действиями, а именно действиями непосредственно разума. Во-вторых, по причастности, и в этом смысле безрассудность является общим грехом, поскольку как все добродетели причастны рассудительности в той мере, в какой она их направляет, точно так же и все пороки и грехи причастны безрассудности постольку, поскольку никакой грех не может иметь места без некоторого изъяна в акте направляющего разума, каковой изъян принадлежит безрассудности.
С другой стороны, если грех носит имя общего не просто, а в некотором частном роде, то есть как содержащий несколько видов греха, то в этом случае безрассудность является общим грехом. При этом она может содержать различные виды трояко. Во-первых, путем противопоставления различным субъектным частям рассудительности. В самом деле, как та рассудительность, которая управляет индивидом, отличается от других её видов, которые управляют многими, о чем уже было сказано (50, 7), точно так же разнятся и разные виды безрассудности. Во-вторых, со стороны как бы потенциальных частей рассудительности, которые являются связанными с нею добродетелями и соответствуют нескольким действиям разума. Так, из-за изъяна в «совете», которому соответствует разумность в решениях, видом безрассудности является «опрометчивость», или «безрассудство», из-за изъяна в «суждении», которому соответствуют сообразительность и совестливость, наличествует «необдуманность», а «непостоянство» и «небрежение» соответствуют «предписанию», которое является присущим рассудительности актом. В-третьих, она может противостоять тем вещам, которые необходимы рассудительности и являются её как бы неотделимыми частями. Однако коль скоро все эти вещи предназначены для руководства тремя вышеприведенными актами разума, то из этого следует, что все противоположные им изъяны могут быть сведены к четырем означенным выше частям. Так, неосторожность и неосмотрительность сводятся к «необдуманности», недостаток рассуждения, разумности и памяти – к «опрометчивости», недальновидность, недостаток понятливости и проницательности – к «небрежению» и «непостоянству».
Ответ на возражение 1. Этот аргумент рассматривает общность по причастности.
Ответ на возражение 2. Поскольку знание по своей природе в большей степени отдалено от этики, чем рассудительность, то из этого следует, что неведенье имеет природу смертного греха не через посредство самое себя, а по причине или предшествующего ему небрежения, или же того, что последовало за ним, и потому оно считается одной из общих причин греха. С другой стороны, безрассудность по своей природе указывает на моральный изъян, и потому её можно считать особым грехом.
Ответ на возражение 3. Когда одно и то же побуждение уничтожает различные обстоятельства, то это не умножает видов греха. Так, брать то, что не должно, там, где не должно и тогда, когда не должно, является одним и тем же видом греха. Однако если побуждения разнятся, то разнятся и виды греха. Так, если кто-либо взял чужое там, где не должно, желая этим осквернить святилище, то тогда налицо вид, называемый святотатством, а если он взял чужое тогда, когда не должно, не устояв перед похотью обладания, то в этом случае имеет место простая жадность. Следовательно, недостаток того, что необходимо рассудительности, не устанавливает многообразия видов иначе, как только тогда, когда оно определено к различным актам разума, о чем уже было сказано.
Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ОПРОМЕТЧИВОСТЬ ГРЕХОМ, ВХОДЯЩИМ В СОСТАВ БЕЗРАССУДНОСТИ?
С третьим положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что опрометчивость не является грехом, входящим в состав безрассудности. В самом деле, безрассудность противоположна добродетели рассудительности, тогда как опрометчивость или безрассудство противоположна дару совета, поскольку, как говорит Григорий, дар «совета дан как средство против безрассудства»140. Следовательно, опрометчивость не является входящим в состав безрассудности грехом.
Возражение 2. Далее, опрометчивость, похоже, принадлежит поспешности. Но поспешность подразумевает превозношение, которое принадлежит гордыне. Следовательно, опрометчивость не является входящим в состав безрассудности пороком.
