совершали грех, то причащающиеся от них содействовали бы им в их грехе. Следовательно, грешили бы и они, что представляется неразумным.
Возражение 3. Далее, похоже, что никто не должен действовать, когда он в этом действии не уверен, поскольку иначе человек может отчаяться избегнуть греха. Но если бы злые грешили при исполнении таинств, то это могло бы вызвать у них замешательство. Так, подчас неисполнение ими таинств было бы тоже грехом, как, например, когда к этому обязывает их служение, в связи с чем читаем: «Это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую» (1 Кор. 9:16). А еще это бывает связано с какой-то опасностью, как, например, когда грешнику приносят крестить умирающего ребенка. Следовательно, похоже, что нечестивые, исполняя таинства, не совершают греха.
Этому противоречит сказанное Дионисием о том, что нечестивым «непозволительно касаться даже символов»49, то есть знаков таинств. А в своем послании к Демофилу он говорит: «И такой», то есть грешник, «мне кажется дерзновенным, если вступает в священнические права, не боится и не стыдится недостойно совершать божественные службы, думает, что Бог не знает того, что он сам сознает в себе, думает Его обмануть ложным названием Отца и дерзает, делая вид, будто он – Христос, произносить на божественные таинства непозволительные хулы, коими являются его молитвы».
Отвечаю: греховное действие, по словам Философа, состоит в том, что человек «оступается» и поступает недолжно50. Но мы уже показали (5), что служителям таинств подобает быть праведными, поскольку служители должны быть подобны своему Господу, согласно сказанному в Писании: «Святы будьте (ибо свят Я)» (Лев. 19:2); и еще: «Каков правитель народа – таковы и служащие при нем» (Сир. 10:2). Отсюда со всей несомненностью явствует, что порочный служитель Бога и Церкви при исполнении таинств грешит. А коль скоро такой грех связан с непочтительностью к Богу и осквернением святых вещей – в той мере, в какой это относится к согрешающему, ибо сами по себе святые вещи оскверниться не могут, – из этого следует, что этот грех по роду является смертным.
Ответ на возражение 1. Дела любви не делаются святыми путем некоего освящения, но принадлежат святости праведности как своего рода части праведности. Поэтому если человек, являющий себя служителем Божиим посредством совершения дел любви, праведен, то он освящается еще больше, а если грешен, то посредством их он располагает себя к святости. С другой стороны, таинства по причине их мистического освящения святы сами по себе. Поэтому для того, чтобы служитель был достоин своего служения, он должен обладать святостью праведности; по той же причине он действует неподобающе и грешно, если приступает к своему служению, находясь в состоянии греха.
Ответ на возражение 2. Причащающийся таинству получает причастие от служителя Церкви не потому, что тот является именно таким вот человеком, а потому, что тот является служителем Церкви. Поэтому доколе последний допускается к служению, дотоле причащающийся от него сообщается не с его грехом, а с допустившей его к служению Церковью. Но если Церковь путем лишения сана, отлучения или отстранения не допускает его к служению, то тот, кто причащается от него, грешит, поскольку сообщается с ним в его грехе.
Ответ на возражение 3. Если служебной обязанностью находящегося в состоянии смертного греха человека является обслуживание таинств, то это не должно озадачивать его просто, поскольку он может раскаяться в своем грехе и законно исполнять свое служение. Впрочем, такое замешательство может быть обоснованным тогда, когда он по какой-то причине желает остаться в своем грехе. В случае же необходимости, когда вправе крестить и мирянин, он может крестить без греха. Ведь очевидно, что при таких обстоятельствах он не проводит церковную службу, а приходит на помощь тому, кто в нем нуждается. Однако это не относится к другим таинствам, которые не столь необходимы, как крещение, о чем речь у нас впереди.
Раздел 7. МОГУТ ЛИ АНГЕЛЫ ОТПРАВЛЯТЬ ТАИНСТВА?
С седьмым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что ангелы могут отправлять таинства. В самом деле, высший служитель может делать все, что делает низший; так, священник может делать все, что делает дьякон, но не наоборот. Но в иерархическом порядке служителей, как говорит Дионисий, ангелы возвышенней всех людей51. Следовательно, коль скоро люди могут быть служителями таинств, то, похоже, ангелы могут тем более.
Возражение 2. Далее, святые на небесах уподобятся ангелам (Мф. 22:30). Но некоторые святые и на небесах могут быть служителями таинств, поскольку, как мы уже показали (63, 5), печать таинств неизгладима. Следовательно, похоже, что и ангелы могут быть служителями таинств.
Возражение 3. Далее, как уже было сказано (8, 7), дьявол является главой нечестивых, а нечестивые – его членами. Но – нечестивый может отправлять таинства. Следовательно, похоже, что их могут отправлять даже демоны.
Этому противоречит сказанное в Писании: «Всякий первосвященник, из человеков избираемый, для человеков поставляется на служение Богу» (Евр. 5:1). Но ангелы, как добрые, так и злые, не избираются из человеков. Следовательно, они не поставляются на служение Богу в таинствах.
Отвечаю: как уже было сказано (3; 62, 5), всю свою силу таинства получают от страстей Христовых, которые приличествуют Ему как человеку. И в этом с Ним, конечно же, сходна не ангельская, а человеческая природа, в связи с чем со стороны Его страстей о Нем сказано, что Он «не много был унижен пред ангелами» (Евр. 2:9). Следовательно, не ангелам, а людям надлежит сообщать таинства и участвовать в их отправлении.
