благости или воли Божией является действенным, или опытным, и посредством его человек в самом себе переживает божественную благость и самодостаточность божественной воли, как это имело место с Иерофеем, который, по словам Дионисия, «не только узнавал, но и переживал божественное»600. И именно в этом смысле нам предлагают познавать, что есть воля Божия, и вкушать Его благость.

Ответ на возражение 3. Бог желал дать знамение Ахазу не ради него одного, но – для наставления всех людей. Поэтому Ахаз был осужден за то, что, отказавшись просить знамение, он воспрепятствовал общему благу. При этом, прося знамение, он не соблазнял бы Бога, – как потому, что эта его просьба была предписана ему Богом, так и потому, что это касалось блага всех. Авраам просил о знамении по божественному вдохновению, и потому в этом не было никакого греха. Что же касается Гедеона, то он, похоже, просил знамение по слабости своей веры, и потому, как замечает глосса, он не свободен от греха, равно как и Захария, спросив у ангела: «По чему я узнаю это?» (Лк. 1:18), согрешил и был наказан за свое неверие.

Впрочем, нужно иметь в виду, что просить Бога о знамении можно по двум причинам. Во-первых, чтобы испытать силу Божию или истинность Его слова, и это по самой своей природе является искушением Бога. Во-вторых, чтобы получить наставление о том, что именно угодно Богу в том или ином конкретном случае, и это никоим образом не является искушением Бога.

Раздел 3. ПРОТИВОПОЛОЖЕН ЛИ ГРЕХ ИСКУШЕНИЯ БОГА ДОБРОДЕТЕЛИ РЕЛИГИИ?

С третьим положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что грех искушения Бога не противоположен добродетели религии. Ведь искушение Бога греховно постольку, поскольку, как было показано выше (2), человек испытывает сомнение в Боге. Но сомнение в Боге связано с неверием, которое противоположно вере. Следовательно, искушение Бога противоположно не столько религии, сколько вере.

Возражение 2. Далее, в Писании сказано: «Прежде, нежели начнешь молиться, приготовь себя, и не будь как человек, искушающий Господа» (Сир. 18:23). А такой человек, то есть искушающий Господа, как говорит глосса, «молится о том, о чем Бог предписал ему молиться, но не делает то, что Бог предписал ему делать». Но это связано с безрассудством, которое противоположно надежде. Следовательно, похоже на то, что искушение Бога является грехом, который противоположен надежде.

Возражение 3. Далее, глосса на слова Писания: «Искушали Бога в сердце своем» (Пс. 77:18), говорит, что «искушать Бога – значит молиться Ему лживо, когда наши слова искренни, а сердце – греховно». Но лживость противоположна добродетели истины. Следовательно, искушение Бога противоположно не религии, а истине.

Этому противоречат слова вышеприведенной глоссы: «Искушать Бога – значит молиться Ему лживо». Но нами уже было сказано (83, 15) о том, что приличествующая Богу молитва является актом религии. Следовательно, искушение Бога является противоположным религии грехом.

Отвечаю: как уже недвусмысленно было сказано (81, 5), целью религии является воздание должного почтения Богу. Поэтому все, что непосредственно является непочтительностью по отношению к Богу, противоположно религии. Но очевидно, что искушение человека является непочтительностью по отношению к нему, поскольку никто не осмеливается искушать того, в превосходстве кого он уверен. Отсюда понятно, что искушение Бога является грехом, который противоположен религии.

Ответ на возражение 1. Как уже было сказано (81, 7), религии свойственно выявлять веру посредством знаков, свидетельствующих о почитании Бога. Следовательно, неверию свойственно, чтобы лишенный веры человек делал нечто, свидетельствующее о непочтительности по отношению к Богу. Одним из таких дел является искушение Бога, и в этом смысле оно является видом неверия.

