как к своей цели. Поэтому апостол говорит: «Цель же увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры» (1 Тим.1:5). Ведь все добродетели, относительно актов которых даны предписания, определены или к очищению сердца от круговорота страстей (таковы добродетели, которые упорядочивают страсти), или к сохранению доброй совести (таковы добродетели, которые упорядочивают действия), или к обладанию истинной верой (таковы те, которые относятся к поклонению Богу), и все эти три необходимы человеку для того, чтобы он мог любить Бога. В самом деле, нечистое сердце устраняется от любви к Богу по причине склоняющих к земным вещам страстей; злая совесть, страшась кары Божией, внушает человеку ужас перед Его судом; превратная вера склоняет расположенности человека к превратному представлению о Боге и отделяет его от истины Божией. Но в любом роде то, что является таковым ради него самого, предшествует тому, что является таковым ради другого, и потому наибольшим предписанием, как сказано в Писании (Мф. 22:38), является заповедь любви к горнему.

Ответ на возражение 1. Как было показано нами выше (II-I, 100, 10) при рассмотрении заповедей, модус любви не подпадает под предписания, которые относятся к актам других добродетелей. Например, заповедь «почитай отца твоего» не предписывает человеку, чтобы он почитал своего отца из любви. Однако акт любви подпадает под особое предписание.

Ответ на возражение 2. Обязательство предписания противоположно свободе разве что того, чей ум отвращен от предписанного, как это бывает у тех, кто исполняет заповеди исключительно из страха. Но предписание любви нельзя исполнить иначе, как только по собственной воле, и потому оно ни в чем не противоречит любви к горнему.

Ответ на возражение 3. Все предписания Десятисловия определены к любви к Богу и ближнему, по каковой причине предписания любви к горнему, коль скоро они были включены во все предписания Десятисловия, и не попали в общий перечень.

Раздел 2. НУЖНО ЛИ БЫЛО ДАВАТЬ ДВА ПРЕДПИСАНИЯ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ?

Со вторым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не нужно было давать два предписания любви к горнему. Ведь, как уже было сказано (1), предписания Закона определены к добродетели. Но любовь к горнему как было показано выше (33, 5), это одна добродетель. Следовательно, надлежало дать только одно предписание любви к горнему.

Возражение 2. Далее, как говорит Августин, то, что любовь к горнему любит в ближнем, суть Божие504. Но мы достаточным образом определены к любви к Богу предписанием «возлюби Господа, Бога твоего». Следовательно, не было никакой необходимости в том, чтобы добавлять предписание о любви к ближнему.

Возражение 3. Далее, различным предписаниям противоположны различные грехи. Но оставить любовь к ближнему не оставляя при этом любви к Богу, не является грехом, согласно сказанному в Писании: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери… тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14:26). Следовательно, предписание любви к Богу не отличается от предписания любви к ближнему.

Возражение 4. Кроме того, апостол говорит: «Любящий другого исполнил Закон» (Рим. 13:8). Но нельзя исполнить Закон без соблюдения всех предписаний. Следовательно, любовь к ближнему включает в себя все предписания, и потому достаточно одного предписания любви к ближнему Следовательно, не нужно было давать два предписания любви к горнему.

Этому противоречит сказанное в Писании: «Мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 4:21).

Отвечаю: нами уже было сказано (II-I, 91, 3; II-I, 94, 2) при рассмотрении предписаний, что предписания так относятся к Закону, как суждения – к созерцательным наукам, в которых заключения виртуально присутствуют в первых началах. Поэтому тот, кому известны начала во всей их виртуальной полноте, не нуждается в том, чтобы отдельно ему были представлены заключения. Однако коль скоро не все из тех, кому известны начала, способны постигнуть все то, что содержится в них виртуально, то ради их пользы необходимо, чтобы научные заключения были возведены к их началам. Затем, как уже было сказано (23, 7; 26, 1), в практических делах, в которых нас направляют предписания

Закона, цель имеет признак начала, а любовь к Богу – это цель, к которой определена любовь к ближнему. Поэтому нам надлежало получить предписание не только любви к Богу, но также и любви к ближнему ради тех, кто недостаточно сведущ и не понимает, что одно из этих предписаний входит в состав другого.

Ответ на возражение 1. Хотя любовь к горнему и является одной добродетелью, тем не менее у нее есть два акта, один из которых определен к другому как к своей цели. И коль скоро предписания даются в отношении актов добродетели, то нами и было получено несколько предписаний любви к горнему.

Ответ на возражение 2. В ближнем любят Божие постольку, поскольку в том, что определено к цели, любят саму цель. Однако в силу приведенной выше причины существовала необходимость дать явные предписания в отношении обоих актов.

Ответ на возражение 3. Средство черпает свою благость из своего отношения к цели, а потому и отвращение от средства может черпать свою злобу из того же источника, и ни из какого другого.

Ответ на возражение 4. Любовь к ближнему включает в себя любовь к Богу постольку, поскольку цель включена в средство, и наоборот Однако в силу приведенной выше причины существовала необходимость дать явно оба предписания.

Раздел 3. ДОСТАТОЧНО ЛИ ДВУХ ПРЕДПИСАНИЙ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ?

С третьим положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что двух предписаний любви к горнему не достаточно. В самом деле, предписания даются в отношении актов добродетели. Но акты различаются посредством своих объектов. Поэтому коль скоро человек, как было показано выше (25, 12; 26), из любви к горнему должен любить четыре вещи, а именно Бога, себя, ближнего и свое тело, то похоже на то, что должно быть и четыре предписания любви к горнему. Следовательно, двух предписаний не достаточно.

Возражение 2. Далее, любовь – это не единственный акт любви к горнему, но есть ещё радость, мир и благодеяние. Но предписания надлежит давать в отношении актов добродетелей. Следовательно, двух предписаний любви к горнему не достаточно.

Возражение 3. Далее, добродетель есть не только исполнение добра, но и избегание зла. Затем, для исполнения добра мы руководствуемся утвердительными предписаниями, а для избегания зла – запретительными. Следовательно, в отношении любви к горнему надлежало дать не только утвердительные, но и запретительные предписания, и потому двух предписаний любви к горнему не достаточно.

Этому противоречат следующие слова Господа: «На двух сих заповедях утверждается весь Закон и пророки» (Мф. 22:40).

Отвечаю: любовь к горнему, как было показано выше (23, 1), является своего рода дружбой. Но дружат всегда как минимум двое, по каковой причине Григорий говорит, что «не может быть никакой любви к горнему между менее чем двумя»505. К тому же нами уже было разъяснено (25, 4), каким образом из любви к горнему можно любить самого себя. Но коль скоро благо является объектом восхищения и любви, и коль скоро оно является целью или средством, то было достаточно дать два предписания любви к горнему: одно, согласно которому мы обязаны любить Бога как свою цель, и другое, согласно которому мы подвигаемся к любви к ближнему ради Бога как ради достижения нашей цели.

Ответ на возражение 1. Как говорит Августин, «хотя из любви к горнему нам надлежит любить четыре вещи, в отношении