Возражение 3. Далее, опрометчивость, похоже, означает неупорядоченную торопливость. Но при принятии решения, как сказано в шестой книге «Этики», можно ошибиться не только по причине чрезмерной торопливости, но также и по причине чрезмерной медлительности, из-за которой можно или упустить самую возможность действовать, или дождаться порчи других обстоятельств141. Следовательно, считать опрометчивость входящим в состав безрассудности грехом и не считать таковой медлительность или что-либо другое, имеющее отношение к неупорядоченному совету, нет никаких оснований.
Этому противоречит сказанное в Писании: «Путь же беззаконных – как тьма; они не знают, обо что споткнутся» (Прит. 4:19). Но тьма пути неправедных принадлежит безрассудности. Следовательно, безрассудность приводит человека к спотыканию, или опрометчивости.
Отвечаю: опрометчивость усваивается действиям души метафорически, по аналогии с телесным движением. Затем, о вещи с точки зрения телесного движения говорят как об опрометчивой тогда, когда она сбивается со своего пути и отклоняется от цели из-за какого-то внезапного толчка, обусловленного либо собственным, либо чьим-то ещё движением. Далее, аналогом объекта, к которому направлено телесное движение, является вершина души, разум, а теми шагами, которыми нужно упорядоченно продвигаться к цели являются «память» о прошлом, «понятливость» о настоящем, «проницательность» при рассмотрении будущих следствий, «рассуждение», которое сопоставляет одно с другим, «сообразительность» при рассмотрении чужих мнений. Принявший верное решение движется этими шагами в должном порядке. Когда же человек приводится к действию внезапным толчком своего пожелания или страсти и не принимает во внимание необходимости всех этих шагов, то тогда налицо будет то, что называется опрометчивостью. И коль скоро неупорядоченное решение принадлежит безрассудности, то очевидно, что порок опрометчивости входит в состав безрассудности.
Ответ на возражение 1. Правота решения, как было показано выше (52, 2), принадлежит как дару совета, так и добродетели рассудительности, хотя и по-разному, и потому опрометчивость противоположна им обоим.
Ответ на возражение 2. О чем-либо говорят как о поспешном тогда, когда оно не определено разумом, а это может происходить двояко: во-первых, по причине внезапного побуждения воли или страсти; во-вторых, из-за пренебрежения определяющими правилами, что, собственно, в строгом смысле слова и есть поспешность, которая, похоже, произрастает из того корня гордыни, которым является нежелание подчиняться другим. Опрометчивость же относится к обоим случаям, и потому поспешность входит в состав опрометчивости, хотя сама опрометчивость в большей степени относится к первому.
Ответ на возражение 3. При рассмотрении разума нужно принимать в расчет многие вещи, по каковой причине Философ говорит, что «решение принимают в течение долгого времени»142. Следовательно, опрометчивость более непосредственно противоположна правильности решения, чем медлительность, поскольку последняя в некотором смысле схожа с принятием верного решения.
Раздел 4. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НЕОБДУМАННОСТЬ ОСОБЫМ ГРЕХОМ, ВХОДЯЩИМ В СОСТАВ БЕЗРАССУДНОСТИ?
С четвёртым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что необдуманность не является особым грехом, входящим в состав безрассудности. В самом деле, божественный Закон не может побуждать нас к какому-либо греху, поскольку, согласно сказанному в Писании, «закон Господа – совершен» (Пс. 18:8). Однако он побуждает нас к необдуманности, согласно сказанному в Писании: «Не думайте о том, как или что сказать»143 (Мф. 10:19). Следовательно, необдуманность не является грехом.
Возражение 2. Далее, кто бы ни принимал решение, он необходимо должен задумываться над многими вещами. Но изъяном в решении и, следовательно, изъяном в обдумывании является опрометчивость. Таким образом, опрометчивость входит в состав необдуманности и, следовательно, необдуманность не является особым грехом.
Возражение 3. Далее, рассудительность заключается в действиях практического разума, а именно «решении», «суждении» о том, о чем принято решение, и «предписании». Но обдумывание как принадлежащее в том числе и созерцательному уму предшествует всем этим действиям. Следовательно, необдуманность не является входящим в состав безрассудности особым грехом.