Однако здесь должно иметь в виду, что подобно тому, как Бог не ограничил Свою силу в таинствах таким образом, что не может даровать следствие таинств без сообщения таинства, точно так же Он не ограничил Свою силу в отношении служителей Церкви таким образом, что не может сообщать ангелам силу отправлять таинства. А так как добрые ангелы являются вестниками истины, то исполненный добрыми ангелами обряд таинства надлежит считать имеющим силу, поскольку понятно, что он исполнен по воле Божией; так, например, некоторые церкви считаются освященными ангельским служением. Но если обряд таинства исполняется демонами, «лживыми духами», то такое таинство должно быть признано недействительным.
Ответ на возражение 1. То, что люди делают менее совершенно, то есть посредством адекватных их природе чувственных таинств, делают и более возвышенные служители, ангелы, но более совершенно, а именно невидимо очищая, просвещая и совершенствуя.
Ответ на возражение 2. Святые на небесах подобны ангелам со стороны их причастности славе, а не со стороны состояния их природы и, следовательно, не в отношении таинств.
Ответ на возражение 3. Нечестивые не обязаны своей силой сообщать таинства тому, что они являются членами дьявола. Поэтому вывод о том, что дьявол, их глава, «тем более» это может, несостоятелен.
Раздел 8. ЗАВИСИТ ЛИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ТАИНСТВА ОТ НАМЕРЕНИЯ СЛУЖИТЕЛЯ?
С восьмым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что действительность таинства не зависит от намерения служителя. В самом деле, служитель действует инструментально. Но совершенство действия зависит не от намерения орудия, а от намерения главного действователя. Следовательно, намерение служителя не влияет на совершенство таинства.
Возражение 2. Далее, намерение одного человека не может быть известно другому. Поэтому если бы для действительности таинства требовалось намерение служителя, то причащающийся таинству не мог бы знать, причастился он или нет. Следовательно, он не был бы уверен в спасении, а между тем некоторые таинства, как будет показано ниже (65, 4), необходимы для спасения.
Возражение 3. Далее, намерение человека не может влиять на то, на что он не обращает внимания. Но подчас служители таинств, размышляя о чем-то другом, не обращают внимания на то, что они говорят или делают. Следовательно, из-за недостатка внимания таинство в этом отношении было бы недействительным.
Этому противоречит то, что непреднамеренное случайно. Но ничего подобного о деятельности в таинствах сказать нельзя. Следовательно, таинства зависят от намерения служителя.
Отвечаю: если что-либо может быть использовано по-разному, то оно – в том случае, когда в результате требуется достичь какого-то одного следствия, – необходимо должно быть определено к этому одному. Затем, все то, что исполняется в таинствах, может быть исполнено с различными намерениями; например, исполняемое при крещении очищение водой может быть определено к телесной чистоте, к здоровью тела, к удовольствию и тому подобному. Поэтому его необходимо определить к одной конкретной цели, а именно к следствию таинства, посредством намерения того, кто очищает. И такое намерение выражается произносимыми в таинствах словами, например: «Я крещу тебя во имя Отца…» и так далее.
Ответ на возражение 1. Неодушевленное орудие не обладает намерением в отношении следствия; вместо намерения у него есть движение, посредством которого оно движется главным действователем. Однако одушевленное орудие, каковым является служитель, не только движется, но и в известном смысле движет себя само, поскольку приводит в движение свои телесные члены с тем, чтобы действовать, по собственной воле. А для этого требуется намерение служителя, посредством которого он покоряется главному действователю, то есть необходимо, чтобы он хотел делать то, что делают Церковь и Христос.
Ответ на возражение 2. В отношении этого существует два мнения. Так, некоторые считают, что умственное намерение служителя необходимо и при его отсутствии таинство недействительно. Но при этом такой изъян в случае не имеющих намерения причащаться таинствам детей исправляется внутренне крестящим Христом, а в случае имеющих такое намерение взрослых он исправляется их верой и набожностью.
Этого было бы вполне достаточно с точки зрения конечного следствия, то есть отпущения грехов, но с точки зрения того следствия, которое одновременно является действительностью и таинством, а именно печати, такое исправление набожностью причащающегося не представляется возможным, поскольку печать может быть запечатлена только посредством таинства.
Поэтому другие гораздо более обоснованно полагают, что служитель таинства действует от лица всей Церкви, служителем которой он является, что в произносимых им словах выражается намерение Церкви и что этого для действительности таинства достаточно, если только служитель таинства или причащающийся не выразят что-либо противоположное.
Ответ на возражение 3. Хотя тот, кто думает о чем-то другом, лишен актуального намерения, тем не менее, у него остается намерение по навыку, которого достаточно для того, чтобы таинство было действительным; например, когда священник собирается кого-то крестить, его намерением является сделать то, что делает Церковь. Поэтому если в процессе осуществления акта его ум озабочивается чем-то другим, то таинство благодаря его изначальному намерению сохраняет свою силу. Тем не менее служитель таинства обязан следить за тем, чтобы его намерение было актуальным, что, впрочем, не вполне в человеческих силах, поскольку даже тогда, когда человек очень хочет сосредоточиться на чем-то одном, он может невольно помышлять о другом, согласно сказанному в Писании:
