зрения которого с Ним каждый день могло случаться что-то новое. Следовательно, если мы говорим о Христе со стороны Его божественного, блаженного и даже всеянного знания, то в Христе не было никакого удивления. Но если мы говорим о Нем со стороны Его опытного знания, то в Нем наличествовало удивление, которое Он принял ради нашего наставления, то есть ради того, чтобы научить нас удивляться тому, чему удивлялся Он Сам. В связи с этим Августин говорит, что «Господь удивлялся, дабы научить нас, еще столь немощных, что и нам надлежит удивляться. Поэтому все такого рода волнения являются не признаками взволнованности ума, а уроками учителя».
Ответ на возражение 1. Хотя в Христе и не было никакого неведенья, тем не менее новые вещи могли привходить в Его опытное знание, что и обусловливало удивление.
Ответ на возражение 2. Христа изумила вера сотника не как великая по сравнению с Ним Самим, а как великая по орав– нению с другими.
Ответ на возражение 3. Посредством божественной силы Он мог бы соделать все, и потому удивление наличествовало в Нем не с ее стороны, а со стороны Его опытного человеческого знания, о чем уже было сказано.
Раздел 9. Наличествовал ли в Христе гнев?
С девятым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что в Христе не было никакого гнева. Ведь сказано же в Писании: «Гнев человека не творит правды Божией» (Иак. 1:20). Но все, что было в Христе, принадлежало правде Божией, в связи с чем читаем, что Он «сделался для нас… праведностью» (1 Кор. 1:30). Следовательно, похоже, что в Христе не было никакого гнева.
Возражение 2. Далее, как явствует из сказанного в четвертой книге «Этики», гнев противоположен кротости223. Но Христос был в высшей степени кроток и смирен. Следовательно, в Нем не было никакого гнева.
Возражение 3. Далее, Григорий говорит, что «злобный гнев ослепляет око ума, а ревностный гнев затуманивает его»224. Но око ума Христова не было ни ослеплено, ни затуманено. Следовательно, в Христе не было ни греховного, ни ревностного гнева.
Этому противоречит сказанное в Писании о том, что слова: «Ревность по доме Твоем снедает меня» (Пс. 68:10) исполнились в Нем (Ин. 2:17).
Отвечаю: как уже было сказано во второй части (ИИ-И, 46, 3; ИИ-ИИ, 158, 2), гнев является следствием страдания. Ведь когда кто-либо испытывает страдание, в его чувственном пожелании возникает стремление отомстить за ту обиду, которая была причинена ему или другим. Следовательно, гнев – это страсть, состоящая из страдания и жажды мести. Затем, нами уже было сказано (6) о том, что в Христе наличествовало страдание. Что же касается желания мести, то оно подчас бывает греховным, а именно тогда, когда кто-либо стремится к отмщению вне порядка разума, и такого рода гнев не мог наличествовать в Христе, поскольку этот вид гнева греховен. Но подчас это желание бывает безгрешным и достойным похвалы, как, например, когда кто-либо стремится к отмщению во имя справедливости, и такой гнев называется ревностным гневом. Поэтому Августин говорит, что «ревность по доме Божием снедает того, кто стремится улучшить все, что находит дурным, а если ему не удается это исправить, он попускает ему быть и страдает». И именно такой гнев наличествовал в Христе.
Ответ на возражение 1. Как говорит Григорий225, гнев может наличествовать в человеке двояко. Так, иногда он предвосхищает разум и обусловливает его деятельность, и в этом случае о нем можно говорить как о творящем, поскольку деятельности принято относить к главному действователю. В указанном смысле и должно понимать сказанное о том, что «гнев человека не творит правды Божией». Иногда же гнев следует за разумом, являясь, так сказать, его орудием, и в таком случае правосудную деятельность относят не к гневу, а к разуму.
Ответ на возражение 2. Противоположностью кротости является тот гнев, который преступает границы разума, а не тот, который управляется разумом и удерживается им в приличествующих ему границах, поскольку кротость блюдет середину гнева.
Ответ на возражение 3. Наш естественный порядок устроен так, что способности души препятствуют друг другу, то есть усиление деятельности одной способности ослабляет деятельность другой. По этой причине любое, даже умеряемое разумом движение гнева затуманивает око ума созерцающего. Но в Христе благодаря руководству божественной силы каждой способности попускалось делать приличествующее ей и никакая способность не препятствовала другим. Следовательно, подобно тому, как созерцательное наслаждение Его ума никак не препятствовало страданию и боли низшей части, точно так же и претерпевания низшей части никоим образом не препятствовали деятельности разума.
Раздел 10. Был ли Христос одновременно странником и сопричастником?
С десятым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что Христос не был одновременно странником и сопричастником. В самом деле, страннику надлежит продвигаться к цели блаженства, а сопричастнику надлежит покоиться в ней. Но одно и то же не может одновременно и продвигаться к цели, и покоится в ней. Следовательно, Христос не мог одновременно быть странником и сопричастником.
Возражение 2. Далее, стремиться к блаженству или обретать его свойственно не телу человека, а его душе, в связи с чем Августин говорит, что «в низшую природу, а именно тело, изливается не само блаженство, присущее блаженному наслаждению и видению, а полнота здоровья, то есть сила не подвергаться порче». Но хотя тело Христово и было страдательным, Сам Он в Своем уме во всей полноте наслаждался Богом. Следовательно, Христос был не странником, а сопричастником.
