а радуйся тому, что более уже не можешь делать то, что мог бы вполне законно делать во вред себе». Впрочем, если обетованное само по себе неприятно и нежеланно, но при этом воля готова его исполнять, то это тоже заслуживает гораздо большей награды, чем если бы оно было исполнено без обета, поскольку исполнение обета является актом религии, каковая суть большая добродетель, чем например воздержанность, актом которой является соблюдение поста.

Ответ на возражение 3. Тот, кто делает что-либо без обета, обладает незыблемой волей в отношении того конкретного дела, которое он делает, и в то конкретное время, когда он его делает. Но в последующее время его воля, в отличие от воли принесшего обет, не остается утвержденной, поскольку последний обязал свою волю как к тому, чтобы делать это, до того, как начал делать, так и, возможно, к тому, чтобы многократно повторять это дело в будущем.

Раздел 7. СТАНОВИТСЯ ЛИ ОБЕТ ТОРЖЕСТВЕННЫМ В СЛУЧАЕ ПРИНЯТИЯ ДУХОВНОГО САНА ИЛИ ПОСТРИЖЕНИЯ В МОНАХИ?

С седьмым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что обет не становится торжественным в случае принятия духовного сана или пострижения в монахи. Ведь нами уже было сказано (1) о том, что обет – это обещание, данное Богу. Но связанные с торжественностью внешние действия, похоже, определены не к Богу, а к людям. Таким образом, они связаны с обетами акцидентно и, следовательно, такого рода торжественность не является собственным обстоятельством обета.

Возражение 2. Далее, все, что входит в определение вещи, может быть, похоже, приложено ко всему, в чем обнаруживается эта вещь. Но предметом обета могут быть самые разные вещи, которые никак не связаны ни с духовным саном, ни с каким-либо монашеством, как, например, когда человек дает обет совершить паломничество или что-то ещё в том же роде. Следовательно, та торжественность, которая имеет место при принятии духовного сана или пострижении в монахи, не входит в определение обета.

Возражение 3. Далее, торжественный обет, похоже, есть то же самое, что и публичный обет. Но можно давать много иных публичных обетов помимо тех, которые даются при принятии духовного сана или пострижения в монахи, и их, кроме того, можно исполнять и частным образом. Следовательно, не только эти обеты являются торжественными.

Этому противоречит то обстоятельство, что только такие обеты могут служить препятствием к заключению брака, и только они могут быть причиной расторжения ранее заключенного брака, что является следствием торжественности обета, о чем мы поговорим в третьей части (III, 53, 2).

Отвечаю: способ, благодаря которому та или иная вещь делается торжественной, зависит от её природы. Так, когда человек выступает на войну, он делает это торжественным одним способом, а именно демонстрируя лошадей, оружие и скопление солдат, в то время как вступление в брак делается торжественным другим способом, а именно украшением жениха и невесты и собранием их родни. Но обет – это обещание, данное Богу, и потому торжественность обета состоит в чем-то духовном и относящемся к Богу, то есть в некотором духовном благословении или освящении, которое, согласно апостольскому установлению, дается тогда, когда человек посвящает себя соблюдению некоторых уставов, что, как говорит Дионисий, является второй за принятием духовного сана степенью510. Причиной этого является та, что торжественность уместна только в тех случаях, когда человек полностью посвящает себя некоторой конкретной вещи. Так, свадебное торжество уместно только во время брачного празднества, когда жених и невеста передают друг другу власть над своими телами. И точно так же обет является торжественным тогда, когда человек посвящает себя божественному служению, принимая духовный сан или вступая в состояние совершенства, которое состоит в добровольном отречении от мира и пострижении в монахи.

Ответ на возражение 1. Торжественность этого вида определена не только к людям, но и к Богу, поскольку она сопровождается духовным освящением или благословением, которое приличествует Богу (хотя служителем его является человек), согласно сказанному в Писании: «Пусть призывают имя Мое на сынов Израилевых – и Я, Господь, благословлю их» (Чис. 6:27). Поэтому торжественный обет является большим обязательством перед Богом, чем простой обет, и тот, кто нарушает торжественный обет, грешит более тяжко. Когда же говорят, что простой обет обязывает не меньше, чем обет торжественный, то имеют в виду, что нарушитель любого обета совершает смертный грех.

Ответ на возражение 2. Как уже было сказано, придавать торжественность принято не каким-то отдельным действиям, но тем, которые связаны с переходом в новое состояние. Поэтому если человек дает обет в отношении чего-то частного, например паломничества или некоего особого поста, то такой обет не может считаться торжественным. Торжественным же является только тот тип обета, посредством которого человек полностью посвящает себя божественному служению или пастырству, хотя этот обет, будучи универсальным, предполагает наличие многих отдельных дел.

Ответ на возражение 3. Публично принесенные обеты обладают чертами некоторой торжественности, но только человеческой, а не духовной и божественной, поскольку публичными обеты становятся даже тогда, когда они произнесены перед несколькими людьми. Следовательно, публичность обета отличается от торжественности.

Раздел 8. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ПОДЧИНЕННОСТЬ ВЛАСТИ ДРУГИХ ПРЕПЯТСТВИЕМ ДЛЯ ПРИНЕСЕНИЯ ОБЕТОВ?

