не только со словами, но и с делами, поскольку, согласно Философу, посредством этой добродетели человек обнаруживает правду как в речах, так и в поступках707. Но ложь связана только со словами, поскольку, по словам Августина, «ложь – это неправдивое словесное обозначение». Следовательно, похоже на то, что сама по себе ложь не противоположна добродетели правды.

Возражение 3. Далее, Августин говорит, что «грехом лжеца является желание обмануть». Но это противоположно не столько правде, сколько благожелательности или правосудности. Следовательно, ложь не противоположна правде.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Пусть никто не усомнится в том, что ложь – это произнесение неправды с целью обмана. Поэтому неправдивое утверждение, произнесенное с намерением обмануть, обнаруживает ложь». Но это противоположно правде. Следовательно, ложь противоположна правде.

Отвечаю: нравственный акт получает свой вид от двух вещей, объекта и цели, поскольку цель – это объект воли, которая в случае нравственных актов является первым двигателем. А та способность, которая подвигается волей, имеет свой собственный объект, который является ближайшим объектом произвольного акта и, как было показано выше (II-I, 18, 6), соотносится с актом воли как материальное с формальным.

Затем, нами уже было сказано (109, 1) о том, что добродетель правды (а значит, и противоположные ей пороки) связана с предъявлением некоторых знаков, и это предъявление, или утверждение, является актом разума, сопоставляющего знак с означенной им вещью (ведь любое представление состоит в сопоставлении, являющемся надлежащим актом разума). Поэтому хотя неразумные животные нечто и предъявляют, однако подобное предъявление не входит в их намерение, а возникает вследствие их естественного инстинкта. Но когда это предъявление, или утверждение, является нравственным актом, оно необходимо должно быть произвольным и зависящим от намерения воли. Далее, надлежащим объектом предъявления, или утверждения, является истина или ложь, а намерение дурной воли может простираться на две вещи, одна из которых состоит в том, что можно говорить неправду, а вторая является надлежащим следствием ложного утверждения и состоит в том, что кто-то может быть обманут.

Таким образом, когда есть все эти три, а именно неправда сказанного, желание сообщить неправду и, наконец, намерение обмануть, тогда мы имеем неправду и материально (по причине неправды сказанного), и формально (по причине желания сообщить неправду), и действенно (по причине сообщения неправды).

Однако сущностное понятие лжи основывается на формальной неправде, а именно на намерении человека сообщить неправду, по каковой причине само слово «ложь» (mendacium) означает нечто противное мысли. Поэтому если кто-либо сообщает ложь, полагая, что сообщает истину, то тогда сообщаемое им является ложью материально, но не формально, поскольку неправдивость не входит в намерение сообщающего. Таким образом, здесь имеет место несовершенная ложь – ведь то, что не входит в намерение сообщающего, суть акциденция, которая не может служить видовым отличием. С другой стороны, если кто-либо сообщает неправду формально, а именно с желанием обмануть, то даже если сообщаемое им оказывается истинным, тем не менее, его акт, будучи произвольным и нравственным, содержит в себе неправдивость сущностно, а правду – акцидентно, и потому обладает видовой природой лжи.

То, что человек обманным путем стремится обусловить ложное представление другого, относится не к виду лжи, а к её совершенству, что подобно тому, как и в природном порядке вещь получает свой вид от своей формы даже в том случае, когда следствие формы является недостаточным, как, например, когда некая сила удерживает тяжелое тело вверху, хотя согласно своей форме оно должно быть внизу. Из сказанного очевидно, что непосредственно ложь противоположна добродетели правды формально.

Ответ на возражение 1. Мы судим о вещи в соответствии с тем, что принадлежит ей формально и сущностно, а не материально и акцидентно. Поэтому правде как нравственной добродетели скорее противно сообщение правды с намерением сообщить неправду, чем сообщение неправды с намерением сообщить правду.

Ответ на возражение 2. Как говорит Августин, из всего того, что один человек показывает другому, главнейшее место занимают слова708. И потому, говоря, что «ложь – это неправдивое словесное обозначение», под термином «словесное» он подразумевает все виды обозначения. Следовательно, если намерением человека является показать что-либо ложное посредством какого-то другого знака, то это не освобождает его от греха лжи.

Ответ на возражение 3. Желание обмануть принадлежит не виду, а совершенству лжи, поскольку следствие никогда не принадлежит виду своей причины.

Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ДОСТАТОЧНЫМ РАЗДЕЛЕНИЕ ЛЖИ НА УСЛУЖЛИВУЮ, ШУТЛИВУЮ И ЗЛОНАМЕРЕННУЮ?

Со вторым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что разделение лжи на услужливую, шутливую и злонамеренную не является достаточным. В самом деле, как указывает Философ, разделение должно производиться в соответствии с тем, что принадлежит вещи в силу её природы. Но похоже на то, что намерение получить то или иное вытекающее из нравственного акта следствие находится вне вида этого акта и акцидентно ему, поскольку из одного акта может быть получено бесчисленное множество следствий. Однако предложенное разделение основано на намерении получить то или иное следствие, поскольку о лжи говорят как о «шутливой», когда она развлекает, как об «услужливой», когда она приносит некоторую пользу, как о «злонамеренной», когда она наносит кому-то ущерб. Следовательно, такое разделение лжи неправильно.

