сколько против царства греха, дабы, так сказать, исправление людей уничтожило грех. В-четвёртых, путем сообразования нашей воли с божественной правосудностью в отношении проклятия тех, кто упорствует в грехе.
Ответ на возражение 2. Как указывает Августин в той же книге, «отмщением за мучеников является низложение царства греха, поскольку пока оно царствовало, те много страдали»470. А ещё он говорит, что «их мольба о мести выражена не в словах, а в умах подобно тому, как кровь Авеля вопиет от земли». Радуются же они отмщению не ради себя, а ради божественной правосудности.
Ответ на возражение 3. Мы вправе нападать на врагов для того, чтобы удерживать их от греха, и тогда это способствует и их собственному благу, и благу других. Следовательно, мы также вправе молитвенно просить причинить нашим врагам преходящее зло для того, чтобы они могли исправить свои пути. И так молитва и дело не будут расходиться друг с другом.
Раздел 9. НАДЛЕЖАЩИМ ЛИ ОБРАЗОМ УСТАНОВЛЕНЫ СЕМЬ ПРОСЬБ МОЛИТВЫ ГОСПОДНЕЙ?
С девятым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что семь просьб молитвы Господней не установлены надлежащим образом. В самом деле, что толку просить о том, чтобы святилось то, что свято всегда. Но имя Божие всегда свято, согласно сказанному в Писании: «Свято имя Его» (Лк. 1:49). И точно так же царство Его вечно, согласно сказанному в Писании: «Царство Твое – царство всех веков» (Пс. 144:13). И точно так же воля Божия неизменно исполняется, согласно сказанному в Писании: «Все, что Мне угодно, Я сделаю» (Ис. 46:10). Следовательно, нет смысла просить о том, чтобы «святилось имя» Божие, чтобы «пришло царствие» Божие и чтобы исполнилась «воля» Божия.
Возражение 2. Далее, прежде чем достигнуть добра, необходимо уклониться от зла. Поэтому то, что просьбы, касающиеся достижения добра, предшествуют просьбам, касающимся уклонения от зла, представляется неправильным.
Возражение 3. Далее, всякий просит о том, что может быть ему дадено. Но главным даром Божиим является Святой Дух и все те дары, которые мы получаем через Него. Следовательно, просьбы не представляются установленными надлежащим образом постольку, поскольку они не соответствуют дарам Святого Духа.
Возражение 4. Далее, Лука в молитве Господней приводит только пять просьб, как это явствует из одиннадцатой главы его благовествования. Следовательно, Матфей, приведший семь просьб, избыточен.
Возражение 5. Кроме того, похоже, что бессмысленно стремиться обрести благоволение того, кто уже благоволит нам. Но Бог предвосхищает нас Своим благоволением, поскольку «Он прежде возлюбил нас» (1 Ин. 4:19). Следовательно, предварять просьбы словами: «Отче наш, сущий на небесах», которые, похоже, указывают на желание обрести благоволение Божие, тщетно.
Этому противоречит абсолютный авторитет предложившего эту молитву Христа.
Отвечаю: молитва Господня в наибольшей степени совершенна, поскольку, как говорит Августин, «если мы молимся благочестиво и праведно, то что мы можем добавить к тому, что уже содержится в этой молитве Господней». В самом деле, коль скоро молитва, если так можно выразиться, раскрывает наши желания перед Богом, мы вправе просить в наших молитвах только о том, что мы вправе желать. Но в молитве Господней мы не только просим обо всем том, что мы вправе желать, но и в том порядке, в котором мы должны это желать, так что эта молитва не только учит нас просить, но и направляет все наши устремления. Так, очевидно, что первое из того, что является объектом нашего желания, есть цель, а вслед за нею – все то, что направляет к цели. Но нашей целью является Бог, и все наши устремления направлены к Нему двояко: во-первых, посредством нашего желания славы Божией; во-вторых, посредством нашего желания наслаждаться Его славой. Первое связано с той любовью, которой мы любим Бога в Нем Самом, тогда как второе – с той любовью, которой мы любим в Боге себя. Поэтому первая просьба выражена в словах: «Да святится имя Твое», а вторая – в словах: «Да приидет царствие Твое», посредством которых мы просим принять нас в славу Его царства.
Что касается того, что направляет нас к этой цели, то оно может делать это двояко: во-первых, по своей природе; во-вторых, акцидентно. По своей природе к цели нас направляет то благо, которое способствует достижению цели. Затем, нечто может способствовать достижению цели, каковой является блаженство, двояко. Во-первых, непосредственно и преимущественным образом, а именно согласно заслуге, посредством которой мы, повинуясь Богу, заслуживаем блаженство, и об этом мы просим так: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе». Во-вторых, инструментально, а именно постольку, поскольку оно помогает нам обрести заслугу, и об этом мы просим так: «Хлеб наш насущный дай нам на сей день», имея ввиду как священный Хлеб, ежедневное употребление которого полезно для человека и в котором заключены все остальные таинства, так и хлеб телесный, так что этим обозначается достаточная полнота пропитания, поскольку как говорит Августин, евхаристия суть главное таинство, а хлеб суть главная пища. Поэтому в евангелии от Матфея мы читаем о «духовной», то есть «главной» пище, как разъясняет эти слова Иероним.