С восьмым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что тем, которые подчинены власти других, ничто не препятствует приносить обеты. В самом деле, меньшее обязательство превозмогается большим. Но обязательство одного человека перед другим является меньшим обязательством, чем обет, посредством которого он принимает на себя обязательство перед Богом. Следовательно, тем, которые подчинены власти других, ничто не препятствует приносить обеты.

Возражение 2. Далее, дети подчинены власти своих родителей. Но дети могут постригаться в монахи и без родительского согласия. Следовательно, подчиненность власти других не является препятствием для принесения обетов.

Возражение 3. Далее, делать есть нечто большее, чем обещать. Но подчиненные власти своих настоятелей монахи могут делать то или иное, например, петь псалмы или воздерживаться от некоторых вещей. Следовательно, они тем более могут обещать Богу подобные вещи посредством обетов.

Возражение 4. Кроме того, делая что-либо незаконное, человек грешит. Но подчиненные, принося обеты, не грешат, поскольку никакой закон этого не запрещает. Следовательно, похоже, что они вправе приносить обеты.

Этому противоречит предписание о том, что «если женщина даст обет., в доме отца своего, в юности своей», то её обет может состояться только в случае согласия отца (Чис. 30:4-6); и то же самое сказано о женщине, имеющей мужа (Чис. 30:7-9). Следовательно, точно так же и остальные люди, которые подчинены власти других, не могут брать на себя обязательства посредством обета.

Отвечаю: как уже было сказано (1), обет – это обещание, данное Богу. Затем, твердое обещание можно давать только в отношении того, что полностью находится во власти обещающего, а не того, что находится во власти другого. Но когда кто-либо подчинен другому, то, в отношении чего он ему подчинен, зависит не от его воли, а от воли этого другого. Поэтому в отношении того, в чем он подчинен другому, он не вправе брать на себя твердое обязательство без согласия этого другого.

Ответ на возражение 1. Нами уже было сказано (2) о том, что предметом даваемого Богу обещания может быть только то, что является добродетельным. Но предлагать Богу то, что принадлежит другому, как было показано выше (86, 3), противно человеческой добродетели. Таким образом, если подчиненный власти другого человек дает обет относительно того, что тоже подчинено власти этого другого, то, следовательно, налицо несоблюдение всех необходимых для принесения обета условий, за исключением тех случаев, когда это не встречает возражений со стороны того, в чьей это власти.

Ответ на возражение 2. Как только человек достигает совершеннолетия, он получает полное право принимать любое решение в отношении того, что касается лично его, например, давать обет монашеского пострига или заключать брачный союз. Но он не вправе принимать самостоятельных решений в вопросах, касающихся домохозяйства, и потому прежде чем принести какой-либо связанный с ним обет он должен получить согласие от своего отца.

Если же речь идет о рабе, который полностью находится во власти своего господина, то он не вправе давать обеты и в отношении своих личных дел, поскольку, например, обет пострижения в монахи противоречит его обязанности служить своему господину.

Ответ на возражение 3. Монах подчинен своему настоятелю в том, что касается его действий, связанных с соблюдением им устава. И потому хотя он и может время от времени, не будучи занятым тем, что поручил ему настоятель, делать то или это, тем не менее, нет такого времени, в которое его настоятель не мог бы занять его чем-то другим. Из этого следует, что монах не имеет права давать обеты без согласия своего настоятеля, равно как и девушка, находясь в родительском доме, не вправе давать обеты без согласия своего отца, и жена – без согласия своего мужа.

Ответ на возражение 4. Хотя обет того, кто подчинен власти другого, не является действенным без согласия того, кому он подчинен, тем не менее в самом принесении обета нет никакого греха, поскольку этот обет изначально содержит в себе необходимое условие, а именно, что начальствующий одобрит его или по крайней мере не станет возражать.

Раздел 9. МОГУТ ЛИ ДЕТИ ПРИНОСИТЬ ОБЕТ МОНАШЕСКОГО ПОСТРИЖЕНИЯ?

С девятым положением дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что дети не могут приносить обет монашеского пострижения. В самом деле, коль скоро принесению обета должно предшествовать размышление ума, то представляется правильным, чтобы обет могли приносить только те, кто умеет пользоваться разумом. Но дети, равно как и слабоумные и сумасшедшие, этого не умеют. Следовательно, подобно тому, как слабоумные и сумасшедшие не вправе брать на себя какие-либо обязательства посредством обета, точно так же и дети, похоже, не могут брать на себя обязательство постричься в монахи.

Возражение 2. Далее, никто не вправе запретить человеку делать что-либо законное. Но обет монашеского пострижения, данный мальчиком или девочкой до достижения совершеннолетия, может быть отменен родителями или опекуном. Следовательно, похоже на то, что мальчик или девочка не может законно давать обет до достижения им четырнадцатилетнего возраста.

Возражение 3. Далее, согласно правилу блаженного Бенедикта и уставу Иннокентия IV тот, кто желает постричься в монахи, должен в течение года пройти послушничество, так что принятию обета должно предшествовать послушничество. Следовательно, то, что дети дают обет монашеского пострижения прежде, чем они пройдут годовое послушничество, представляется незаконным.

Этому противоречит следующее: все, что делается не по правилам, является недействительным и без запрета с чьей-либо стороны. Но данный несовершеннолетней девицей обет становится недействительным только в том случае, если на протяжении года её родители наложат на него запрет. Следовательно, даже до достижения своего совершеннолетия дети могут законно и обоснованно