Ответ на возражение 2. Тот, кто не приуготовляет себя к молитве, прощая своих должников или каким-либо иным образом располагая себя к набожности, не делает то, что может, чтобы быть услышанным Богом, и этим ненамеренно искушает Бога. И хотя это ненамеренное искушение, похоже, является следствием самонадеянности или безрассудства, уже одно то, что человек ведет себя самонадеянно и без должной рассудительности в относящихся к Богу вопросах, подразумевает некоторую непочтительность по отношению к Нему. В связи с этим читаем в Писании: «Смиритесь под крепкую руку Божию» (1 Петр. 5:6); и еще: «Старайся представить себя Богу достойным» (2 Тим. 2:15). Следовательно, такого рода искушение тоже является видом неверия.

Ответ на возражение 3. О человеке говорят как о молящемся лживо не в отношении Бога, Которому ведомы тайны сердца, а в отношении самого человека. Следовательно, такая ложь связана с искушением Бога акцидентно и, таким образом, из этого нельзя сделать вывод, что искушение Бога непосредственно противоположно истине.

Раздел 4. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ИСКУШЕНИЕ БОГА БОЛЕЕ ТЯЖКИМ ГРЕХОМ, ЧЕМ СУЕВЕРИЕ?

С четвёртым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что искушение Бога является более тяжким грехом, чем суеверие. Ведь чем тяжче грех, тем тяжче и наказание. Но грех искушения Бога евреями был наказан более строго, чем грех идолопоклонства, притом что последнее суть наихудшее из суеверий. Действительно, за грех идолопоклонства, как сказано в книге «Исход», было убито около трех тысяч человек (Исх. 32:28), тогда как за грех искушения все они умерли в пустыне, так и не вступив в землю обетованную, согласно сказанному в Писании: «Искушали Меня отцы ваши…», и далее: «И потому Я поклялся во гневе Моем, что они не войдут в покой Мой» (Пс. 94:9, 11). Следовательно, искушение Бога является более тяжким грехом, чем суеверие.

Возражение 2. Далее, чем в большей степени грех противоположен добродетели, тем более тяжким он, похоже, является. Но неверие, видом которого является искушение Бога, в большей степени противоположно добродетели религии, чем суеверие, в котором просматривается некоторое сходство с религией. Следовательно, искушение Бога является более тяжким грехом, чем суеверие.

Возражение 3. Далее, дело представляется так, что непочтительность по отношению к родителям является большим грехом, чем почитание других так, как мы обязаны почитать родителей. Но Бог должен почитаться нами как Отец всего (Мал. 1:6). Следовательно, искушение Бога, посредством которого мы ведем себя непочтительно по отношению к Богу, представляется большим грехом, чем идолопоклонство, посредством которого мы почитаем тварь так, как мы обязаны почитать Творца.

Этому противоречит следующее: глосса на слова Писания: «Если найдется среди тебя…» и т. д. (Вт. 17:2), говорит: «Более всего Закон ненавидит заблуждение и идолопоклонство, поскольку трудно найти худшего греха, чем воздание твари той чести, которая принадлежит Творцу».

Отвечаю: из противоположных религии грехов наиболее тяжким является тот, который более всего противоположен почитанию Бога. Но сомнение в божественном превосходстве в меньшей степени противоположно этому почитанию, чем убеждение в том, что почитание нужно оказывать чему-то иному. Ведь подобно тому, как человек является в большей степени неверующим тогда, когда он убежден в своем заблуждении, чем тогда, когда он сомневается в истине веры, точно так же и действия человека в большей степени направлены против почитания Бога тогда, когда посредством этих дел он выражает свое заблуждение относительно божественного превосходства, чем тогда, когда он выражает ими свое сомнение. Но суеверный человек, как уже было сказано (94, 1), выражает свое заблуждение, в то время как тот, кто словом или делом искушает Бога, выражает сомнение в божественном превосходстве (2). Следовательно, грех суеверия тяжче греха искушения Бога.

