как очищение, помазание и тому подобные, поскольку, прилагаясь к вещам, они сообщают такое же значение что и слова.
Ответ на возражение 3. Как говорит Августин, таинства исполнившегося должны отличаться от таинств того, что имеет исполниться в будущем13. Но таинства Старого Закона предвозвещали пришествие Христа. Следовательно, они не обозначали Христа столь явственно, как таинства Нового Закона, которые имеют свое начало в Самом Христе и, как было указано выше, в определенном смысле сообразованы с Ним. Однако и в Старом Законе вместе с относящимися к поклонению Богу вещами использовались некоторые слова, причем как отправляющими таинства священниками, согласно сказанному: «Так благословляйте сынов Израилевых, говоря им: «Да благословит тебя Господь…», и так далее (Чис. 6:23, 24), так и теми, кто причащался таинствам, согласно сказанному: «Сегодня исповедую пред Господом, Богом твоим…», и так далее (Вт. 26:3).
Раздел 7. НУЖНО ЛИ ИСПОЛЬЗОВАТЬ В ТАИНСТВАХ КОНКРЕТНЫЕ СЛОВА?
С седьмым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что в таинствах не нужно использовать конкретные слова. Ведь сказал же Философ, что «слова не одни и те же у всех»14. Но спасение, которого стремятся достичь через посредство таинств, одно и то же для всех. Следовательно, для таинств конкретные слова не нужны.
Возражение 2. Далее, слова, как было показано выше (6), необходимы для таинств постольку, поскольку они являются основными средствами означивания. Но нередко различные слова означают одно и то же. Следовательно, для таинств конкретные слова не нужны.
Возражение 3. Далее, порча чего-либо изменяет его вид. Затем, при произнесении слов происходит некоторое искажение, однако это вряд ли препятствует следствию таинства, в противном случае освещаемые таинствами невежды и заики подчас делали бы их недействительными. Следовательно, похоже, что таинства не нуждаются в конкретных словах.
Этому противоречит следующее: Господь использовал конкретные слова при освящении таинства Евхаристии, когда сказал: «Сие есть Тело Мое» (Мф. 26:26). И точно так же Он предписал Своим ученикам крестить, используя конкретные слова, сказав: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца, и Сына, и Святого Духа» (Мф. 28:19).
Отвечаю: как уже было сказано (6), в таинствах слова выступают в качестве формы, а чувственные вещи – в качестве материи. Но во всем, что состоит из материи и формы, началом конкретизации служит форма, которая является, так сказать, целью и пределом материи. Поэтому для бытия вещи необходимость в конкретной форме предшествует необходимости в конкретной материи; в самом деле, вот эта материя требуется для того, чтобы она могла соответствовать этой вот форме. И коль скоро таинства нуждаются в конкретных чувственных вещах как в своего рода священной материи, то тем более они нуждаются в конкретной словесной форме.
Ответ на возражение 1. Как говорит Августин, действенность слова в таинствах связана не с тем, «что его произносят», то есть не с внешним звучанием голоса, а с тем, что «ему верят» согласно подкрепленному верой смыслу15. А этот смысл, конечно же, один и тот же для всех, хотя звучание слов у разных людей может разниться. Поэтому независимо оттого, на каком языке выражается этот смысл, таинство сохраняет свою завершенность.
Ответ на возражение 2. Хотя в любом языке различные слова подчас могут означать одно и то же, тем не менее, только об одном из таких слов можно сказать, что оно используется по преимуществу и им, как правило, обозначают эту вот частную вещь. Именно таким должно быть то слово, которое надлежит использовать для священного означивания. Ведь и из множества чувственных вещей для священного означивания выбирается только та, которую принято использовать в действии, посредством которого обозначается следствие таинства. Так, вода чаще всего используется людьми для телесного очищения, посредством которого обозначается очищение духовное, по каковой причине вода выбрана в качестве материи крещения.
Ответ на возражение 3. Если тот, кто исказил произнесение священных слов, сделал это намеренно, то он, похоже, не хотел делать то, что предписывает Церковь, вследствие чего, похоже, таинству недостает полноты. Далее, если он сделал это вследствие ошибки или обмолвки, и если при этом он настолько неправильно произнес слова, что они утратили смысл, то и в таком случае таинство представляется неполным. В первую очередь это касается тех случаев, когда неправильное произнесение приходится на начало слова, как, например, если бы кто-то вместо «in nomine Patris» сказал «in nomine matris». Однако если из-за неправильного произнесения смысл слов не утрачивается, то таинство является исполненным. Чаще всего это имеет место при неправильном произнесении окончания слова, как, например, если бы кто-то сказал «patrias et filias». В самом деле, хотя таким образом неправильно произнесенные слова и утрачивают изначальный смысл, тем не менее, мы усваиваем им этот смысл, следуя общепринятым оборотам речи. Так что хотя чувственное звучание и претерпевает изменение, однако сам смысл сохраняется.
Все вышесказанное о различных неправильных произнесениях слов в начале или в конце справедливо постольку, поскольку у нас изменение в начале слова изменяет его значение, в то время как изменение в конце в большинстве случаев такого изменения не производит, тогда как у греков при сопряжении глаголов смысл изменяется и при изменении в окончании слова.