Акцидентно же мы направляемся к блаженству посредством устранения препятствий. Итак, нашему достижению блаженства препятствуют три вещи. Во-первых, грех, который непосредственно не пускает человека в царство, согласно сказанному в Писании: «Ни блудники, ни идолослужители…» и т. д. «царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6:9, 10), и к этому относятся слова: «Прости нам долги наши». Во-вторых, искушение, которое препятствует нам соблюдать волю Божию, и это выражено в словах: «Не введи нас в искушение», посредством которых мы просим не о том, чтобы не быть искушаемыми, а о том, чтобы не быть побежденными искушением, что означает быть введенным в искушение. В-третьих, теперешнее наше бедственное состояние, которое служит своего рода препятствием для достаточной полноты жизни, и к этому относятся слова: «Избавь нас от лукавого».
Ответ на возражение 1. По словам Августина, «когда мы говорим: «Да святится имя Твое», то не хотим этим сказать, что имя Божие не свято, а просто просим о том, чтобы люди могли обращаться к нему как к святыне»471, то есть здесь речь идет о распространении среди людей славы Божией. Когда мы говорим: «Да приидет царствие Твое», то не хотим этим сказать, что Бог ныне не царствует, но, как пишет тот же Августин, «побуждаем самих себя стремиться к этому царству, которое может прийти в нас и в котором мы сможем царствовать». Что же касается слов: «Да будет воля Твоя», то они означают: «Да повинуются заповедям Твоим и на земле, как на небе, то есть и люди, как ангелы»472. Поэтому эти три просьбы будут совершенно исполнены в жизни грядущей, тогда как остальные четыре, как говорит Августин, связаны с нуждами жизни нынешней473.
Ответ на возражение 2. Поскольку просьба есть выявление желания, порядок просьб соответствует порядку не исполнения, а желания, или намерения, в котором цель предшествует тому, что направляет к цели, и достижение блага предшествует уклонению от зла.
Ответ на возражение 3. Августин увязывает семь просьб с дарами и блаженствами. Он говорит: «Если страх Божий суть то, посредством чего блаженные нищи духом, то будем просить о том, чтобы имя Божие было для людей свято, с целомудренным страхом. Если благочестие суть то, посредством чего блаженные кротки, то будем просить о пришествии Его царства так, чтобы мы стали кроткими и более не противились Ему. Если ведение суть то, посредством чего блаженные плачут, то будем просить об исполнении Его воли, ибо тогда мы утешимся. Если крепость суть то, посредством чего блаженные алчут, то будем просить о том, чтобы нам был дан хлеб наш насущный. Если совет суть то, посредством чего блаженные милостивы, то будем прощать должникам нашим, ибо тогда простятся долги и нам. Если разум суть то, посредством чего блаженный чист сердцем, то будем просить о том, чтобы сердце наше не раздваивалось вследствие стремления к мирским вещам, служащим поводом к нашему искушению. Если премудрость суть то, посредством чего блаженные являются миротворцами и нарекаются сынами Божиими, то будем молиться об избавлении нас от зла, поскольку, будучи от него избавлены, мы уже только поэтому станем свободными сынами Божиими»474.
Ответ на возражение 4. Согласно Августину, «Лука изложил молитву Пэсподню не в семи прошениях, а в пяти, поскольку посредством такого опущения показал, что третья просьба есть некоторым образом повторение первых двух». Действительно, воля Божия, если так можно выразиться, склоняется в первую очередь к тому, чтобы нам была ведома Его святость и чтобы мы царствовали вместе с Ним. Последняя же из приведенных Матфеем просьб, а именно «избавь нас от лукавого», «опущена Лукою для того, чтобы нам было понятно, что к этому относится сказанное выше об искушении»475.
Ответ на возражение 5. Мы молитвенно обращаемся к Богу не потому, что можем на Него повлиять, а для того, чтобы самим обрести уверенность в наших мольбах, каковая уверенность возникает в первую очередь из осознания Его любви к нам, вследствие которой Он желает нам блага, и потому мы говорим: «Отче наш», а ещё – из осознания Его превосходства, благодаря которому Он может это исполнить, и потому мы говорим: «Сущий на небесах».
Раздел 10. ПРИСУЩА ЛИ МОЛИТВА ТОЛЬКО РАЗУМНОЙ ТВАРИ?
С десятым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что молитва присуща не только разумной твари. В самом деле, один и тот же субъект, похоже, и просит, и получает. Но получать приличествует и несотворенным Лицам, а именно Сыну и Святому Духу. Поэтому им присуще и молиться. Так, Сын сказал: «Я умолю Отца» (Ин. 14:16), и апостол сказал о Святом Духе: «Дух ходатайствует за нас» (Рим. 8:26).
Возражение 2. Далее ангелы, будучи, умными субстанциями, являются сверхразумными тварями. Но ангелам приличествует молитва, о чем читаем в псалме: «Поклонитесь пред Ним, все ангелы Его» (Пс. 96:7). Следовательно, молитва присуща не только разумной твари.
Возражение 3. Далее, одному и тому же субъекту приличествует как молиться, так и взывать к Богу, поскольку в этом по преимуществу и состоит молитва. Но неразумные животные способны взывать к Богу, согласно сказанному в Писании: «Дает скоту пищу его, – и птенцам ворона, взывающим к Нему» (Пс. 146:9). Следовательно, молитва присуща не только разумной твари.
Этому противоречит следующее: молитва, как уже было сказано (1), является актом разума. Но разумная тварь получила свое имя от разума. Следовательно, молитва присуща только разумной твари.
Отвечаю: как уже было сказано (1), молитва – это акт разума, который является обращенным к превосходящему прошением, тогда как предписание является актом разума, посредством которого к чему-либо направляется низший.