Возражение 2. Далее, Августин приводит восемь видов лжи. К первому относится ложь «в религиозном учении»; ко второму – «ложь, которая никому не приносит пользы, но кому-то приносит вред»; к третьему – ложь, которая «полезна одной стороне и вредна другой»; к четвертому – ложь, которая «сообщается просто из желания солгать и обмануть»; к пятому – ложь, которая «сообщается из желания доставить удовольствие»; к шестому – ложь, которая «никому не вредит и помогает кому-то сохранить свои средства»; к седьмому – ложь, которая «никому не вредит и помогает кому-то спастись от смерти»; к восьмому – ложь, которая «никому не вредит и помогает кому-то уберечь от осквернения свое тело». Следовательно, похоже на то, что первое разделение лжи недостаточно.

Возражение 3. Далее, Философ разделяет ложь на «хвастовство», которое является преувеличением правды, и «самоиронию», которой недостает правды, поскольку она преуменьшает её709, и эти два вида не являются ни одним из вышеупомянутых видов. Следовательно, похоже на то, что вышеприведенное разделение лжи недостаточно.

Этому противоречит следующее: глосса на слова Писания: «Ты погубишь говорящих ложь» (Пс. 5:7), говорит, что «существует три вида лжи, поскольку одни произносят её ради чьего-либо благополучия или удобства, другие делают это в шутку, третий же вид лжи связан с преступным намерением». Первый из них называется услужливой ложью, второй – шутливой ложью, а третий – злонамеренной ложью. Таким образом, ложь разделяется на эти три вида.

Отвечаю: ложь может быть разделена тремя способами. Во-первых, со стороны её природы как именно лжи, и это разделение лжи является надлежащим и сущностным. В указанном смысле ложь, как указывает Философ, содержит в себе два вида, а именно ложь, которая является преувеличением правды и называется «хвастовством», и ложь, которая является преуменьшением правды и называется «самоиронией». Такое разделение является сущностным разделением лжи как таковой постольку, поскольку, как было сказано в предыдущем разделе, ложь противоположна правде, а правда есть своего рода равенство, которому сущностно противостоят преувеличение и преуменьшение.

Во-вторых, ложь может быть разделена со стороны её природы как греха, а именно в отношении того, что отягчает или облегчает грех лжи с точки зрения поставленной цели. Итак, грех лжи отягчается в том случае, если посредством лжи человек хочет причинить другому ущерб, и такая ложь называется «злонамеренной», а облегчается грех лжи в том случае, если он определен к некоторому благу – либо к удовольствию, и тогда это «шутливая» ложь, либо к некоторой пользе, и тогда это «услужливая» ложь, которая предназначена либо для того, чтобы помочь другому, либо для того, чтобы уберечь его от некоторого вреда. В указанном отношении ложь делится на три вышеприведенных вида.

В-третьих, ложь может быть разделена более общим способом, а именно с точки зрения её отношения к некоторой цели, от которого зависит степень её греховности, и такое разделение содержит в себе восемь видов, которые были приведены во втором возражении. Из них первые три вида являются «злонамеренной» ложью, которая направлена или против Бога, и такова ложь «в религиозном учении», или против человека, причем либо исключительно ради причинения ему вреда, и таковым является второй вид лжи, которая «никому не приносит пользы, но кому-то приносит вред», либо же с намерением навредить одному и в то же время принести пользу другому, и таковым является третий вид лжи, которая «полезна одной стороне и вредна другой». При этом наиболее тяжким грехом является первый вид, поскольку, как уже было сказано 73, 3), грехи против Бога всегда наиболее тяжки, а второй тяжче третьего, поскольку тяжесть последнего уменьшается благодаря намерению принести пользу другому.

После этих трех отношений, которые отягчают грех лжи, следует четвёртый, который обладает собственной мерой тяжести, не предполагающей каких-либо дополнений или изъятий, и такова та ложь, которая «сообщается просто из желания солгать и обмануть». Она проистекает из навыка, и потому Философ говорит, что «обманщик, лгущий по навыку, радуется самому обману»710.

Последние четыре вида уменьшают тяжесть греха лжи. В самом деле, пятый вид – это «шутливая» ложь, которая «сообщается из желания доставить удовольствие», а остальные три – это «услужливая» ложь, которая связана с намерением принести другому пользу. Такая польза может относиться или к каким-то внешним вещам, и тогда речь идет о шестом виде лжи, которая «помогает кому-то сохранить свои средства», или к телу, и тогда речь идет о седьмом виде лжи, которая «помогает кому-то спастись от смерти», или к нравственной стороне добродетели, и тогда речь идет о восьмом виде лжи, которая «помогает кому-то уберечь от незаконного осквернения свое тело».

Но очевидно, что чем большим является входящее в намерение благо, тем в большей степени уменьшается и тяжесть греха лжи. Поэтому при тщательном рассмотрении мы увидим, что эти различные виды лжи перечислены в порядке убывания их тяжести, поскольку благо пользы превосходнее блага удовольствия, телесная жизнь превосходнее внешних благ, а добродетель превосходнее жизни тела.

Сказанного достаточно для ответа на все возражения.

Раздел 3. ВСЯКАЯ ЛИ ЛОЖЬ ЯВЛЯЕТСЯ ГРЕХОМ?

С третьим положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не всякая ложь является грехом. Ведь очевидно, что евангелисты при написании Евангелия не грешили. Однако они, похоже, говорят нечто ложное, поскольку их свидетельства о словах Христа и других часто отличаются друг от друга, а это, по-видимому, означает, что кто-то из них предоставил неправдивые свидетельства. Следовательно, не всякая ложь является грехом.

Возражение 2. Далее, Бог никого не вознаграждает за грех. Но повивальные бабки в Египте были вознаграждены Богом