Таким образом, главным является то, насколько велика обусловленная неправильным произнесением порча, поскольку она может быть как столь незначительной, что вообще не изменяет смысла слова, так и столь большой, что полностью его уничтожает, и последнее чаще всего имеет место при изменении в начале слова, а первое – в окончании.
Раздел 8. ДОПУСТИМО ЛИ ПРИБАВЛЯТЬ ЧТО-ЛИБО К СЛОВАМ, СОСТАВЛЯЮЩИМ СВЯЩЕННУЮ ФОРМУ?
С восьмым положением дело обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что недопустимо что-либо прибавлять к словам, составляющим священную форму. В самом деле, эти священные слова не менее важны, чем слова Священного Писания. Но прибавлять что-либо к словам Священного Писания или убавлять от них недопустимо, в связи с чем читаем: «Не прибавляйте к тому, что я заповедую вам, и не убавляйте от того» (Вт. 4:2); и еще: «Я также свидетельствую всякому, слышащему слова пророчества книги сей: «Если кто приложит что к ним, – на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, – у того отнимет Бог участие в книге жизни» (Откр. 22:18, 19). Следовательно, похоже, что прибавлять что-либо к священной форме или что-либо убавлять от нее недопустимо.
Возражение 2. Далее, как уже было сказано (6), в таинствах слова являются своего рода формой. Но всякое прибавление или убавление в форме изменяет вид подобно тому, как это имеет место в случае чисел16. Следовательно, похоже, что если прибавить что-либо к священной форме или убавить от нее, то таинство станет другим.
Возражение 3. Далее, для священной формы необходимо не только заданное количество слов, но так же и то, чтобы эти слова произносились в определенном порядке и без заминок. Следовательно, если бы таинство не становилось недействительным вследствие прибавления или убавления слов, то точно так же было бы дозволительно изменять порядок слов или прерываться.
Этому противоречит следующее: некоторые вставляют в форму таинства слова, которые не используют другие: так, крещение у латинян сопровождается словами: «Я крещу тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», тогда как у греков принято крестить со словами: «Крещается раб Божий такой-то во имя Отца…», и так далее. И тем не менее оба таинства имеют силу. Следовательно, прибавлять что-либо к священной форме или что-либо убавлять от нее допустимо.
Отвечаю: говоря обо всех тех изменениях, которые могут иметь место в священных формах, следует обращать внимание на два момента. Один – со стороны произносящего слова человека, намерение которого неотъемлемо от таинства, что будет разъяснено нами ниже (64, 8). Поэтому если он путем добавления или умалчивания желает исполнить обряд, отличный от установленного Церковью, то в таком случае таинство представляется недействительным, поскольку его намерением, похоже, было сделать не то, что делает Церковь.
Другим требующим рассмотрения моментом является значение слов. В самом деле, коль скоро слова, как уже было сказано (7), производят в таинствах следствия в соответствии с сообщаемым ими смыслом, необходимо учитывать, уничтожает ли изменение слов сущностный смысл сказанного, в каковом случае таинство нельзя считать совершенным. Но очевидно, что при умалчивании какой-либо субстанциальной части священной формы сущностный смысл слов уничтожается и, следовательно, таинство является недействительным. Поэтому Дидим говорит: «Если кто покусится крестить с опущением одного из предписанных имен», то есть Отца, Сына и Святого Духа, «он будет крестить несовершенно»17. Но если опущенное не является субстанциальной частью формы, то такое опущение не уничтожает ни сущностного смысла слов, ни совершенства таинства. Так, если в Евхаристической форме: «Сие есть тело Мое», опускается слово «есть», то это не уничтожает сущностного смысла слов и, следовательно, не обусловливает недействительности таинства, хотя, возможно, опустивший является виновным в грехе небрежения или непочтения.
Кроме того, можно уничтожить сущностный смысл слов посредством прибавления, как, например, если бы кто-то сказал: «Я крещу тебя во имя Отца, Который больше, и Сына, Который меньше», как принято крестить у ариан; такое прибавление, конечно, делает таинство недействительным. Но если прибавление таково, что не уничтожает сущностный смысл, то таинство не становится недействительным. И при этом неважно, сделано ли это прибавление в начале, середине или конце; так, например, если бы кто-то сказал: «Я крещу тебя во имя Отца, Вседержителя, и единородного Сына, и Святого Духа, Утешителя», то крещение бы совершилось; и точно так же, если бы кто-то сказал: «Я крещу тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», а затем призвал на помощь Приснодеву, то крещение бы совершилось.
Однако если бы кто-то сказал: «Я крещу тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, и Приснодевы Марии», то это могло бы обусловить недействительность крещения, в связи с чем читаем: «Разве Павел распялся за вас? Или во имя Павлово вы крестились?» (1 Кор. 1:13). Оно было бы недействительным, если бы намерением было крестить во имя Приснодевы как во имя освящающей крещение Троицы, поскольку это было бы противно вере, вследствие чего таинство не имело бы силы. Но если за добавлением слов «во имя Приснодевы» стояло намерение указать не то, что имя Приснодевы производит что-либо в крещении, а то, что ее заступничество может помочь крестящемуся сохранить благодать крещения, то в таком случае таинство не представляется недействительным.
Ответ на возражение 1. Недопустимо прибавлять что-либо к словам Священного Писания в том случае, если это касается смысла; вместе с тем теологи, стремясь истолковать Священное Писание, прибавили немало слов. Как бы то ни было, недопустимо