Ответ на возражение 1. Грех идолопоклонства не был наказан указанным образом постольку, поскольку такое наказание за него не было достаточным. За этот грех предусмотрено более суровое наказание в будущем, о чем Писание говорит так: «В день посещения Моего Я посещу их за грех их» (Исх. 32:34).

Ответ на возражение 2. Суеверие имеет сходство с религией со стороны материального акта, посредством которого оно воздает так же, как это делает и религия. Но со стороны цели оно в большей степени противоположно религии, чем искушение Бога, поскольку оно подразумевает большую непочтительность по отношению к Богу, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 3. Божественному превосходству присущи единственность и несообщимость. Поэтому воздание божественных почестей другому суть то же самое, что делание того, что противно божественному превосходству. И здесь нельзя проводить аналогию с тем почитанием наших родителей, которым можно почитать и других без какого-либо греха.

Вопрос 98. О ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВЕ

Далее мы исследуем лжесвидетельство, под каковым заглавием наличествует четыре пункта: 1) необходима ли для лжесвидетельства ложь; 2) всегда ли лжесвидетельство является грехом; 3) всегда ли оно является смертным грехом; 4) грешно ли обязывать лжесвидетеля к клятве.

Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НЕОБХОДИМЫМ УСЛОВИЕМ ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВА ЛЖИВОСТЬ УТВЕРЖДЕНИЯ, ПОДТВЕРЖДЕННОГО КЛЯТВОЙ?

С первым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что лживость подтвержденного клятвой утверждения не является необходимым условием лжесвидетельства. Ведь нами уже было сказано (89, 3) о том, что помимо истины клятве необходимы также суждение и правосудность. Следовательно, лжесвидетельство возникает не только тогда, когда клятве недостает истины, но и тогда, когда ей недостает суждения (если клянутся поспешно), и тогда, когда ей недостает правосудности (если клянутся неправедно).

Возражение 2. Далее, то, что подтверждает, должно быть более значимым, чем то, что им подтверждается. Так, в силлогизме посылки более значимы, чем заключение. Но в случае клятвы утверждение человека подтверждается призванием имени Божия. Следовательно, лжесвидетельство, похоже, скорее состоит в клятве ложными богами, чем в недостатке истины в человеческом утверждении, которое подтверждается клятвой.

Возражение 3. Далее, Августин говорит, что «люди приносят ложные клятвы как тогда, когда обманывают других, так и тогда, когда обманывают самих себя», и приводит три примера. Первый: «Допустим, что человек, клянясь, уверен, что то, относительно чего он клянется, истинно, в то время как оно ложно». Второй: «Рассмотрим другой случай: клянущийся знает, что утверждение ложно, но при этом клянется так, как если бы оно было истинным». Третий: «И ещё один случай: клянущийся думает, что его утверждение ложно, клянется так, как если бы оно было истинным, и при этом оно действительно является истинным», но и этого человека он ниже называет лжесвидетелем. Таким образом, можно лжесвидетельствовать даже тогда, когда клятва подтверждает истину. Следовательно, ложь не является необходимым условием лжесвидетельства.

Этому противоречит следующее: Гуго Сен-Викторский определяет лжесвидетельство как «подтвержденную клятвой ложь».

Отвечаю: как уже было сказано (92, 2), нравственные акты получают свой вид от своей цели. Затем, клятва дается с целью подтвердить человеческое утверждение. Этому подтверждению противоположна ложь, поскольку утверждение является подтвержденным тогда, когда твердо установлено, что оно истинно, чего не может быть в том случае, если оно ложно. Таким образом, ложь сама по себе уничтожает цель клятвы, и потому та извращенная клятва, которую называют лжесвидетельством, получает свой вид в первую очередь от лжи. Следовательно, ложь является сущностно необходимым условием лжесвидетельства.

Ответ на возражение 1. Иероним, комментируя слова из книги