посвятить себя тому, что связано со служением Богу. Поэтому в Писании сказано о том, что «общество сынов Израилевых… все, которых влекло к тому сердце и набожный ум, …приносили приношения Господу»446 (Исх. 35:20, 21). Но очевидно, что желание посвятить себя тому, что связано со служением Богу, является особым видом акта. Следовательно, набожность – это особый акт воли.

Ответ на возражение 1. Движитель сообщает движимому его модус движения. Но именно воля подвигает другие способности души к их актам, и именно воля – в той мере, в какой она расположена к цели – движет и самое себя, и то, что определено к цели, о чем уже было сказано 9, 3). Поэтому, коль скоро набожность является актом воли, посредством которого человек выражает готовность служить конечной цели, а именно Богу, то из этого следует, что набожность сообщает человеческим актам, причем как актам самой воли, связанным с тем, что определено к цели, так и актам других способностей, которые подвигаются волей, их модус.

Ответ на возражение 2. Набожность может быть обнаружена в различных родах актов не как вид этих родов, а так, как движение движителя может виртуально присутствовать в движениях движимых им вещей.

Ответ на возражение 3. Набожность, как было показано выше, является актом желающей части души и движением воли.

Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ НАБОЖНОСТЬ АКТОМ РЕЛИГИИ?

Со вторым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что набожность не является актом религии. Действительно, нами уже было сказано (1) о том, что набожность состоит в предоставлении себя Богу. Но это происходит в первую очередь благодаря горней любви, поскольку, по словам Дионисия, «божественная любовь направлена вовне: она побуждает любящих принадлежать не самим себе, но возлюбленным»447. Следовательно, набожность является актом не религии, а, пожалуй, любви к горнему.

Возражение 2. Далее, любовь к горнему предшествует религии, а набожность, похоже, предшествует этой любви, поскольку в Священных Писаниях любовь обозначена пламенем, а набожность – поддерживающим пламень туком. Следовательно, набожность не является актом религии.

Возражение 3. Далее, религия, как уже было сказано (81, 1), направляет человека к одному только Богу. Но набожность или благоговение может быть направлена и на людей; так, мы говорим о благоговении людей перед святыми, и о подвластных говорят как о благоговеющих перед властителями, ведь сказал же папа Лев, что евреи, «благоговея перед римским законом», провозгласили: «Нет над нами царя помимо цезаря». Следовательно, набожность не является актом религии.

Этому противоречит следующее: как было показано выше (1), слово набожность происходит от «devovere». Но обет является актом религии. Следовательно, и набожность является актом религии.

Отвечаю: желать делать что-либо и быть готовым это делать принадлежит одной и той же добродетели, поскольку оба эти акта имеют один и тот же объект. По этой причине Философ говорит, что «посредством правосудности люди и желают правосудного, и совершают правосудные дела»448. Но очевидно, что делать то, что связано с поклонением или служением Богу, в строгом смысле слова принадлежит религии, о чем уже было сказано (81). Следовательно, этой же добродетели принадлежит и готовность к этому воли, что и означает быть набожным. Отсюда понятно, что набожность является актом религии.

Ответ на возражение 1. То, что человек предоставляет себя Богу, твердо прилепляясь к Нему своего рода духовным соединением, непосредственно принадлежит любви к горнему, а то, что человек предоставляет себя Богу ради исполнения дел поклонения Божеству, непосредственно принадлежит религии, и уже через посредство религии – являющейся началом религии горней любви.

Ответ на возражение 2. Телесный тук выделяется при помощи естественной теплоты в процессе вываривания, и в то же время естественная теплота благодаря этому туку, если так можно выразиться, преуспевает. И точно так же любовь к горнему и обусловливает набожность (поскольку любовь сообщает готовность служить любимому), и питается ею. Подобное наблюдается во всех случаях дружбы – ведь когда дела дружбы практикуются и не остаются незамеченными, дружба сберегается и возрастает.

Ответ на возражение 3. Благоговение перед святыми Бо-жиими, умершими или живыми, находит свое завершение не в них, а в Боге, поскольку в лице служителей Божиих мы почитаем Самого Бога. Что же касается благоговения подвластных перед их преходящими властителями, то оно относится к другому виду, равно как и служение преходящему господину отличается от служения Богу.

Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ПРИЧИНОЙ НАБОЖНОСТИ СОЗЕРЦАНИЕ, ИЛИ ПОМЫСЕЛ?

С третьим положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что созерцание, или помысел, не является причиной набожности. В самом деле, причина не может препятствовать следствию. Но изощренные размышления об отвлеченных понятиях нередко препятствуют набожности. Следовательно, созерцание, или помысел, не является причиной набожности.

Возражение 2. Далее, если бы созерцание было надлежащей и сущностной причиной набожности, то более возвышенные объекты созерцания обусловливали бы и большую набожность. Но место имеет как раз противоположное, поскольку, как правило, созерцание страстей Христовых и других тайн Его человечества побуждает нас к большей набожности, чем созерцание величия Его Божества. Следовательно, созерцание не является надлежащей причиной набожности.

Возражение 3. Далее, если бы созерцание было надлежащей причиной набожности, то из этого бы следовало, что наиболее склонные к созерцанию были бы также и наиболее склонными к набожности. Но это отнюдь не так, поскольку набожность часто обнаруживается у далеких от созерцания простолюдинов и женщин. Следовательно, созерцание не является надлежащей причиной набожности.