Возражение 3. Далее, святые, души которых находятся на небесах, а тела – в гробницах, наслаждаются блаженством в своих душах, притом, что их тела находятся в плену у смерти, и их не называют странниками, а только сопричастниками. Следовательно, на том же основании и о Христе, похоже, надо говорить как о только сопричастнике и никоим образом не страннике, поскольку, несмотря на смертность Его тела, Его ум наслаждался Богом.
Этому противоречит сказанное в Писании: «Для чего Ты – как чужой в этой земле, как прохожий, который зашел переночевать?» (Иер. 14:8).
Отвечаю: человека называют странником как стремящегося к блаженству и сопричастником как уже обретшего его, согласно сказанному в Писании: «Так бегите, чтобы стать причастными»226(1 Кор. 9:24); и еще: «Стремлюсь, не стану ли причастным и я»227(Филип. 3:12). Затем, как было показано во второй части (II-I ,4, 6), совершенное человеческое блаженство осуществляется как в душе, так и в теле. В душе оно связано с тем, что приличествует душе, а именно с умственным видением Бога и наслаждением Им, а в теле постольку, поскольку тело, как говорит апостол, вое– станет духовным в силе, славе и нетлении (1 Кор. 15:42-44). Но и прежде Своих страстей ум Христов всецело созерцал Бога, и в этом смысле Он обладал блаженством со стороны того, что приличествует душе, но вместе с тем блаженства было недостаточно постольку, поскольку, как уже было сказано (4; 14, 1), Его душа была подвержена страстям и Его тело было страдательным и смертным. Следовательно, Он был одновременно и сопричастником, поскольку обладал приличествующим душе блаженством, и странником, поскольку стремился к тому блаженству, которого недоставало для полноты Его блаженства.
Ответ на возражение 1. Невозможно подвигаться к цели и покоиться в ней в одном и том же отношении, но ничто не препятствует тому, чтобы это происходило в различных отношениях, как когда человек в одно и то же время и слушает о том, о чем он уже знает, и узнает о том, о чем он еще не знает.
Ответ на возражение 2. Блаженство по преимуществу и в строгом смысле слова принадлежит душе со стороны ума, однако вторичным образом и, так сказать, инструментально, для блаженства требуются и телесные блага, в связи с чем Философ говорит, что внешние блага «благоприятствуют» блаженству228.
Ответ на возражение 3. Нельзя проводить аналогию между душами святых и душою Христа, и на это есть две причины. Во– первых, та, что души святых, в отличие от души, которая была у Христа, не подвержены страстям; во-вторых, та, что их тела не делают ничего такого, что могло бы свидетельствовать об их стремлении к блаженству, тогда как Христос посредством Своих телесных страданий стремился к блаженству со стороны прославления Своего тела.
Вопрос 16. О том, что может сказываться о Христе в Его становлении и бытии
Далее нам надлежит рассмотреть следствия соединения: Во-первых, то, что принадлежит Христу в отношении Самого Себя; во-вторых, то, что принадлежит Христу в отношении Его Отца; в-третьих, то, что принадлежит Христу в отношении нас.
Первое рассмотрение в свою очередь разделяется на два. Первое из них будет рассмотрением того, что принадлежит Христу в становлении и бытии; второе– того, что принадлежит Христу по причине единства.
Под первым заглавием будет исследовано двенадцать пунктов: 1) истинно ли высказывание:«Бог есть человек»; 2) истинно ли высказывание: «Человек есть Бог»; 3) можно ли называть Христа человеком Господним;4)может ли то, что принадлежит Сыну Человеческому, сказываться о Сыне Божием, и наоборот; 5) может ли то, что принадлежит Сыну Человеческому, сказываться о божественной Природе, а то, что принадлежит Сыну Божию,– о человеческой природе; 6) истинно ли высказывание: «Сын Божий стал человеком»; 7) истинно ли высказывание: «Человек стал Богом»; в) истинно ли высказывание: «Христос есть тварь»; 9) какое высказывание истинно: «Сей Человек», то есть Христос, «начал быть» или «был всегда»; 10) истинно ли высказывание: «Христос как Человек есть тварь»; 11) истинно ли высказывание: «Христос как Человек есть Бог»; 12) истинно ли высказывание: «Христос как Человек есть ипостась, или личность».
Раздел 1. Истинно ли высказывание: «Бог есть человек»?
С первым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что высказывание: «Бог есть человек» ложно. В самом деле, любое утвердительное суждение относительно отдаленной материи ложно. Но суждение: «Бог есть человек» относится к отдаленной материи, поскольку формы, на которые указывают субъект и предикат, являются в высшей степени отделенными. Следовательно, коль скоро вышеприведенное суждение является утвердительным, то похоже на то, что оно ложно.
Возражение 2. Далее, три божественных Лица гораздо больше совпадают друг с другом, чем божественная и человеческая природы. Но в тайне Воплощения одно Лицо не сказывается о другом, поскольку мы не говорим, что Отец есть Сын или наоборот. Следовательно, похоже на то, что человеческая природа не должна сказываться о Боге настолько, чтобы можно было сказать, что Бог есть человек.
Возражение 3. Далее, Афанасий говорит, что «как разумная душа и тело образуют одного человека, так и человек и Бог образуют одного Христа». Но высказывание: «Душа есть тело» ложно. Следовательно, и высказывание: «Бог есть человек» ложно.
Возражение 4. Кроме того, нами уже было сказано в первой части