Этому противоречит сказанное в Писании: «Глаза твои пусть прямо смотрят и ресницы твои да направлены будут прямо пред тобою» (Прит. 4:25). Но это принадлежит рассудительности, а противоположное ему – необдуманности. Следовательно, необдуманность – это особый грех, входящий в состав безрассудности.
Отвечаю: обдумывание означает акт ума при рассмотрении истины в отношении чего-либо. Затем, как исследование принадлежит разуму, точно так же суждение принадлежит уму. Поэтому в делах созерцания доказательная наука, говорят, выносит суждение, поскольку она судит об истинности результатов исследования путем установления связи между этими результатами и первыми недоказуемыми началами. Следовательно, обдумывание по преимуществу связано с суждением, а недостаточность правоты в суждении принадлежит пороку необдуманности, то есть тому, что кто-то, так сказать, не в состоянии правильно судить по причине неуважения или пренебрежения им тем, от чего зависит правильность суждения. Из сказанного очевидно, что необдуманность является грехом.
Ответ на возражение 1. Господь не запретил нам при возможности обдумывать то, что мы должны делать или говорить. Этими словами Он дает Своим ученикам понять, что когда у них не будет возможности для обдумывания – либо по причине недостаточности знания, либо потому, что вопрос застал их врасплох, – им надлежит во всем довериться Богу, поскольку как сказано в Писании, «мы не знаем, что делать, но к Тебе очи наши» (2 Пар. 20:12).С другой стороны, если человек вместо того, чтобы исполнить то, что он может исполнить, просто ждет вспомоществования Божия, то он, похоже, этим искушает Бога.
Ответ на возражение 2. Всякое обдумывание того, о чем стало известно в связи с принятием решения, определено к формированию правильного суждения, и потому подобные мысли совершенствуются в суждении. Следовательно, необдуманность в первую очередь противоположна правильности суждения.
Ответ на возражение 3. Необдуманность в настоящем случае должно понимать как связанную с вполне конкретными вопросами, а именно вопросами человеческих действий, в которых ради вынесения правильного суждения надлежит обдумывать гораздо большее количество вещей, чем в вопросах созерцания, поскольку действия связаны с единичностями.
Раздел 5. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НЕПОСТОЯНСТВО ПОРОКОМ, ВХОДЯЩИМ В СОСТАВ БЕЗРАССУДНОСТИ?
С пятым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что непостоянство не является входящим в состав безрассудности пороком. В самом деле, непостоянство заключается, пожалуй, в недостатке упорства в трудных вопросах. Но упорство в трудных вопросах принадлежит мужеству. Следовательно, непостоянство противоположно скорее мужеству, чем рассудительности.
Возражение 2. Далее, в Писании сказано: «Где ревность и сварливость, там непостоянство и все худое»144 (Иак. 3:16). Но ревность принадлежит зависти. Следовательно, непостоянство принадлежит не безрассудности, а зависти.
Возражение 3. Далее, непостоянным человеком мы назовем, пожалуй, того, кому не хватает упорства в том, что ему надлежит делать. Но это, как сказано в седьмой книге «Этики», является признаком «невоздержанности», если речь идет о приятном, и «изнеженности», или «избалованности», если речь идет о неприятном145. Следовательно, непостоянство не принадлежит безрассудности.
Этому противоречит следующее: рассудительности надлежит предпочитать большее благо меньшему. Поэтому отказ от большего блага принадлежит безрассудности. Но это и есть непостоянство. Следовательно, непостоянство принадлежит безрассудности.
Отвечаю: непостоянство означает уклонение от конкретной доброй цели. Затем, исток этого уклонения находится в желании, поскольку человек не уклоняется от избранной им доброй цели иначе, как только по причине чего-то такого, что доставляет ему неупорядоченное удовольствие. Завершается же это уклонение изъяном в разуме, который в процессе уклонения вводится в заблуждение в отношении того, что прежде