Этому противоречит сказанное в Писании: «В мыслях моих возгорелся огонь» (Пс. 38:4). Но духовный огонь обусловливает набожность. Следовательно, причиной набожности является помысел.

Отвечаю: внешней и главной причиной набожности является Бог, о Котором Амвросий, комментируя слова из евангелия от Луки (Лк. 9:55), говорит: «Бог призывает тех, кого изволит призвать, и кого пожелает, Он делает верующими. И нечестивых самарян, если бы Он того восхотел, Он сделал бы набожными». А вот надлежащей причиной с нашей стороны необходимо должен быть помысел, или созерцание. В самом деле, нами уже было сказано (1) о том, что набожность является актом воли, побуждающим человека посвятить себя служению Богу. Но любой акт воли проистекает из некоторого обдумывания, поскольку объектом воли является познанное благо, по каковой причине Августин говорит, что «воля возникает из познания»449. Следовательно, причиной набожности необходимо должен быть помысел, а именно постольку, поскольку человек, размышляя, приходит к мысли посвятить себя служению Богу. Действительно, к этому его приводит двоякое обдумывание. Одно из них является рассмотрением совершенства Бога и благости Его любви, согласно сказанному в Писании: «А мне благо – приближаться к Богу; на Господа, Бога, я возложил упование мое» (Пс. 72:28), и из этих помыслов рождается та любовь, которая является ближайшей причиной набожности. Другое обдумывание есть обдумывание человеком собственного несовершенства, по причине которого он вынужден полагаться на Бога, согласно сказанному в Писании: «Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя.

Помощь моя – от Господа, сотворившего небо и землю» (Пс. 120:1, 2), и благодаря этим помыслам человек избавляется от превозношения, препятствующего ему покориться Богу, и он покоряется Его силе.

Ответ на возражение 1. Созерцание тех вещей, которые по самой своей природе пробуждают в нас любовь к Богу, обусловливает набожность, тогда как созерцание чуждых этому предметов, которое отвлекает ум от созерцания таких вещей, препятствует набожности.

Ответ на возражение 2. Божественные вопросы сами по себе являются сильнейшим побуждением к любви и, следовательно, к набожности, поскольку Бог неизмеримо больше чем кто бы то ни было достоин любви. Но такова уж слабость человеческого ума, что ему требуется руководительство не только в том, что касается познания, но также и в том, что касается любви к божественным вещам, со стороны некоторых чувственных и познанных им объектов. Одним из таких руководителей является человечество Христа, согласно словам проскомидии о том, что «видимое познание Бога возводит нас к любви к невидимому». Поэтому все, что связано с человечеством Христа, является главным побудителем к набожности, ведя нас к ней, как руководитель, хотя предметом объекта самой набожности является то, что касается Божества.

Ответ на возражение 3. Наука и вообще все, что содействует возвеличиванию, додает человеку самоуверенности, вследствие которого он не до конца покоряется Богу. Поэтому подобного рода вещи подчас препятствуют набожности, в то время как в простодушных и женщинах набожность изобилует и подавляет гордыню. Впрочем, если человек совершенным образом подчиняет свою науку, равно как и любое другое свое совершенство, Богу, то благодаря этому его набожность только возрастает.

Раздел 4. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ СЛЕДСТВИЕМ НАБОЖНОСТИ РАДОСТЬ?

С четвёртым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что радость не является следствием набожности. Так, нами уже было сказано (3) о том, что главным побуждением к набожности являются страсти Христовы. Но помыслы об этом причиняют душе боль, согласно словам Писания: «Помысли о моем страдании, …о полыни и желчи» (Плач. 3:19), которые обращены к Страстям, а далее сказано: «Твердо помнит это душа моя и падает во мне» (Плач. 3:20). Следовательно, наслаждение, или радость, не является следствием набожности.

Возражение 2. Далее, набожность в первую очередь состоит во внутренней жертве духа. Но в Писании сказано: «Жертва Богу – дух сокрушенный» (Пс. 50:19). Поэтому следствием набожности является, скорее, печаль, а не веселье, или радость.

Возражение 3. Далее, Григорий Нисский говорит, что «как смех возникает из радости, так слезы и стенания свидетельствуют о скорби». Но набожность побуждает людей проливать слезы. Следовательно, веселье, или радость, не является следствием набожности.

Этому противоречат слова краткой молитвы о том, что «мы, претерпевающие в посте, утешаемся святою набожностью».

Отвечаю: непосредственным и главным следствием набожности является духовная радость ума, в то время как печаль – это её вторичное и опосредованное следствие. В самом деле, нами уже было сказано (3) о том, что набожность обусловливается двояким обдумыванием. Главным из них является обдумывание совершенства Бога, поскольку это обдумывание касается предела, так сказать, движения воли к тому, чтобы подчинить себя Богу, а непосредственным следствием этого обдумывания является радость, согласно сказанному в Писании: «Я вспомнил о Боге – и восхитился»450 (Пс. 76:4). А вот акцидентно это обдумывание обусловливает некоторую печаль у тех, кто ещё не в полной мере может насладиться Богом, согласно сказанному в Писании: «Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому» (Пс. 41:3), и ниже: «Слезы мои были для меня хлебом» и т. д. (Пс. 41:4). Вторичным же образом, как уже было сказано (3), набожность обусловливается обдумыванием собственного несовершенства, и оно касается того предела, от которого человек удаляется движением своей набожной воли, посредством которой он вверяет себя не себе, а Богу. Это обдумывание направлено навстречу первому, и потому его природа такова, что непосредственно оно обусловливает печаль (когда происходит обдумывание собственного